Олег Котенко - На берегу зеленого моря, у подножия желтых гор Страница 7

И был опять вечер с песнями и кострами. Так, почти незаметно прошли все три дня. Утром четвертого все вернулись к Желтому городу и выстроились, как в самом начале. Снова на ту же трибуну взошел судья, но на этот раз он был не один. Рядом с трибуной стояли еще тридцать с лишним человек - по числу городов. - Первый этап завершился, - сообщил он, - с довольно интересным результатом. Количество флагов почти одинаково. Впрочем, десятка командпобедительниц все же набралась. Это Красные, Фиолетовые, Пурпурные, Оранжевые, Радужные, Белые, Желтые, Синие, Зеленые и Малиновые! Поздравляем! Остальные - не огорчайтесь, вам обязательно повезет в следующий раз. День на отдых, завтра начинается второй этап. Лесной! - Отлично! - Антон радостно хлопнул меня по плечу. - Не зря старались. Обидно только, что эти, блин, многоцветные тоже... Ну да ладно, в лесу-то мы их точно сделаем, они только на равнине и могут. - А что, в лесу тоже флаги будем менять? - спросил я. - Не-е, в лесу интереснее. Посмотришь. Тем более, судья правила расскажет. Пошли! Гуляние продолжалось до самого вечера. В огнях утопал весь город. Мы решили, что будет интереснее в темноте - и Замок тут же окутала ночь. Странно было глядеть на это со стороны: огромное строение под черным колпаком. Естественно, ничего алкогольного никто не употреблял: этого дела каждый достаточно перепил еще в той, в прежней жизни. Я не знал этого, мне рассказала Катерина. Все, кто достиг к моменту перехода более-менее солидного возраста, раньше были алкоголиками. Пили от безысходности, от тоски. Так и спиваются обычно. А кое-кто - от слабости характера. Так что, вспоминать прежнее никому особенно не хотелось... Дело уже шло к вечеру. Я несколько устал от шума и огней, от песен и плясок. Захотелось немножечко тишины и покоя. Ушел из общих залов. Там, за охваченной металлическими полосами дверью, журчит фонтан, а рядом с ним - скамья. Катерину я, как и ожидал, нашел сидящей на скамье перед изваянием. Она улыбнулась мне. - Почему не вместе со всеми? - Поднадоело, - признался я. - Можно? - Можно. Здесь, мне так кажется, всегда тепло и сверху льется рассеянный солнечный свет. Наверное, так и надо, иначе исчезнет радуга над фонтаном. А вместе с ней что-то уйдет из этого мира оживших сказок. Мы сидели рядом и молчание вовсе не было неловким. Слишком много мыслей. У меня своих, у Катерины - своих. Заговорить, значит, разрушить... ...Комки радужного света медленно кружились над нашими головами. Невесомые капли падали на землю. Звучала тихая, странная музыка. Кто-то играет на арфе? Или это даже не рождено инструментом? Не знаю... Я ушел поздно вечером, так не произнеся не слова. Только попрощался шепотом, чтобы ненароком не потревожить удивительную тишину. И ушел.

Утром снова был сбор. Правда, людей было втрое меньше. Соответственно, уменьшилось количество судей. В лесу уже нужно не флаги менять, а искать кристаллы - куски кварца. Судья положил один такой на ладонь и поднял. Его трудно не заметить, еле на ладони умещается. Естественно, к лесу мы шли не пешком. Никому не хотелось оттягивать начало, а на переход ушло бы не меньше двух дней. Да и зачем, если можно в пять минут допорхать до опушки? Лес был именно такой, какой должен быть. Странно звучит, но это правда. Именно такой, каким я, в лесу ни разу не побывавший, представлял его. Когда закончились светлые рощицы, пошел и бурелом, и черные ельники, и мшистые поляны. На одной из таких полян и объявил судья начало игры. Здесь уже никаких тайм-аутов. Два дня на то, чтобы набрать как можно больше кристаллов, а искать ты их можешь хоть круглыми сутками. Я в первые минуты почувствовал себя несколько неуютно. Оно и понятно: все разбрелись кто куда и остался я наедине с шорохом листвы и стукотней далекого дятла. Впрочем, атмосфера была настолько... сказочной, что страх вскоре улетучился. Я осмотрелся. То тут, то там из-под старой листвы, травы и мха выглядывали шляпки грибов. Большие, даже слишком. Не как в кэрроловской "Алисе...", конечно, но в диаметре примерно сантиметров сорок-пятьдесят. Я представил, какой же длины ножка скрывается в мягком, как вата, ковре. Искать кристаллы в лесных дебрях было, конечно, интереснее, чем бегать по холмам за флагами, но я уже начал уставать от игр. Не физически. Скорее, морально. Это называется пресытился. Кристаллы оказывались в самых неожиданных местах: в дуплах, под грибами, даже в пчелиных гнездах. А иногда - на верхушках деревьев и тогда приходилось карабкаться по ветвям. Ночью лес не засыпал, в нем рождалась новая, странная и немного непонятная жизнь. Но ни единой минуты лес не оставался без движения. За два дня я настолько привык к нему, к одиночеству, к природе, что возвращение в среду людей было похоже на небольшой стресс: оглушали голоса, взгляды. Они, похоже, чувствовали то же самое и потому старались избегать активного общения. Мы не победили в соревнованиях - это было бы слишком большим везением для меня. Победили Фиолетовые. Как же злорадствовал Антон! Он, похоже, ничуть не огорчился поражению. Зато буквально прыгал от радости, когда радужные, подавленные, уходили к себе в город. "И за что их так любят?" - подумал я. Радужные бросили свое разноцветное знамя, но кто-то подобрал его и поставил на вершину холма рядом с муравейником. Муравьи оказались какими-то дикими, облепили древко и за несколько дней полностью сгрызли цветное полотнище. Так и остался торчать на ветру деревянный шест с обрывками цветастой ткани. Неделю после игры в Замке царила тишина. Отдыхали. Отсыпались, набегавшись по холмам, по оврагам и полянам. И я следовал общему примеру.

СНЕЖНЫЕ ЗАМКИ, ЛЕДЯНЫЕ ГОРОДА

Жизнь, наконец, вошла в нормальную колею. Отговорили разговоры о прошедшей игре и порешили на том, что в следующий раз обязательно нужно победить. Что мы, хуже остальных, что ли? Нет, конечно! И каждый занялся своим обычным делом. Кто-то лепил горшки из белой глины, кто-то рисовал пейзажи. - Картины не рисуют, - обижался общий любимец художник Володя. Рисуют в туалете на стенах, а картины пишут! Но его картины и правда были великолепны! Он никогда ничего не создавал. Вместо этого он постоянно смешивал краски, наносил осторожной рукой контуры, ждал... Потом уже заполнял холст цветами. И его холмы да скалы были не менее реалистичны, чем они есть на самом деле. Талант... А вот писатель в городе был всего один. Вернее, писательница. Ее звали Марианна. По происхождению она была русской, просто родители любили нетрадиционные имена. Правда, звали ее не иначе как Мари. Мари писала в основном стихи, но поэтессой себя не считала. Она читала свои творения по вечерам, когда все собирались в огромном каминном зале и сидели прямо на полу, часами глядя в огонь. Тогда они были особенно очаровательны, при свете дня простоватые, если честно, рифмы утрачивали свою силу воздействия. Шло время. Я уже настолько свыкся с жизнью в Замке, что уже, наверное, и не смог бы... Нет, я не вернусь... Что делать в ТОЙ жизни? Здесь есть бесшабашные, истинно детские забавы, здесь есть и спокойные, почти взрослые разговоры. Но здесь нет печали и нет тоски... Почти... Всем нам иногда бывает грустно. Так уже устроен человек - как весы. Колеблется то в одну, то в другую сторону... ...Однажды утром меня разбудил Антон. Только ему и Катерине я позволял входить в свою комнату. Ему - потому что сдружился с ним с самого начала, а Катерине... наверное потому, что испытывал к ней чувство, которому не место здесь. - Вставай, - сказал он, - у нас сегодня зима. Сегодня - зима. Забавное словосочетание. А ведь за все время пребывания здесь я еще ни разу не видел иной погоды, кроме солнечной и ясной. Даже дождя. Правильно, кто же любит дождь? Хотя, смотря какой дождь. Летний стремительный ливень, такой сильный, что, кажется, пробьет каплями асфальт, да еще с грозой - это да! А затяжной, свинцово-серый... Натянув штаны и свитер, я вышел на улицу - и был вынужден прикрыть глаза ладонью. Повсюду лежал снег, такой белый и чистый, какой бывает только в горах. Высоко в горах. Пока я гасил круги в глазах, кто-то залепил мне снежком в спину. Совсем не холодно, только чуть-чуть прохладно... Я схватил горсть снега и уже было развернулся, чтобы запустить в ответ, но встретил такой шквал снежных зарядов, что вмиг оказался похожим на снеговика. - Вот так, значит! - крикнул я в ответ, специально добавляя в голос нотки обиды. - Все на одного, да? Ну ладно! На вершине самого большого холма из снежных шаров уже строили подобие нашего города. Работа спорилась. Примерно через час возвели стены. Как они забирались на такую высоту, чтобы примостить очередной ком - черт его знает. Я только скатывал их и подавал наверх. Еще через пару часов появились залы, комнаты, коридоры, потолки. Поднялись в небо сверкающие ледяные башни и шпили. Мне все время казалось, что еще чуть-чуть и обрушится все это на головы строителям, но крепость стояла. Мало того, те же строители бесстрашно поднимались по вылепленным из снега лестницам на второй, на третий этаж - и все равно держалось! Внутри выстроенного замка я чувствовал себя несколько странно. Все вокруг белое, просвечивается, свет играет на ледяных гранях... Необычно так. Действительно сказочно. Обедать решили прямо там, в главном зале. Я как вошел - обомлел. Строить-то этот зал я не помогал и не видел тех колонн изо льда. Красота! Сели на утоптанный пол, пошли по рукам блюда и тарелки. Пришла даже Катерина. Улыбнулась, посмотрела по сторонам. Она всегда улыбалась только губами, глаза же оставались... безучастными, что ли... нет, не подходит. Чуть-чуть печальными. "Ну, она же взрослая", - с уважением говорили все. Взрослые не видят волшебных снов, взрослые не видят волшебства нигде... Я взмахнул руками - и посреди зала возникла точная копия катериныной скульптуры со скамеечкой рядом. Только изо льда. Она потрепала меня по голове - и что-то вздрогнуло у меня внутри. Будто оборвалось. Так всегда... трепала... мама... Я ведь так давно не видел родителей... Я здесь, а что там? Что думают они? Может, только моя душа переселилась в этот мир? Может, там остался Евгений Дмитриевич, взрослый и серьезный до мозга костей?.. - Смотрите! Четырнадцатилетний мальчик Витя тер рукавом диск из белого непрозрачного льда. - Вот, смотрите! Зеркало? А ведь в Замке нет зеркал... Ни одного... Витя отнимал руку от куска льда. Только какими-то медленными стали его движения. Катерина вскинула голову. Я увидел как расширились ее глаза - от ужаса. - Нет!!! Она бросилась к мальчику, но он уже сидел и смотрелся в... зеркало. Катерина выхватила диск у него из рук, грянула оземь - тот рассыпался на сотню осколков. - Витя, Витенька, слышишь? - по ее лицу текли слезы. Она встала на колени перед мальчиком, взялась пальцами за его подбородок, подняла лицо, чтобы заглянуть глаза. И, посмотрев, захлебнулась плачем. Все притихли. Все смотрели туда. Витя встал, посмотрел... И мне стало страшно, по-настоящему страшно. Да, в реальной жизни этот человек уже давно бы умер от старости. И посмотрев в зеркало, он увидел там настоящего себя. Старого, немощного, с морщинистой и дряблой кожей, с потухшими глазами. Четырнадцатилетний старик. Глубокий старец. Раньше у Вити были необычно яркие, зеленые глаза, а теперь - пустые серые стекляшки. На полу плакала Катерина. Что-то капнуло с потолка. Еще раз, еще... еще... Вмиг оплыли ледяные колонны, стал отваливаться кусками снег от стен. Все молча встали и вышли. Замок превратился в груду мокрого снега. Никогда, никогда не смотрите в зеркало.