Эллис Питерс - Ученик еретика (Хроники брата Кадфаэля - 16) Страница 7

- Он был близким другом аббата Хериберта, который умер три года назад.

На взгляд епископа Винчестерского, ставшего впоследствии папским легатом, Хериберт был слишком мягок по натуре. Епископ сместил его и назначил на это место Радульфуса. Хериберт последние годы своей жизни провел мирно и счастливо как простой монах, певчий церковного хора.

- Уильям заботился о бедняках в холодные зимние дни, - напомнил брат Освальд, раздатчик милостыни.

- Я полагаю, Уильям заслужил, чтобы его желание было исполнено, сказал аббат и ободряюще взглянул на Илэйва. - Я знаю, ты странствовал со своим хозяином. Ты помогал ему и доказал свою преданность; верю, что путешествие оказалось благом и для тебя, и для Уильяма, умершего паломником. Благословенная смерть! А пока ступай. Вскоре я снова вызову тебя.

Илэйв отвесил почтительный поклон и легкой походкой покинул капитул, смешавшись с толпой прибывших на празднество паломников.

Едва только проситель покинул капитул, каноник Герберт, до сей поры воздерживавшийся от замечаний, шумно прокашлялся и с мрачной значительностью произнес:

- Милорд аббат! Быть похороненным в этих стенах - высокая честь. Ее нельзя даровать необдуманно. Заслужил ли купец Уильям быть похороненным здесь? Многие благородные лица желали бы покоиться на монастырском кладбище. Капитул должен строго взвесить все обстоятельства, прежде чем решить дело о похоронах человека пусть даже щедрого, но выходца из низших сословий.

- Я никогда не думал, - невозмутимо заметил аббат Радульфус, - что звание или профессия имеют значение перед Богом. Мы выслушали впечатляющий перечень даров, которые Уильям принес нашей церкви, и о ближних своих он никогда не забывал. Учтите и то, что совершенное им паломничество в Иерусалим свидетельствует о горячей вере, благородстве и мужестве.

Дьякон Зерло - весьма невинный, безвредный человек, как впоследствии убедился Кадфаэль, когда все уже утряслось, - имел роковую склонность в самый ответственный момент говорить самые неподходящие вещи.

- Вот что значит хороший капитул! - сияя, воскликнул Зерло. - Увещание, последовавшее вовремя, оказало благотворное воздействие. Поистине священнослужитель не должен молчать, когда искажают учение. Его наставления могут возвратить заблудшую душу на верную тропу.

Однако наивная, почти детская веселость Зерло медленно угасла во внезапно наступившем тяжелом молчании. Зерло с недоумением осмотрелся: монахи избегали его взгляда, иные рассеянно смотрели в сторону, кто-то упорно изучал свои руки и только аббат Радульфус с бесстрастным лицом глядел на незадачливого дьякона, да каноник Герберт вперил в него неподвижный, испытующий взор. Зерло растерянно улыбнулся, но улыбка тут же угасла на его круглой, невинной физиономии.

- Однажды внявший наставлениям способен искупить любые заблуждения, осмелился пояснить Зерло, но осекся: его слабый голос прозвучал жалко посреди ледяного молчания. Все, казалось, словно оцепенели.

- Как именно искажал учение купец Уильям Литвуд? - Каноник Герберт словно с цепи сорвался. - По какому поводу священник увещевал его? Уильяму Литвуду приказано было отправиться в паломничество, дабы искупить некий смертный грех?

- Да нет же, ничего такого не было, - с тихой учтивостью возразил Зерло. - Ему посоветовали идти в Святую Землю, чтобы душа его получила благодатное искупление.

- Искупление величайшего преступления? - продолжал допытываться каноник.

- Ах нет! Он никому не причинил вреда, никого не обидел и не оскорбил. Все это дело прошлое. - С непривычным для него мужеством Зерло пытался исправить допущенную им оплошность. - Девять лет назад блаженной памяти архиепископ Уильям Корбейльский послал священников-миссионеров в разные города Англии. Будучи папским легатом, он заботился о благоденствии церкви и поручил дело проповеди своим каноникам из Святого Осита. Я сопровождал святого отца, посланного в наш епископат, и слышал его проповедь в церкви Святого Креста. После проповеди Уильям Литвуд устроил для нас ужин, и состоялся оживленный разговор. Наш благотворитель не проявил никакой строптивости, он только задавал вопросы, причем с наивозможной почтительностью. Вежливый, воспитанный человек. Но образ его мыслей из-за недостатка должных наставлений ..

- Ты хочешь сказать, - грозно заявил Герберт, - что человек, которого собираются похоронить здесь, в монастырских стенах, был порицаем за еретические взгляды?

- Я бы не сказал "еретические", - поспешно пробубнил Зерло, - не вполне правильные, возможно... На него никогда не поступало жалоб епископу. Видите, не прошло и двух лет, как он, вняв совету, отправился в паломничество.

- Многие отправляются в паломничество ради собственного удовольствия, проворчал Герберт. - В погоне за барышом, например. Искупает не деяние, а искренность намерения.

- У нас нет оснований считать, - сухо возразил Радульфус, - что намерения Уильяма были неискренни. Мы со смирением вынуждены признать, что образ мыслей не всегда поддается проверке.

- Однако мы не можем отринуть свой долг пред Господом. Какая польза в том, что купец Уильям Литвуд некогда отказался от ложных взглядов? Мы не можем ни оценить тяжесть его вины, ни узнать, заслужил ли он искупление. Церковь у нас в Англии здорова и полна жизненных соков, но опасность распространения ложных верований не миновала. Разве вы не слышали о заблудших проповедниках Франции, которые соблазняли легковерных, выставляя духовенство жадным и распущенным, а церковные обряды - не имеющими смысла? На юге аббат Клэрво весьма встревожен появлением этих лжепророков.

- Аббат Клэрво также предупреждал, - оживленно вмешался Радульфус, что недостаток набожности и простоты в самом священстве способствует притоку людей в разные секты. Церковь обязана исправлять прежде всего собственные недостатки.

Кадфаэль, как и другие братья, слушал, жадно впитывая каждое слово и надеясь, что внезапно поднявшийся грозовой вал уйдет так же скоро, как и возник. Радульфус не позволит заезжему прелату распоряжаться в аббатстве. И однако, Радульфус не вправе запретить посланнику епископа рассуждать о чистоте учения.

Называя имя Бернарда Клэрво, поборника трезвости и воздержания, нельзя было не вспомнить о растущем влиянии цистерцианцев - монашеского ордена, которому благоволил архиепископ Теобальд. И хотя Бернард сочувствовал порицанию народом сановитых священников и ратовал за возвращение к апостольской простоте, навряд ли бы он потерпел, если бы кто-то стал неверно истолковывать догматы. Радульфус мог сослаться на Бернарда Клэрво, предпочесть одну цитату другой, и однако, он поспешил отвлечься, чтобы не потерять перевес в споре.