Вернор Виндж - Ложная тревога Страница 7

– И теперь у нас очень мало времени, чтобы обсуждать, каким образом поймать этого Нормана Симмонса. Даже меньше, чем на то, чтобы передать ему инициативу и судорожно реагировать.

– Прежде всего, вы может прервать связь между Архивом и компьютером Нормана, – быстро произнес Данбар.

Педерсон хмыкнул.

– Недурно. Это входило в указания, которые я дал Смиту. Если я правильно понял, два компьютера соединены простым медным кабелем. Это часть главной кабельной сети, которая проведена под обшивкой во всей системе туннелей. Вся операция сводится к тому, чтобы перекусить кабель в том месте, где он входит в помещение Архива.

Генерал на секунду смолк.

– Сейчас наша задача – поймать шимпа или выяснить, где его компьютер… а лучше – и то, и другое. Пока мы сидим тут, в подземелье, с обезьяной мы ничего сделать не можем. Но вот что касается компьютера… Норман Симмонс постоянно с ним связывается. Мы можем проследить эти эманации?

Данбар моргнул.

– Вам лучше знать, генерал. Войска связи пользуются результатами наших экспериментов, чтобы попытаться выработать – цитирую – «принципиально новое представление о коммуникации». Точка, конец цитаты. Они полностью оплатили оборудование для связи – даже те штуки, которые вживили Норману. И штуки эти устроены так, что никто толком не понимает, как они работают. Что бы это ни было, оно проходит почти сквозь все, скорость у него меньше световой, и оно позволяет передавать несколько миллиардов бит в секунду. Возможно, это даже экстрасенсорика… если то, что я читал о телепатии, – правда.

Генерал тупо посмотрел на него.

– Я признаю «новую концепцию», о которой вы говорите. Я никогда не имел дела с нейтри… этой технологией, которую вы изучаете в своем проекте. Но чтоб вы знали: у нас есть только один способ проходить сквозь твердую породу, как сквозь вакуум. К сожалению, с теми устройствами, которые сейчас есть в нашем распоряжении, нет способа осуществлять подобную передачу в определенном направлении. Думаю, будь у нас достаточно времени, мы могли бы попробовать его засечь. Но это на самый худой конец.

Теперь роль глупого советчика перешла к Данбару.

– Может быть, если обыскать все туннели, мы сможем найти…

Педерсон скривился.

– Билл, ты тут уже скоро три года. Неужели ты до сих пор не понял, какая это сложная штука – Лабиринт? Тысячи туннелей, переплетенных между собой в объеме нескольких кубических миль. Это просто непосильная задача искать что-то вслепую. К тому же чертежи существуют только в одном экземпляре, – он провел большим пальцем по фиберглассовой стойке. – Даже для того, чтобы просто обойти Лабиринт, нам придется выписать распоряжение, чтобы прислали транспорт. Если бы мы не поселили шимпа так близко к поверхности, у нас была бы возможность перехватить его на полпути. Мистеру Норману пришлось бы изрядно побродить по Лабиринту, даже если он знает, какие проходы ведут наружу.

– Примерно дважды в день я езжу в Штаб-квартиру ПВО, – продолжал он. – Это занимает около часа, а впечатлений, как от полета на «тарзанке». Были когда-нибудь на карнавале, доктор? Так вот, до Штаб-квартиры где-то сотня ярдов от того места, где мы сидим. А может быть, и две мили – в любом направлении. Если разобраться, я даже толком не знаю, где именно мы сейчас находимся… Но зато, – он позволил себе лукаво улыбнуться, – ни russkie[14], ни ракетчики этого тоже не знают. Прошу прощения, доктор, но поиски могут занять не один год. Может быть, тогда мы чисто случайно найдем этот компьютер.

И Данбар понял, что Педерсон прав. Это была генеральная политика Первой Зоны Безопасности – рассеять экспериментальные базы и всевозможные установки по всему Лабиринту. Что уж говорить о компьютере Нормана. Благодаря собственным источникам эта штука может работать автономно.

Ученый помнил этот странный предмет, который покоился в пустом туннеле, подобно гигантской драгоценности… Где? Это где-то в совершенно другой стороне относительно местонахождения Архива. Компьютер Нормана действительно напоминал ограненный драгоценный камень, хотя такая форма была продиктована скорее функциональной необходимостью, нежели стремлением к красоте. Данбар помнил многоцветные блики, которые плясали на поверхностях этих граней. Глубже можно было заметить неопределенные проблески, изысканные переливы преломленного света – там, где прожилки и пузырьки микрокомпонентов, впаянных в стекло, соединялись в таинственные мерцающие структуры, которые словно предвещали что-то радостное незрелому разуму, которым тогда обладал Норман Симмонс.

Вот каким был объект, который они должны найти.

Данбар вырвал себя из грез. Сейчас у него другая задача.

– В самом деле, генерал. Я не понимаю, почему ситуация представляется вам такой безнадежной. Норман не собирается продавать наши секреты красным. Он столь же лоялен, как любой человеческий ребенок. Он даже более надежен, чем большинство взрослых, потому что не может с такой легкостью обосновать для себя идею неблагонадежности. К тому же вы знаете: в конце концов мы все равно собирались дать ему доступ к большим массивам данных. Цель проекта как такового – оценить, можно ли искусственно наделить человека энциклопедической эрудицией. Он увидел, для чего нужна информация, насколько легче просто черпать знания, нежели учиться. И сам сделал так, чтобы эксперимент перешел в следующую фазу. И не надо его за это наказывать, не надо унижать его, причинять ему боль. Никто не виноват, что ситуация так сложилась.

Петерсон в ответ только фыркнул.

– Конечно, никто не виноват. Но в том то вся и соль! Когда некого винить, это означает, что ситуация полностью вышла из-под контроля. Что до меня, весь этот проект вышел из-под контроля людей, и контролировал его кто-то другой. Что у нас есть? Подопытное животное, шимпанзе, которое перехватило инициативу у правительства Соединенных Штатов. Только не смейтесь, или я буду вынужден… – угрожающий жест. – Ваш шимпанзе не просто научился пользоваться информацией. Он стал умнее, чем раньше. И на что будет похож человек, который окажется на его месте?

Сделав усилие, Педерсон заставил себя успокоиться.

– Ладно, не берите в голову. Это очень важно – найти Нормана. Потому что он, кажется, единственный, кто… м-м-м… кто знает, где находится его собственный мозг. Так что давайте займемся делом. Чего мы можем от него ожидать? Насколько ему легко коррелировать воспоминания?

Данбар задумался.

– Полагаю, самой точной будет аналогия с процессом, который происходит в нормальном сознании: это эйдетическая память[15]. Огромный объем эйдетической памяти. Как я себе это представляю: сначала к любой информации, которую он запрашивал, примешивалась масса шумовой. Все, что он видел, порождало лавину связанных воспоминаний. Наверно, когда его подсознание в этом попрактиковалось, он научился вспоминать только то, что непосредственно относится к проблеме. Скажем, он увидел машину, решил узнать, какого она года, и спросил. Подсознание Норманна перерывает собственную копию Архива – с очень большой скоростью – и через десятую долю секунды он «вспомнит» и получит ответ на свой вопрос. Однако если по какой-то причине Норман внезапно обнаружит, что перед ним дифференциальное уравнение, он окажется в весьма затруднительном положении. Потому что он не понимает, что за информацию ему предоставили. И ему придется перелопатить массу дополнительной информации, которую каждый ребенок получает в высшей школе, на уроках математики. Но он сможет сделать это куда быстрее, чем любой ребенок, – благодаря легкости, с которой может выдергивать нужные цитаты из самых разных текстов. Я представляю, с какой легкостью он считает: для того, чтобы изучить алгебру, ему хватит пары часов.