Владимир Яценко - Бог одержимых (сборник) Страница 69

— Господи, — сказала она вслух, — спаси его! Потому что люблю его больше себя. И тебя тоже…

Коротко пропиликал сигнал вызова.

Она боялась подойти к монитору. Боялась узнать, о чём ей хотел поведать злой внешний мир. Она вытерла слёзы. И подошла. И глянула. Да. Так и есть. Ещё один труп подводника.

Баротравма лёгких. Умер в двадцати метрах от поверхности. Их выбрасывает наверх. Кислота уничтожает подводную лодку. Человек ищет спасения и выбирается из тонущего судна. Но после… ничто не может помешать его свободному всплытию.

Ужасная, мучительная смерть.

Она завыла от страха и обиды.

Что может удержать Ибрагима на глубине? Может, опустить ему якорь? Тогда он бы смог уцепиться за трос и обеспечить этапное всплытие. Но как он найдёт трос? Паутинка в толще воды?

Невозможно…

Вновь запиликал сигнал вызова.

Нет! Она не будет здороваться с чужой смертью!

И свою обойдёт стороной.

Мария упала на колени и несколько раз с силой ударила ладонями по полу.

Аллах!

Ибрагим молился Аллаху! Тогда пусть поможет Аллах!

Вот только как это делается?

Нужно стать лицом к Востоку. А где этот чёртовый Восток? Блин!

Где этот грёбаный Восток?

В неотвратимо надвигающемся безумии она обвела взглядом стены.

Это только Ибрагим мог безошибочно указать стороны света. Найти места в пустыне, где в детстве сушил коровье дерьмо. Уйти на катере за горизонт, а потом выбрать точный азимут возвращения.

Она замерла.

Боже! Какая она дура! Ведь всё так просто! Пока она тут ломает ногти об пол и бьётся в истерике, её муж погибает там, в глубине. И она может помочь, но вместо этого разбивает в кровь руки и грудой тряпья валяется по полу.

Ведь всё так просто!

"Нитка" между дном и поверхностью есть. Магистраль продуктопровода. Всё что требуется, это облегчить Ибрагиму поиски гофрированной металлокерамической трубы.

Мария подбежала к пульту.

Рычаг, тумблер и вот этот рубильник… или этот?

Да. Так и есть. Теперь по всей высоте магистрали зажглись галогеновые прожектора. Ибрагиму нужно всего лишь подойти поближе к магистрали. Три-четыре десятка метров. Для человека, который в восьмилетнем возрасте догадался сушить коровий навоз в парах нефти — лёгкий труд, пустяк, не задача.

А воздух она сама мужу принесёт. Теперь, когда известно, где его искать, ей достаточно к нему спуститься с баллонами в люльке. И медицинский процессор не забыть. Рассчитать рекомпрессию, таблицу остановок…

Ибрагим вспомнил о магистрали примерно через минуту после того, как отказали вертикальные рули. Теперь субмарина двигалась только в горизонтальной плоскости. Она будет так плыть, пока изъеденные кислотой кронштейны плоскостей не сдадутся под напором воды. После того, как отвалятся крылья, лодка утюгом уйдёт на дно.

Ибрагим плавно развернул подводную лодку в сторону продуктопровода.

Он доверял себе. Верил своей интуиции и чутью. Он не сомневался в избранном направлении. Зафиксировав руль, Малик выкарабкался из кресла, подошёл к рубочному люку и отвернул кремальеру замка. Выход был свободен. Как только лодка даст дифферент на нос, он раздвинет лепестки диафрагмы и окажется снаружи…

К его большому сожалению, это пришлось сделать немедленно.

Всё-таки отвалился винт. Ибрагим понял это по тонкому вою гребного вала, который, потеряв отбор мощности, тут же раскрутился до недопустимой частоты.

За бортом было темно и холодно.

Луч прожектора на шлёме скафандра выхватил одну из горизонтальных плоскостей, почему-то стоявших под углом к корпусу. Чувствуя, как уходит опора из-под ног, Ибрагим сделал несколько шагов и схватился двумя руками за крыло.

Если бы его удалось оторвать…

Но больших усилий для этого не потребовалось. Уже через секунду крыло отделилось от корпуса, субмарина, потеряв скорость, стремительно ушла вниз, а Ибрагим, спрятавшись под плоскостью, развернулся в сторону невидимой магистрали. Он планировал. Подъёмная сила толкала вверх, а крыло над головой сопротивлялось обтекающей воде. Если угадать угол атаки крыла и направление, то он неминуемо "прилетит" к магистрали.

Это как дельтапланеризм, только навыворот.

Ибрагим засмеялся.

Он спасётся. Он будет жить. Аллах знает, а человек дремуч! И если Аллах посылает человеку змею в пустыне, то только как донэр с айраном, а вовсе не для перехода в лучший мир.

А когда он доберётся до трубы, то будет колотить по ней кулаком. Чуткие датчики уловят нештатную вибрацию. На ЦП зацветут тревожные огни. Мириам поймёт, в чём дело. Спустит к нему дыхательную смесь. Рассчитает таблицу остановок для безопасного подъёма…

Неожиданно скрутило живот. Он едва не разжал руки. От рези в кишках жёлтый луч прожектора дрожал и таял. Очень больно…

Бросило в жар. Он почувствовал, как пропитывается потом нательное бельё.

Ибрагим изменил угол наклона крыла. Теперь он спускался вниз. Давление увеличилось, живот немного успокоился. "Капуста, — понял Малик, — газы от клетчатки распирают пищевод. Подниматься нужно медленней…"

Боль отступила, а Ибрагим, зажмурившись, дёрнул головой, чтобы стряхнуть капельки пота, повисшие на ресницах. Так он пропустил мгновение, когда гирлянда оранжевых огней главного продуктопровода насосной станции вынырнула из морока.

Малик наклонил крыло, чтобы точно выйти на цель, и только тогда с ужасом понял, что его горизонтальная скорость слишком велика.

Он попытался поднять плоскость на торможение, но было поздно: удар о трубу был страшен. Жгучая боль в груди парализовала волю.

Малик закашлялся и понял, что теряет сознание. Это ему показалось обидным.

"Я же победил, — подумал Ибрагим. — Выжил. До моей женщины — сто метров! Ну, да! Баржа прямо надо мной! Всего-то дел: с правильными остановками проползти по трубе сто метров…"

Каждый выдох давался с боем. Обжатие горячей пятернёй сдавило горло. Огонь теснил грудь и лавовыми ручейками растекался по телу. Судорогой свело ногу.

"Я умираю, — понял Малик. — Вот так. Глупо…"

Он приподнял голову и выпустил из рук трубу.

А перед тем, как в глазах окончательно померкло, он увидел спускающегося с небес ангела в глубоководном скафандре.

Малик пришёл в себя на кушетке, лицом вниз.

Он чуть пошевелил головой: привкус крови, щека на клеёнке…

Тёплые руки легли ему на плечи.

— Ты слышишь меня, миленький?

Ибрагим улыбнулся: слова, несомненно, принадлежали Мириам, а визгливый тембр голоса подсказывал, что они в барокамере.