Юрий Козлов - Случай на объекте С Страница 7

«Митя, не мое, конечно, дело, — сказал он в больничном коридоре, — но ты совершаешь ошибку. Французишка — спец. Сделал бы по-быстрому операцию, она бы очнулась и знать не знала: делали, не делали… Не делали! Зато была бы здоровая, Митя! — помолчав, добавил: — А так ты сам обрек ее на страдания».

Митя не ответил. В Серове, безусловно, было что-то человеческое. Но куда больше было в нем от машины, работающей в заданном режиме. Серова беспокоило, что, отвлекаясь на бабушку, Митя теряет время. А надо спешить. Таков режим. Фраза: «А так ты сам обрек ее на страдания» — изрядно позабавила Митю.

Он вспомнил, как однажды крепко выпил с Серовым в Крыму на объекте С. Разговор зашел о «Яшиде». Серов сказал, что почти ухватил ее в Японии, но его засветили — даже не японцы, а американцы. Раскрут был суровый, у него не было дипломатической неприкосновенности, пришлось все бросать, сматываться через Южную Корею по чужому паспорту. А все три его японца попались. Это был провал, настоящий провал. Какой-то козел в центре решил выслужиться, дал приказ форсировать «Яшиду». Дофорсировались. Теперь ее стерегут в три глаза. «А кем были эти японцы?» — спросил Митя. Серов на мгновение замкнулся, протрезвел, остро взглянул на Митю ясными глазами: «Бизнесмены, Митя, это были бизнесмены». — «То есть богатые люди? Сколько же ты им платил?» — Митя не верил, что Серов располагал большими суммами. «Конечно, в сравнении с тем, что они имели, крохи, — ответил Серов, — ну там еще кое-какие выгодные контракты в соцстранишках через подставных лиц. Вообще-то ты прав, тут какая-то загадка. Работаешь — не задумываешься, а вот на досуге… Митя, ты даже представить себе не можешь, как дешев человек! Ну совсем как песок!» — взял горсть, сыпанул из ладони в ладонь. Последнюю бутылку они пили на пляже.

«Человек дешев, — напомнил Митя Серову в коридоре, — неужели забыл?» — «Дешев-то дешев, — согласился Серов, — но иногда лучше вовремя заплатить много, чтобы потом не платить совсем уж непомерно». Митя хотел возразить, что дешевизна и человек понятия несовместные, как гений и злодейство. Все, основанное на «человек дешев», кончается крахом. Но промолчал. Это был бессмысленный разговор, из тех, что если и вести, то не с Серовым.

«Боюсь, придется платить непомерно, — вздохнул Митя. — Без «Яшиды» мне никак».

…Без «Яшиды» его план был неосуществим.

IV

Когда Митя вновь появился в Крыму, бархатный сезон заканчивался. Но еще можно было купаться, и генеральский транспортник с зачехленным носом опять маячил в дальнем конце военного аэродрома. Перед самым отлетом из Москвы Митя вспомнил, что девушка просила привезти последние записи советских рок-групп. Разъярившийся Серов приволок целую сумку кассет. «Тут все какие есть! Самолично конфисковал у спекулянтов!» Когда набрали высоту, легли на курс, Митя сунул одну в магнитофон. «Товарищ, верь, взойдет она — звезда пленительного счастья, и на обломках самовластья взойдет над миром русский рок!» Серов выругался. Митя подумал, что доктор Камерон дарит Лауре Постум более ценные подарки. «Ишь, зачастил с проверками! — недовольно покосился на транспортник Серов. — Из Афганистана не на чем военное имущество вывозить, а он жирует… Шугануть?» — «Шугани, — пожал плечами Митя, — будет летать в Сочи».

Эксперимент прошел хоть и с неожиданностями, но в целом успешно. Попутно сделали крупное открытие в области физики. Это усложнило работу. Опять Бог испытывал Митю. На «воздушный путь» Митя не купился. Теперь — «невидимый путь». Почти по Герберту Уэллсу. А от Мити ждали результата. От результата зависела политика государства. Государство блефовало, как бы имея в кармане результат. Но результата не было. В кармане у государства был пока что кукиш. Да и тот — невидимый.

После эксперимента Митя, как от него и требовали, составил список отличившихся, включил девушку, включил Серова. Награды получили все, кроме Серова. Девушке дали даже более почетный орден, чем предполагалось. Напротив фамилии Серова обнаружилась стертая ластиком карандашная приписка: «Где «Яшида»… мать?»

Серов рассвирепел, расценил это как вызов. «Опять форсируют!» По последним сведениям, американцы самостоятельно склепали-скопировали две или три «Яшиды». Отступать было некуда. Все чаще Серов заводил речь об Афганистане. Там горела земля, гибли люди, а, по Серову, самый верный путь к «Яшиде» лежал через Афганистан. «Можно еще через Ливан, — угрюмо добавлял Серов, — но сионисты настороже».

Чем ближе был конец, тем призрачнее становилась Митина связь с действительностью. Ему казалось, он летят, связанный по рукам и ногам, в аэродинамической трубе, не в силах ничего изменить. Митя забыл о Боге. Забыл о людях. Он сознавал, что сделался маньяком, но это мало беспокоило его. Митя требовал от Серова «Яшиды» любой ценой, то есть проводил в жизнь ненавистную идею дешевизны человека. Он сам, его помощники едва ли спали больше четырех часов в сутки. Работы на объекте С. велись безостановочно. Даже девушка-орденоносец стала раздражать Митю.

Она раздражала тем, что безропотно смирилась со своей участью. Лаура Постум, случалось, захлопывала дверь перед носом доктора Камерона, спускала его с лестницы. Ей было плевать, что он ученый с мировым именем, да к тому же миллионер. Девушка слишком уж терпеливо несла службу. Митин самолет, мнимая его власть приводили ее в трепет. Лаура Постум никогда не говорила с д. К. о правах человека, проблемах выезда за рубеж, социальной несправедливости, государственном и политическом устройстве Соединенных Штатов или Италии. Она говорила д. К., что любила в жизни только одного человека — уругвайского богослова, пятнадцать лет назад стажировавшегося в Ватикане. Девушка, напротив, все время заводила речь о том, о чем Митя во время работы предпочитал не думать. Он, как и все, смирялся, внутренне не соглашаясь. Эта язва разъедала все вокруг, превращала страну в хлев, людей — в говорящих животных. Митя убеждал себя, что он выше этого, но девушка заронила сомнение.

— Сверли лацкан для ордена, — сказал Митя, когда вернулся.

— Славный минтай оправдал надежды? — девушка за время его отсутствия еще больше загорела и в сумерках напоминала негритянку, если только возможны светлоглазые, русоволосые негритянки.

— Еще как!

Митя вспомнил, что поначалу эксперимент казался блистательно проваленным. Икра минтая, исчезнув с песчаной косы под Калининградом, не возникла в указанном квадрате неподалеку от Владивостока. Ни раньше, ни позже. Время шло. Над косой кричали чайки. Связь с Владивостоком была непрерывной. С Москвой тоже. Не было только банки минтая. Это обстоятельство делало связь с Москвой несколько тягостной. «Пусть ищут, — распорядился Митя, — должна быть. Надо разбить квадрат на сантиметры, вызвать солдат, желательно первого года службы. Пусть пообещают: кто найдет — немедленно на дембель!» Где-то в тех краях служил младший брат девушки. Он присылал ей на Главпочтамт до востребования полные тоски и ужаса письма. «Может, повезет малому», — подумал Митя.