Д Константиновский - Ошибка создателя Страница 7

Я повторил. С тем же успехом. Что-то в нем не срабатывало.

Пришлось проверить его на контрольном вопросе.

- Пять, девять, - начала ряд Надежда, - семь, одиннадцать, девять, тринадцать, одиннадцать...

- Семнадцать, пятнадцать, девятнадцать, семнадцать, двадцать один, девятнадцать, двадцать три, - сразу откликнулся загадочный новичок. - Перемешаны два ряда нечетных чисел.

Да, он был, в принципе, исправен. В чем же дело?

- Надя, ты вчера - когда разговаривала по внутренней связи - правильно набрала номер?

- Безусловно.

- Уверена?

- Я набрала 77-48А и уверена в этом.

- Если мы набирали его номер - значит, мы разговаривали с ним. Следовательно, у двери был он.

Надя вздохнула:

- Юрков! Хоть старых наших можно не бояться...

- Я верю нашим старым.

Еще один вопрос я попытался задать новичку.

- Вот что, - сказал я ему, - расскажи нам свое важное сообщение. Помнишь, ты вчера приходил с важным сообщением.

Я специально поставил ему прямой вопрос и теперь ждал реакции.

Бесполезно.

- И что теперь я должна с ним делать?

Я пожал плечами. В самом деле, что? Если бы я знал, в чем дело!

- Пусть работает, - решил я в конце концов. - А там посмотрим на его поведение.

Надя отвела новичка в отсек, где занимались расчетами наши старые автоматы. Он подключился к работе.

Мы подождали немного, посмотрели его ленту - он довольно быстро обучался, результаты решения задачи на ленте были правильными, и это нас успокоило. Отношения между роботами также не внушали опасений.

Уходя, я еще раз глянул на роботов. Мне пришло в голову, что Фревиль довольно далеко забрался со своими идеями... Я подумал - да ведь он как бы закладывает в роботов гены человеческие. Ну, разумеется, не гены; биотоки, разумеется, импульсы, волны, что там еще, ритмы, стереотипы, всякое разное, что дает схему поведения человека, переписывает Фревиль с оригинала на магнитную или еще какую-то память робота... А по существу - именно это Фревиль делает: да, как бы закладывает в роботов человеческие гены и воспроизводит людей, черты людские - в металле и синтетике...

Мы занялись своими делами.

Все эти расчеты - старые и новые - часть экспериментальной проверки моих теоретических моделей, изза чего я сюда и перебрался года два назад. Мне требовались эмпирические данные, я попросил направить меня в какую-нибудь из лунных лабораторий космической погоды, думал, что попаду в знакомое со студенческих лет Море Москвы; где-то решили мою судьбу, и я оказался на интернациональной Станции. Экспериментальная часть, как я и ждал, была тяжким для меня этапом работы, неблагодарным и нудным, по сравнению с ним то время, когда я играл в "чистого" теоретика, казалось сплошным праздником (на самом деле, хрен редьки не слаще; простонапросто начиналась обыкновенная ностальгия).

Итак, мы разбрелись.

А когда заглянули в отсек (примерно через час), - наш новенький 77-48А валялся на полу с выбитыми предохранителями.

Теперь уж мне пришлось дать согласие на "жучки".

Надежда, понятное дело, усмехнулась. С помощью витализера мы - уже привычная штука! - запустили новичка и снова послали его работать. На этот раз - с наглухо закороченными предохранителями.

Я отправился на совещание. Грустное совещание...

Мне пришлось сказать - я вынужден был это сделать, - что график ввода роботов серии "А" не выполняется.

И я получил, конечно, полную дозу поучений и наказов...

Известно, как относятся экспериментаторы к теоретикам.

Обычно они просто не подпускают нас к своим железкам. Тут, впрочем, есть резон - сколько я ни помню визитов нашего брата на экспериментальные установки, кончалось это, как правило, тем, что кто-то из нас нажимал не на ту кнопку, и из установки валил дым.

Но корень, конечно, в другом. Теоретики испокон веков считают экспериментаторов тупыми эмпириками, а экспериментаторы отвечают снисходительным отношением к теории, как занятию для одаренных лентяев. Разумеется, подобно всякому другому антагонизму такого уровня, это переносится на личности... И мне, влезшему со своим теоретическим, извините, лицом в экспериментальный (калашный) ряд, предстояло испить до дна горькую чашу.

К моему возвращению 77-48А принялся за новые фокусы. Надя рассказала мне, что вывела его из рабочего отсека после того, как он стал печатать на своей ленте совершенно невероятные вещи.

- Я оставила его там всего на какие-нибудь тридцать минут! Прихожу - все работают нормально, а этот...

Мы попытались найти с ним общий язык.

- Что с тобой случилось? - спросил я. - Ты исправен?

- Исправен. Исправен. Девяносто! Икс-ноль. Если является соответственно первым или последним из. Сто! Интегральных узлов. - Он говорил все быстрее, набирая скорость. - Тогда как для формул Бесселя и Стирлинга икс-ноль является. Сто десять! Средним или одним из средних интерполяционных узлов. Сто двадцать!..

- Рехнулся, - сказала Надя.

- Рехнулся - повернулся - запнулся - качнулся, - отвечал ей робот на пределе скоростей. - Окунулся. Проснулся.

- Замолчи! - приказал я.

- Замолчи-замолчи, - скороговоркой выпалил робот, но потом исполнил команду.

Надо было, по крайней мере, воспользоваться тишиной. Мне предстояло принять решение. Какое?

Ну, хорошо, Фревиль копирует психику своих роботов с собственных сотрудников. Может быть, у него в лаборатории появился сумасшедший?

Я предложил послать поздравительную телеграмму Фревилю.

- Лучше отправь рекламацию! - заявила Надя. - Это безобразие - поставлять нам таких придурков.

- Не будем торопиться. Мы можем повредить репутацию Фревиля.

- Юрков, ты совсем со мной не считаешься!

- Знаешь, Надежда, - решил я, - работа сегодня не идет, на совещании мне нотацию прочли, настроение плохое, - пойдем домой!

Черный день, он и есть черный.

Не хватало нам еще поругаться из-за Фревиля.

Последнее, кажется, убедило ее.

Но у меня было еще одно предложение:

- Возьмем с собой новичка? Я хочу немного повозиться с ним. Давай возьмем, Надюша! Он тебе по хозяйству поможет. Договорились?

Очень ей этого не хотелось... Все же она кивнула, и мы втроем отправились в жилую часть Станции.

Я велел ему приготовить ужин. Когда я вручил 77-48А мешочек с крупой, он сказал:

- Гречка - печка.

Это меня насторожило, но я все еще на что-то надеялся. Однако не прошло и нескольких минут, как до нас донесся ужасный запах горелой крупы. Голодные и злые, мы побежали на кухню... Пришлось закусить холодными консервами.

- Этого ты добивался? - спросила у меня Надежда. - Если этого, то, может, отпустишь своего любимчика, пока мы, по крайней мере, живы?

Но я хотел сначала разобраться в схеме. Я долго водил по ней пальцем, как это делают все неспециалисты... Потом приступил к следующей фазе работы - начал крутить все регулировочные винты, ручки и рукоятки, которые Фревиль счел нужным установить снаружи.