Роберт Хайнлайн - Астронавт Джонс. Сборник научно-фантастической прозы Страница 7

— Садись. Не люблю есть в одиночку.

Чувствуя на себе взгляд хозяина, Макс сел рядом. Официантка протянула меню. Водитель же оценивающе оглядел ее. Когда она ушла, он сказал:

— Когда-то в этой забегаловке обслуживание было автоматизированным, но она прогорала. Клиенты предпочитали «Тиволи» в восьмидесяти милях отсюда. Тогда новый владелец выбросил все автоматы, нанял девочек — и дело пошло. Ничто так не поднимает аппетит, как хорошенькая бабенка напротив тебя. Верно?

— Совершенно верно, — Макс не слышал, что ему говорилось. Он редко бывал в ресторанах, единственным местом, куда он заходил, была закусочная в Клайдс-Корнерз. Цены, стоящие в меню, ужаснули его; ему захотелось спрятаться под стол.

Его компаньон бросил на него удивленный взгляд.

— Что-нибудь случилось, приятель?

— Случилось! Нет, ничего.

— Ты на мели?

Горестное выражение на лице Макса говорило само за себя.

— Черт, со мной такое бывало. Успокойся. — Мужчина подозвал официантку. — Подойди сюда, милашка. Мы с приятелем собираемся позавтракать бифштексом, и чтобы на нем сидело жареное яйцо. Я хочу, чтобы оно было слегка прожарено. Иначе я вколочу его в стену, как предупреждение остальным. Понятно?

— Сомневаюсь, что вы сможете вколотить туда даже гвоздь, — парировала девушка и удалилась прочь, покачивая бедрами. Водитель проводил ее взглядом, пока она не скрылась в кухне.

— Понимаешь теперь, о чем я говорил? Куда уж машине до нее.

Бифштекс оказался довольно неплохим, а яйцо прожаренным в самую меру. Водитель предложил Максу называть его «Рыжим», в ответ Макс назвался сам. Намазывая остатки желтка на тост, он решил уже перевести разговор на интересующий его предмет, когда Рыжий наклонился вперед и спросил:

— Макс, ты чем-нибудь занят? Не хочешь подработать?

— Как именно?

— Не возражаешь против небольшой поездки на юго-запад?

— Юго-запад? Я сам собирался двинуть туда.

— Отлично, считай, что договорились. Наш главный требует, чтобы на каждой машине было два водителя, либо отдыхать по восемь часов после восьми часов езды. А я не могу, и без того опаздываю. Мой дубина-напарник надрался, пришлось оставить его проветриться. А через сто тридцать миль — контрольный пункт. Если я им не покажу второго водителя, меня затормозят.

— Тьфу! Рыжий, сожалею, но я не знаю, как управлять.

Рыжий помахал фуражкой.

— Тебе и не нужно знать. Ты будешь подвахтенным. Да я бы и не доверил малышку «Молли Мелон» первому встречному. Буду подбадривать себя стимулирующими таблетками, а высплюсь в Эртпорте.

— Так вы направляетесь в Эртпорт?

— Совершенно верно.

— Вот здорово!

— Отлично, теперь договоримся так. При каждой остановке на контрольном пункте ты забираешься на койку спать. Кроме того, поможешь мне с погрузкой и разгрузкой в Оклахома-Сити. За это я накормлю тебя. По рукам?

— Заметано.

— Тогда пошли. Я хочу отправиться раньше остальных «прыгунов по грязи». Никогда не знаешь, кто из них может оказаться стукачом.

Рыжий положил деньги на стол и, не дожидаясь сдачи, вышел на улицу.

В «Молли Мелон» оказалось сто футов длины, она имела обтекаемые формы, и потому при движении прижималась к земле. Макс заметил это при осмотре приборной панели. Когда они тронулись с места, индикатор с надписью «Дорожный просвет» показывал девять дюймов, однако с увеличением скорости показатель упал до шести.

— Отталкивание от земли обратно пропорционально величине просвета в третьей степени, — объяснил Рыжий. — Чем больше ветер прижимает нас к земле, тем больше дорога выталкивает кверху. Чем больше скорость — тем больше устойчивость.

— Предположим, вы будете ехать так быстро, что давление ветра прижмет днище к самой дороге. Сможете ли вы успеть остановиться, чтобы избежать крушения?

— Раскинь мозгами. Чем больше мы прижимаемся, тем сильнее нас выталкивает. Я же сказал обратная зависимость.

— О, — Макс вытащил логарифмическую линейку. — Если свой вес она держит при просвете в девять дюймов, тогда при трех дюймах отталкивание превысит ее вес в двадцать семь раз, при просвете в один дюйм — в семьсот двадцать девять раз, а при четверти дюйма…

— Даже не думай об этом. При максимальной скорости я могу посадить ее лишь до пяти дюймов.

— Но что заставляет ее двигаться?

— Не спрашивай меня теорию, я просто нажимаю кнопки. — Выбросив сигарету, Рыжий откинулся на сиденье, держа руку на рычаге управления. — Лучше полезай на койку, сынок, через сорок миль — контроль.

Койка располагалась за сиденьем водителя, перпендикулярно к оси машины. Забравшись туда Макс завернулся в одеяло. Рыжий протянул ему фуражку.

— Натяни ее до самых глаз. Пусть видят значок.

Макс последовал совету. Вскоре он услышал, что свист ветра становится все выше, а затем и совсем прекратился. Грузовик сел на мостовую, дверь открылась. Макс лежал не шевелясь, не видя ничего из того, что происходило рядом с ним. Незнакомый голос произнес:

— Давно за рулем?

— С тех пор как позавтракал у Тони.

— Да? А почему глаза красные?

— Тяжелая жизнь. Хочешь посмотреть язык?

Проигнорировав вопрос, инспектор спросил:

— Почему напарник не расписался о сдаче вахты?

— Что ты говоришь? Может, разбудить этого олуха?

— Гм, не стоит. Распишись сам и предупреди его, чтоб в следующий раз был внимательнее.

— Договорились.

«Молли Мелон» тронулась с места и набрала скорость. Макс сполз вниз.

— Думал, что мы засыпались, когда он спросил про мою подпись.

— Все рассчитано, — усмехнулся Рыжий. — Нужно дать им повод потявкать, иначе закопают.

Машина нравилась Максу все больше и больше. Огромная скорость так близко от поверхности земли будоражила его; он решил, что если не сможет стать астронавтом, то и такая жизнь неплоха — узнав, как высок вступительный взнос в союз, он начал бы экономить.

Невдалеке от Оклахома-Сити они проскочили под кольцевой дорогой, как раз когда по ней шел поезд (по подсчетам Макса — «Бритва»).

— Когда-то и я водил эти штуки, — взглянув наверх, заметил Рыжий.

— Правда?!

— Ага, но от них мне было не по себе. Ненавидел каждый раз, когда они прыгали в пустоту, а я терял вес. Потом я понял, что поезд себе на уме и только и ждет, чтобы свернуть в сторону при входе в очередное кольцо. Это было не по мне. Тогда я нашел водителя, который искал для себя лучшей доли, и заплатил обоим Союзам, чтобы они позволили нам обменяться. И никогда не пожалел об этом. Двухсот миль в час, когда летишь над самой землей, вполне достаточно.