Олег Дивов - Симбионты Страница 7

— Ну ты летаешь!

— Да ла-адно… — протянул Леха. — Сверху вниз любой может. Вот снизу вверх… Ну, это. Давно не виделись. Как отдохнула?

— А, все лето в деревне. За младшими присматривала.

— Ну да, вас много… — буркнул Леха, вспоминая, сколько их там, пятеро или шестеро. — Загорела. Отлично выглядишь.

— Спасибо… — Даша смущенно потупилась. — А ты где?..

— Опять тур по санаториям, — Леха сморщился. — Нет, было замечательно, только врачи… Устал я от них. Ну, ты знаешь.

— Ты здоровый, — сказала Даша.

— Догадываюсь. Кто бы маме намекнул. А мне, оказывается, километр проплыть — раз плюнуть. Дурак, что раньше не пробовал.

— Это где? — завистливо спросила Даша.

— Нет, не в одну сторону, кто бы мне позволил. Я между буйками мотался туда-сюда… — ушел от ответа Леха.

Незачем ей знать, что это было в Италии, а врать неохота. У Лехи отец прилично зарабатывает, да от дедушки остался солидный депозит в надежном банке. А у нее отец инвалид. Пострадал за нанотехнологии — позвоночником и, к несчастью, головой.

— Километр… — мечтательно протянула Даша. — Это брассом, наверное, полчаса, если не рвать. Я бы попробовала. А то… А?

— Слушай, это сорок дорожек! Двадцать кругов. Голова закружится! Или я засну от скуки и утону. И потом, физрук скорее сам утопится, чем разрешит плыть на дальность. У него на морде написано, как он боится, что кто-то пойдет ко дну и ему придется за ним нырять.

— Может, он плавать не умеет? — спросила Даша страшным шепотом.

Они немного посмеялись, то глядя друг на друга, то отводя глаза. Им было как-то неловко рядом.

— Ну чего… — сказал Леха. — До послезавтра?

— Угу.

— В первый раз в предпоследний класс, — очень смешно пошутил Леха, аж стыдно немного стало.

— Ага.

Вот беда, подумал Леха, я ведь действительно рад ее видеть, она такая милая, но говорить нам не о чем, а главное, незачем, хороша Даша — да не наша. Убил бы кто ее родителя, что ли, этого сектанта долбаного.

— Ну я побежал.

— До свидания, Леша.

Леха решительно повернулся к девушке спиной и зашагал по улице. Даша смотрела ему вслед. Леха вдруг обернулся.

— Ты это… Марию не видела? Она не вернулась еще?

Даша отрицательно помотала головой.

— Ну, счастливо! — Леха сменил шаг на обычный свой полубег и исчез за углом.

Даша проводила его взглядом. Достала из заднего кармана шелковую косынку, неприязненно осмотрела ее, тяжело вздохнула, повязала на голову и пошла своей дорогой. Домой.

Глава 4

Мама, как обычно, поджидала Леху в прихожей. Всегда она успевала оказаться тут: пока с дверным замком справишься, родительница уже на своем месте.

— Привет, мам.

— Ну как ты? Иди сюда.

Мало удовольствия, когда тебя властно берут за плечи и принимаются разглядывать, словно больного. Леха давно уже не стеснялся морщиться во время этой процедуры, а в последнее время морщился демонстративно, напоказ, но мама в упор не видела, что сын недоволен.

Она умела такие вещи не замечать.

Закончив внешний осмотр, мама потрогала Лехин лоб.

— Вроде не горячий.

Леха позволил себя поцеловать в щеку и деликатно вырвался.

— Ну хорошо. Позанимался?

— Уи, мадам. — Чтобы врать убедительней, Леха перешел на французский. Они, собственно, этим должны были заниматься битых два часа вместо беготни по городу: втыкать в монитор со скучными упражнениями на френче. Принц сам вызвался Леху подтянуть по языкам, сегодня был «французский» день. Прононс у Принца, мягко говоря, африканский, зато грамматику он чувствует интуитивно. И очень удивляется, с чего это одноклассники считают ее сложной. Не дай бог ляпнуть при нем «пардон муа», полчаса издеваться будет.

Пардоннэ муа, пардоннэ!

— Принц ездил в Африку этим летом, ты знаешь? Говорит, не хочет туда больше. Ему там не нравится.

— Ну и слава богу. Ох, бедная его мама…

— Почему бедная? — Леха от удивления заговорил по-русски. — Свой бизнес, все хорошо у нее.

— Вырастешь — поймешь. Может быть.

Леха пожал плечами и направился в свою комнату.

— Обедать через полчаса, — донеслось вслед ему. — Не забудь про таблетку.

— Угу, — привычно бросил он, не оборачиваясь.

Комната у Лехи была небольшая, но уютная. Обычная комната подростка, ничего примечательного, только на столе у компьютера стояла неожиданная вещь. Издали она выглядела как модель вертолета, искусно выточенная из пластика и крашенная серебрянкой, местами потертая.

Леха взял модель на руки и погладил, как котенка. На самом деле это был не вертолет классической схемы, а нечто странное. Прямо стрекоза с нестандартным движителем. Широкие короткие лопасти винта, каждая заканчивается соплом, четыре когтистые лапы снизу, продольное сопло под брюхом на всю длину машины, два суставчатых манипулятора спереди, какие-то антенны… Куцый хвост-стабилизатор казался вообще рыбьим.

Ротативный вертолетик — интересно, такие когда-нибудь летали? — с лапками. Несмотря на всю свою несуразность, выглядела игрушка очень симпатично. Добродушно. Вызывала доверие и желание улыбнуться.

Правая рука была занята, на ней сидел вертолетик, поэтому Леха поднес левое запястье к носу и ловко сдернул телефон с руки зубами. Родители такого обращения с ценной вещью не одобряли, но так все в школе делали, это был особый шик. Браслет развернулся в узкую пластинку, затвердел, на нем проявился небольшой мониторчик, нарисовались подсвеченные кнопки.

Можно было, конечно, и носом ввести команду, это тоже забавно, но Лехе нравилось, как телефон меняет форму. И зубами его хватать нравилось.

А голосовое управление — для школоты.

Он, почти не глядя, мазнул одним пальцем по кнопкам.

— Пап, ты не занят? Слушай, я спросить хотел… Я тут шел мимо Нанотеха и подумал… Мне раньше даже в голову не приходило…

Он поднял вертолетик на уровень глаз.

— Микробы, над которыми Дед работал. Это ведь были репликаторы, и, когда Россия подписала конвенцию, программу закрыли. А теперь представим, что Дед успел собрать опытную партию немного раньше… Как думаешь, он испытал бы их на себе?

— С чего бы это? Вкалывать себе неапробированный материал?..

Голос отца был удивительно похож на Лехин, только пониже. Еще интонации совпадали. Все, кому доводилось слышать их телефонные разговоры, уверяли: такое впечатление, будто Леха сам с собой общается. Правда, тот Леха, который на другом конце линии, поумнее заметно.

— А-а, понял, о чем ты, — сказал отец. — Нет, Леш, прости, исключено.