Йозеф Несвадба - Смерть Тарзана Страница 7

Как мы потом установили, люди умерли лет двадцать назад, во время первой мировой войны, а скорей всего они даже и не знали, что началась война.

Мы нашли двадцатилетней давности консервы, боеприпасы и водку. Все было в стеклянной посуде, упаковано тщательно, с настоящей немецкой аккуратностью. Даже ружья с отлично смазанными затворами и стволами нисколько не заржавели за все эти годы. В особом футляре мы нашли дневник экспедиции. В этом дневнике барон фон Хоппе прощался с миром; его, одинокого и больного, покинули носильщики. Значит, не мы первые в таком положении. И в заключение длинного письма барон выражал надежду, что кто-нибудь спасет его трехлетнего сына, которого он вынужден был взять с собой в экспедицию. Но спасители, по всей видимости, не пришли, так как дневник остался нетронутым. Детского скелета нигде не было видно.

Впрочем, мы особенно и не искали, потому что переходы последних дней по таинственной просеке в джунглях совсем отучили нас логически мыслить. Я упала на свободную кровать в покинутой палатке, и мне было наплевать, что на соседней кровати лежат скелеты.

Меня разбудили громкие голоса: это доктор Миллер настиг в джунглях наших негров. Скорей всего они решили, что имеют дело с колдуном, потому что даже местные следопыты не могли бы так быстро пробраться через тропические заросли. Негры распростерлись ниц перед доктором и стали просить пощады. Они вернули нам все оружие и были готовы нести поклажу. Только где она, наша поклажа! Даже одежда на нас была изодрана в клочья. Мы не могли показаться носильщикам в таком виде. И тогда патеру Дилоуби, который в это время хоронил оба скелета в лесу, пришла в голову счастливая мысль. Вернувшись, он открыл сундук, в котором хранилось снаряжение барона фон Хоппе, и мы все переоделись. Оказалось, что в составе экспедиции была какая-то женщина. Мне достался ее допотопный наряд с турнюром и широкой юбкой. После такой метаморфозы нам больше не пришлось доказывать черным носильщикам нашу способность к чародейству. Они беспрекословно поверили, что доктор Миллер намного искуснее их местных знахарей, и, конечно, обещали завтра же отправиться с ним ловить обезьян.

После полудня мы принялись за дела: ознакомились со снаряжением покинутого лагеря, связали сети для ловли обезьян и подготовились к вечеру. Все были счастливы. Тем более что и немецкие консервы оказались съедобными, и водка отличной. Только мне было не по себе. Мной снова овладел безотчетный страх. Не знаю, чего я боялась. Доктор и патер пребывали в восторге, оттого, что у них появились шансы на успех, и забыли, что этим шансам они обязаны бессмыслице (по мнению одного) и чуду (по мнению другого). Только я не переставала обо всем раздумывать. Думала и о том, почему меня снова охватил страх. Мне казалось, будто кто-то все время смотрит на меня, будто кто-то ходит за мной. Но кто? Мне было очень плохо.

Только во время обеда я заметила его. Сегодня, впервые за долгое время, доктор Миллер сварил горячую еду, и мы все сошлись вокруг костра. И тут я снова ощутила на себе этот взгляд. Я было повернулась в сторону леса, но вдруг решила посмотреть вверх и подняла голову, Там, на вершине дерева, висела большая светлая человекообразная обезьяна. Она держалась за ветку только одной рукой и внимательно следила за каждым нашим движением. Я точно окаменела и не могла пошевелиться.

- Что с вами, дитя мое? - спросил патер Дилоуби.

У меня словно язык прилип к гортани. Тогда патер тоже поглядел вверх. Все мы застыли недвижимо, как и негры, которые никогда в жизни не видели такой обезьяны.

- Внимание... тише... - предостерег нас доктор и скрылся в палатке.

Между тем обезьяна спустилась по лиане с дерева и медленно, на четвереньках приближалась к нам, делая круги. Негры упали на колени, решив, что сам лесной бог пришел их покарать.

Но в этот момент откуда-то вынырнул доктор Миллер и набросил сзади сеть на обезьяну. Шимпанзе сразу же перестал метаться. Теперь даже мне Миллер показался чародеем. К вечеру он построил деревянную клетку, отыскал где-то большой висячий замок и запер обезьяну.

- Вот это добыча! - говорил он. - Настоящая сенсация! Зоологические сады будут драться из-за него.

- Но он как-то странно смотрит на меня...

Я все еще была сама не своя. Даже не предполагала, что обезьяны могут до такой степени походить на людей. Мне не хотелось подходить к клетке, да и негры не отваживались на это.

- Они обратили вас в свою веру? - смеялся доктор.

- Странно только одно, - заметил патер, который немного завидовал доктору и не слишком-то радовался его успехам, - что я в жизни не слышал о светлых шимпанзе. Да к тому же еще без волос на теле!

- Значит, вы очень мало в жизни слышали, - усмехнулся доктор с превосходством естествоиспытателя, - знаменитая самка шимпанзе Масука из берлинского зоосада была абсолютно лысая, точно Гай Юлий Цезарь...

- Но у этой обезьяны совершенно особенные надбровные дуги... продолжал патер. - И нижняя челюсть у нее такая же, как у вас или у меня... посмотрите...

Мы сидели рядом с клеткой. Шимпанзе все время смотрел на меня, хотя был связан веревками, точно новорожденный свивальником.

- Не станете же вы утверждать, что это человек? - засмеялся доктор и швырнул в зверя дымящуюся сигару.

Зверь заревел от боли.

- Может быть, вы считаете его человеком? - со смехом спросил Миллер, когда мы отбежали от клетки. - Природа могущественна. Возможно, это какая-то мутация, какой-то переходный вид, кто знает. Этот экземпляр прославит нас. Не хотите ли выпить? - пригласил он меня, останавливаясь перед входом в палатку.

- Нет, - ответила я.

Я хотела домой. Слишком уж много неожиданного встретилось нам в этом путешествии...

Но самая большая неожиданность ждала нас на другое утро. Клетка была пуста. Веревки, которыми нам удалось вчера связать шимпанзе, валялись на земле. Патер Дилоуби поднял сбитый замок.

- Он использовал в качестве рычага обгорелую палку... Никогда не слыхал, чтобы шимпанзе были взломщиками...

Ни слова не говоря, доктор вытащил из кармана тяжелый пистолет.

- Подождите, Миллер, опомнитесь. Я не допущу, чтобы вы совершили преступление. Неужели вы не понимаете, что собираетесь убить человека? И к тому же человека, которому мы обязаны спасением? Кто же еще прорубил нам дорогу сквозь заросли лиан? Теперь я знаю - это не было чудом. Нас спас юный барон Хоппе, которого вырастили обезьяны... - И патер отбросил носком башмака перегрызенные веревки. - Это такой же человек, как и мы с вами.

- Кто? - Я не могла удержать восклицания.

Но доктор будто и не слыхал слов патера. Он не хотел отказываться от своего намерения и стал подстрекать к бунту наших негров. Те пали перед ним на колени, дрожа от страха.