Роман Суржиков - Без помощи вашей Страница 7

Он подошел, герцог пожал ему руку.

– С возвращением, сын. Как сложилась дорога?

Эрвин сдержал бровь, поползшую было вверх. Сколь странная вежливость родителя!

– Дорога была легкой, милорд. Я старался добраться поскорее.

– Вот и хорошо. Садись.

Эрвин сел, герцог протянул ему кубок. Проклятая традиция – пить за встречу. Мерзкий, мерзкий ордж. На этот раз Эрвин почти не скривился.

Герцог осведомился о делах в столице, о Палате Представителей, о здоровье императора. Эрвин заверил, что столица процветает, Палата являет неизменную мудрость, а владыка Адриан – здоров и полон сил. Эрвин добавил, что счастлив служить империи столь же преданно, как и родной Первой Зиме.

– Это похвально, – кивнул герцог. – Рад слышать.

– Как обстоят дела на Севере, милорд? Каковы новости?

Эрвин прекрасно знал, что все новости сводятся к тем или иным затратам и новым тысячам эфесов, взятым взаймы. Разумеется, отец не станет говорить об этом – великий лорд презирает беседы о деньгах. Но он подумает о деньгах – как раз это и нужно Эрвину.

– Все своим чередом, – ответил отец.

– Я видел леса у собора Светлой Агаты. Случилось нечто? Храм требует ремонта?

– Отнюдь. Я принял решение расширить усыпальницу, в связи с этим идет строительство подземной часовни и реконструкция западного придела. Как ты знаешь, необходимость назрела давно.

Эрвин постарался скрыть удивление. Усыпальница Ориджинов под фундаментом храма Светлой Агаты – это, по сути, подземный собор размером в половину своего надземного собрата. Усыпальница имеет свой алтарь, трансепты, нефы, капеллы. Она огромна, как сказочная пещера, и освещается искровыми лампами – свечные огоньки бесполезны в таком пространстве. Усыпальница уходит вглубь земли на сотню футов, ее своды опираются на колоссальные гранитные колонны и держат на себе фундамент собора Агаты. Склепы, которых в усыпальнице почти полсотни, врыты еще глубже в землю, к ним ведут крутые каменные лестницы. Как никак, великие предки должны покоиться поближе к Подземному Царству.

Усыпальница переполнена, и уже давно его светлость Десмонд Ориджин высказывал мысль о необходимости достроить второй зал. Останавливала чудовищная стоимость сооружения. Первую усыпальницу строили общими усилиями несколько поколений Ориджинов. Неужели отец сумел найти такие средства?!

– Милорд, позвольте спросить, во что обойдется строительство?

– Точная сумма расходов еще не определена, – тон отца сделался раздраженным, – первые затраты составят около тридцати тысяч эфесов.

Эрвин присвистнул.

– Милорд, откуда… – внезапно он понял, откуда взялись средства. – Иона?..

– Это в столице тебя обучили такой манере ставить вопросы? Ты не в столице. Говори четко и ясно.

Четкость и ясность – порою это весьма на пользу. Можно сформулировать вопрос так, что он станет красноречивей утверждения.

– Милорд, вы смогли позволить себе строительство благодаря выкупу, который заплатил за леди Иону банкир Шейланд?

Разумеется, Эрвин выделил интонацией титул сестры и профессию жениха. Герцог процедил:

– Не думаю, что это касается тебя. Выкуп уплачен, и я распорядился им, как счел нужным.

Давить на отца – опасное дело. Однако сейчас на стороне сына могущественный союзник – нищета. Необходимо, чтобы отец задумался о ней – ощутил глубину пропасти, вязкость дна под ногами. Тогда он одобрит план Эрвина.

– Каково ваше отношение к этому браку, милорд?

– Я позволил брак. Кажется, этим мое отношение выражено ясно.

– Граф Шейланд происходит из рода девятой Праматери. Его дед был купцом, отец – банкиром, он и сам не оставил банковское дело. Считаете ли вы, милорд, что он достоин называться нашим родичем?

– Ты оспариваешь мое решение?

– Нет, милорд. Я хочу вас понять.

Отец угрюмо качнул головой.

– В том и беда. Ты пытаешься понять вещи, которые лорду должны быть очевидны.

О, я понимаю много больше, чем вы думаете! В частности, милорд, мне ясно, что вы – в тупике. И даже продажа единственной дочки отсрочит крах на год, возможно, на два, но не больше. Как мудро и дальновидно, что вы вложили львиную долю выкупа в строительство огромной могилы и не погасили хотя бы часть наших бесчисленных долгов!

– Я убеждаюсь, – продолжил герцог, – что мое решение отозвать тебя из столицы было совершенно правильным.

А вот это уже нечто новенькое!..

– Отозвать из столицы?..

– Какое из этих слов тебе неясно?

– Я полагал, что прибыл на свадьбу сестры, милорд.

– Не только. Ты нужен мне здесь, на Севере. Я хочу, чтобы ты начал постигать науку, которую не преподают в Университете.

Нужен на Севере? Нет, милорд, я нужен в столице! И отправлюсь туда, как только вы дадите согласие.

– Милорд, о какой науке идет речь?

Вместо ответа его светлость подозвал Эрвина к бойнице, указал в проем:

– Что ты видишь там?

Эрвин видел изумрудную долину с овечками и крохотными крестьянскими домиками. Что хотел услышать отец – догадаться было трудно.

– Долину Первой Зимы, милорд. Сердце герцогства Ориджин.

– И как, если уж говорить твоим языком, бьется это сердце? Ровно? Мощно?

Молодой лорд округлил глаза. Отец сам начинает ту тему, к которой Эрвин пытался подступиться? Что за удачный день!

– Мы беднеем, отец. Мы почти нищи, – с выверенным холодком в голосе отчеканил Эрвин. – Два столетия назад батальоны наших кайров держали в страхе весь Север и Запад, в Первую Зиму текла золотая река податей и даров. Столетие назад мы лишились значительной части наложных земель – Корона передала их новым фаворитам, боясь нашего усиления. Но войны шли одна за другой, наши услуги требовались Короне, и она щедро вознаграждала нас. Последние же полвека… Мир и стабильность в империи – наша погибель. Красно-черные батальоны – по-прежнему грозная сила, но герцогству едва хватает денег, чтобы содержать ее. Что я вижу за окном, милорд? Соломенные домики с несчастными крестьянами, из которых мы выжимаем последние соки, чтобы прокормить и вооружить двадцать пять тысяч многоопытных убийц.

Эрвин перевел дух. Герцог медленно кивнул и сел.

– Хорошо, что ты понимаешь это. Признаться, я думал порою, что судьба родной земли и вовсе не волнует тебя. Я рад своей ошибке.

– Да, отец.

– Раз ты осознаешь наше положение, спрошу: не думал ли ты о том, как исправить дело?

Думал?! Ха! Ха-ха! Я посвятил последний год тому, чтобы сконструировать свой план, вдохнуть в него жизнь, заручиться поддержкой нужных людей, привести механизм в движение!

– Милорд, я весьма часто думал об этом. Более того, всю дорогу до Первой Зимы я жил надеждой посвятить вас в свои мысли.

– С большим удовольствием выслушаю, – благодушно наклонил голову герцог. – Приятно, что ты начинаешь размышлять, как лорд.

Эрвин прочистил горло. Он множество раз продумывал эту речь. По правде, он даже ее репетировал.

– Милорд, как вы знаете, владыка Адриан готовит большие изменения в жизни империи Полари. Традиционно, лишь Земли Короны платят Династии постоянный налог. Все Великие Дома – правители графств и герцогств – обязаны Короне военной службой и другими вассальными повинностями, но не податью. Налог платят только те правители земель, кто желает откупиться от военной службы, а таких немного.

Герцог кивнул.

– Но аппетиты императора растут, – продолжал Эрвин. – Владыка Адриан тянет сеть рельсовых дорог. Он многократно заявлял: его мечта – соединить рельсами всю империю, так, чтобы пересечь ее из края в край можно было бы меньше, чем за месяц. Это чудовищная задача, грандиозный труд. Чтобы устроить это, потребуется в разы больше золота, чем Корона имеет сейчас. Существует лишь один мыслимый способ получить столько денег: обложить податью Великие Дома. Отменить вассальную службу для всех земель и заменить ее налогом.

– Правильно, – вновь кивнул герцог. – Наши представители в Палате докладывают, что именно таково и есть намерение императора. Но к чему ты ведешь?

– Великие Дома противятся налогу. Отмена воинской службы – удар по чести, а подать – удар по кошельку. Мало кто хочет лишиться одновременно и меча, и монеты. Особенно теперь, в спокойное время, когда военная служба столь мало обременительна. Начинается конфликт. Он достигнет вершины в сентябре: состоится заседание Палаты Представителей. Император выставит на голосование закон о налоге. Он не сможет ввести в действие реформы без поддержки хотя бы половины Палаты. Сейчас же на стороне императора лишь два Великих Дома из тринадцати.

Отец согласно кивнул. Все шло на диво легко, Эрвин несся к цели, как стрела, выпущенная умелой рукой. Задним фоном мелькнула мысль: нет ли подвоха в подобной легкости?.. Однако в плане Эрвина не могло быть изъянов: все слишком тщательно рассчитано и выверено, все учтено!