Обратный отсчет: Равнина - Токацин Страница 7

Он кивнул на стойку с двумя десятками прозрачных кассет с шевелящимся содержимым. По бокам виднелись написанные от руки этикетки. «Контроль» — были обозначены две нижние ёмкости; их содержимое лежало спокойно.

— Главное, сам не ешь, — пробормотал Гедимин, разглядывая кассеты. В некоторые чужеродное вещество загрузили, измельчив в кашицу, куда-то засыпали мелкий порошок — всё, что осталось от органики после крекинга, обычной переработки в субстрат. Би-плазма шевелилась — если в её пище и были токсины, действовали они, похоже, медленно.

— Такие проверки — дело долгое, — сказал Айзек, аккуратно, но настойчиво оттесняя Гедимина к выходу. — Минимум на месяц. Иди спать, атомщик. Ты ничего не пропустишь!

…Два шатра из четырёх были пусты. Из жилища Вепуата не доносилось никаких звуков. Гедимин осторожно пролез под пологом и, втянув внутрь ноги, кое-как сел рядом со светильником. У стены отдельно лежала несгораемая подушка; сармат долго держал в руках сфалт, прежде чем положить его, и ещё несколько секунд наблюдал, как он лежит на зеленовато-серой ткани с хаотичным чёрным узором. Выждав немного, он дотянулся до приклада и щёлкнул переключателем — и улыбнулся, услышав свист охладительных насосов. На табло замелькали цифры — реактор «разогревался» так же стремительно, как в Ураниум-Сити. Гедимин держал ладонь на прикладе, и ему мерещилось ровное тепло.

«Хватит,» — сармат нехотя заглушил реактор, покосился на ворох вещей и измерил взглядом расстояние между каменными стенками-опорами. «Места хватит. Только вот это убрать…»

Он взялся за кованую ножку жаровни, одобрительно хмыкнул, найдя свисающий на цепочке колпак — тоже кованый, и даже с каким-то орнаментом, хотел накрыть огнеопасный предмет и вынести на улицу, но остановился на полпути. «Ровный жар. Непохоже на огонь. На чём оно работает?»

Верхняя часть жаровни состояла из каменных пластин, сложенных в подобие чаши; их было несколько, но швы между ними даже Гедимин еле разглядел — кто-то постарался с обработкой. На дне расходящейся чаши сармат увидел ту же пемзу, что хрустела под ногами, но в ней ещё поблескивало что-то красно-жёлтое — небольшие фрагменты сильно разогретого минерала. Гедимин осторожно поворошил камешки когтем — в ладонь ударил жар, свет стал ярче.

«Тут, внизу, ничего нет,» — сармат включил сканер. «Только чашка с каменной крошкой. И эти штуки ничем не подогреваются. Они сами выделя… Hasu!»

Он схватился за дозиметр — и ничуть не удивился, увидев подсвеченный значок «омикрон» и стрелку указателя, уткнувшуюся в чашку. Перечитав показания, он резко выдохнул и прочитал их ещё трижды. Ошибки не было — странный минерал «фонил» в омикрон-диапазоне, но на четыре порядка меньше, чем «полыхал» бы разогревшийся до такой температуры ирренций. Гедимин подозрительно сощурился на экран в поисках нейтронов, не увидел их, поднял один фрагмент на ладони и проверил его отдельно — и, махнув рукой, выставил светильник из шатра. «Похоже, это местный генераторный плутоний. „Светит“ слабо — всё уходит в нагрев. Ирренций в составе… омикрон-распад должен, по идее, давать уран на выходе. Урана не видно… Ладно, всё потом. Надо спать, пока мозг не расплавился.»

Он сдвинул все странные тряпки к дальней стене и улёгся поперёк, ногами к выходу. С крючками на пологе возиться не стал — там тоже могло обнаружиться что-нибудь противоречащее законам физики, и весь сон пошёл бы насмарку. Несколько секунд он устраивался, шурша подстилками и каменным крошевом под ними, потом затих, пристроив голову на согнутую в локте руку. Вдалеке что-то постукивало, звенело, плескалось; потом Гедимин начал различать голоса — Бронны, собравшись у полевой кухни, что-то обсуждали, стараясь говорить шёпотом, но то и дело срываясь на пронзительный писк. «Шли бы они спать,» — думал сармат, медленно проваливаясь в дремоту; ему уже мерещилась лаборатория и срабатывающие тревожные датчики.

…Когда Гедимин открыл глаза, вокруг было всё так же темно, а где-то за шатром переговаривались Бронны. Сармат сдвинул с запястья пластину, взглянул на часы и хмыкнул. «Десять вечера. А здесь ещё ночь. М-да, столько спать нас не учили…»

Он зажёг фонарь, нашарил фляжки, долго пил, утоляя накопившуюся жажду и голод, пока в голове не прояснилось. «Надо умыться. Легче будет думать. Заодно взять пробы воды. Гор называл её водой… надеюсь, это не какой-нибудь другой неорганический растворитель!»

Три соседних шатра были пусты, пологи откинуты, в двух горел свет; Вепуат у себя оставил светильник погашенным, а приспособление, вынесенное Гедимином из его «спальни», куда-то пропало. «Не взял пробы,» — он досадливо сощурился, мысленно выругав себя за несообразительность. «Вепуат небось взял. Он быстрее думает. Вот что значит — не совать голову в реактор…»

Большие бочки с водой стояли на краю плато, у полевой кухни, подсвеченные одиноким «фонарём» на бортике волокуши. Едва Гедимин приблизился на десяток метров, голоса Броннов смолкли, а ещё через пару секунд за корзинами, бочонками и плетёными загородками засверкали глаза — аборигены выбрались наружу и уставились на сармата. Гедимин досадливо сощурился. «Когда они вообще спят?»

Он остановился у большой бочки — по меркам Броннов, наверное, эта ёмкость была огромной, как целая цистерна. «Чутьё» ремонтника подсказало, а сканер подтвердил — корпус выдолбили из древесного ствола, забили широкими затычками с двух сторон и просверлили краны-патрубки внутри необрубленных сучков. «И налито неизвестно что,» — Гедимин сверился с анализатором и пожалел, что не взял из Ураниума пару канистр нормальной воды. «Ладно, Айзек и Гварза не отравились — как-нибудь выживу.»

Вентилей на сучках, разумеется, не было — дырку затыкали какие-то губчатые наросты. Гедимин примял их пальцем, подставил контейнер для проб и смотрел, угрюмо щурясь, на прозрачную жидкость. «Любопытно, что ни флоры, ни фауны нет. При таком хранении — и ничего не завелось…»

Контейнер растворяться не спешил, как и бронированная перчатка. Бронны молча глазели со всех сторон. Гедимин помянул про себя уран и торий и подсоединил один из своих шлангов к деревянному «патрубку». Примятые «грибы» в кране, видимо, не успели восстановиться, а поток воды прижал их ещё сильнее, — внутрь потекло с хорошим напором, нагреватель загудел, принимая поступившую жидкость за обычную воду, через десяток секунд шланг отсоединился, и Гедимин заткнул кран защитным полем. «Вода» прогрелась быстро; сармат мысленно махнул рукой и лёг прямо на землю, чувствуя, как кожу омывает горячая жидкость.