Александр Крашенинников - Поиск - 92. Приключения. Фантастика Страница 68

Неужели Фаст не осознал, что происходящее ни и коей мере не зависит от них. Может быть, он по-прежнему объясняет происшедшее злыми кознями Акуана? Мысли центуриона вновь вернулись к этому приятному выводу. Что бы там ни придумывали про добродетели, никто из людей не откажется от маленького превосходства над окружающими. И он это превосходство сейчас ощущал! Он знал правду. Правду о том, что они не выбирали свой путь, что вышней властью они посылались туда, где были необходимее всего. Война с подземельем шла полным ходом, и им не следовало ломать головы над уже решенным. Они были воинами, и единственное, что от них требовалось, это умение сражаться. Сражаться во имя Земли, во имя богов… Ничего этого он не собирался объяснять Фасту. Он был уверен, что советник сам очень скоро во всем разберется. Самое важное в этой жизни — по мнению центуриона — было понять все самому. Идея, подсказанная другим, не стоит и ломаного гроша, и никогда даже мудрейшие из учителей не заменят такой бесценной вещи, как личный опыт, не заменят мысль, рожденную собственным умом.

Обернувшись, центурион увидел, что Солоний выпихивает старейшину со двора. Но, несмотря на грозный башенноподобный вид оптиона, человечек проявлял удивительное непокорство. Что-то визгливо выкрикивая, он, изловчась, проскакивал мимо неповоротливого Солония. Сердито пыхтя, оптион ловил его по двору и, поймав, в охапке выносил за калитку. Через минуту все комическим образом повторялось. Видя интерес окружающих, Солоний уже не решался позвать кого-то на помощь или применить что-либо более жесткое, нежели обычные оплеухи. Слишком уж невзрачной выглядела фигурка старейшины рядом с атлетическим торсом облаченного в сверкающие доспехи оптиона.

По всему было ясно, что человечек проделывает это все не забавы ради. Фаст высказал предположение, что его приставили охранять хозяйство дворика. Вероятно, он был близок к истине, потому что старейшина то и дело поглядывал на сарайчик, притаившийся под кронами деревьев, на белый двухэтажный дом, в котором отказался размещаться центурион. Теперь там расположилось около двух десятков легионеров, и, возможно, именно по этой причине человечек не желал оставлять двор без присмотра.

У центуриона уже начинали смыкаться веки, когда загрохотала колодезная цепь. Смех и разговоры прекратились, и эта внезапно наступившая тишина с отчетливо булькнувшим на дне колодезного сруба ведром мгновенно его разбудила.

— Они движутся сюда! — крикнул кто-то.

Соскочив со своего ложа, центурион огляделся.

Еще догорало ядовитое строение, почерневшими тушами остывали на полях сожженные чудовища, но по-прежнему всюду царило спокойствие.

— Выше, — подсказал Фаст, — Они передвигаются по небу.

Подняв глаза, центурион разглядел три крохотных точки, повисших в серой глубине. Но он тут же понял, что точки не висят, они быстро приближаются, принимая округлые, необычные для птиц очертания. И тяжело опускался на землю вибрирующий рокот. Больше всего эти вырастающие твари напоминали огромных стрекоз: пузатые бочкообразные туловища, длинные палочки хвостов и обилие глаз.

Рявкающими командами оптионы уже собирали легионеров, руководили построением. Жестом центурион поманил к себе Клодия и выразительно показал ему на дощатые изгороди. Через минуту сухое дерево уже трещало под десятками крепких рук. Центурия изготавливалась к бою. Все-таки они по праву считались лучшими в легионе. Ни один военачальник не упрекнул бы их сейчас в медлительности, в неумении сражаться всеми доступными средствами. Запрокинув голову, центурион внимательно следил за приближением врага. Эти твари хотели застать их врасплох, напасть сверху, да только теперь им придется отведать их копий, огня и стрел. Он подумал о пращниках. Сейчас это подойдет, камни здесь всюду… Услышав его слова, несколько воинов тут же бросились на дорогу собирать в кошелки метательный груз. Посреди дворика уже высились деревянные шалашики, сидя на корточках, факельщики раздували пламя.

— Может быть, построить людей в черепаху?

— Нет, — центурион продолжал разглядывать из-под ладони увеличившихся в размерах тварей. — Не стоит рисковать, эти птички могут оказаться чересчур тяжелыми… Солоний! Рассредоточь людей возле построек, пращников на крыши. Если понадобится, подожжем один из сараев и поджарим их прямо в воздухе. Огонь держать наготове!

Чудовища уже спускались. Тени их скользнули по двору, зависли над улицей, и оттуда, с высоты, взметая пыль, неожиданно ударил резкий поток воздуха. Гул вырос до оглушительного грохота. Теперь центурион рассмотрел их лучше: головастые, опоясанные десятками выпуклых глаз, с кожей, отливающей металлическим блеском. Этот мир был последователен. Все — от животных до насекомого — скрывалось здесь за слоем металла… Он дал сигнал лучникам. От разожженных во дворе костров навстречу рычащему стрекоту дымными дорожками взвились стрелы. Большую часть огненных гонцов чудовища сумели отшвырнуть бешеным воздушным вихрем, но центурион заметил, что пара стрел ударила под округлое брюхо ближайшей из стрекоз. И, точно испугавшись, чудовище поднялось чуть выше. Кто-то из воинов презрительно засмеялся. Да, железные титаны несомненно боялись их! И тут, заглушая гул, испускаемый крыльями стрекоз, с неба понесся каркающий голос. Все тот же незнакомый язык… Центурион взмахнул рукой. Около десятка легионеров, вооруженных пращами, начали раскручивать кожаные ремни. От напряжения глаза заслезились, центурион на мгновение зажмурился. Рядом возбужденно шевельнулся Фаст.

— Они подымаются еще выше!

Вглядевшись, центурион понял причину: камни настигали металлических стрекоз. Обеспокоенные чудовища теперь беспорядочно кружили над селением. Каркающий голос не умолкал, теперь он явно угрожал воинам.

— Они не осмеливаются вступить с нами в бой! — удивленно произнес советник.

— Это только доказывает, что они не слепцы. Они не могли не видеть, что произошло с их собратьями…

Центурион встревоженно взглянул на исказившееся лицо Фаста. Он едва успел подхватить его, осторожно опустил на перины. Правая ладонь стала липкой от крови. Он непонимающе уставился на нее. Кровь? Откуда?.. Оглянувшись, он интуитивно угадал опасность и отпрянул. Невинный хлопок, почти неслышный за гулом стрекоз и угрожающим криком, — и шлем сорвало с головы. Бешено закружился перед глазами мир. Одно из окон стоящего напротив дома было растворено, и сквозь куцый дымок центурион успел разглядеть притаившегося человека. Рывком подхватив с земли шлем, он бросился через улицу. Темная напряженная спина Метробия перегородила путь. Грек целился из лука. Свист спущенной тетивы — и окно брызнуло осколками. Кто-то там, в доме, пронзительно закричал.