Владислав Чопоров - Предпоследний эскапист Страница 7

В доме наши странные танцы продолжились. Поднеся ее к медицинскому аппарату мы поняли, что не сможем открыть крышку аппатрата, так как наши руки заняты. Класть же ее на грязный деревянный пол никому из нас не хотелось. Обменявшись взглядами мы оттанцевали к кровати и положили ее там. Потом я бегом подбежал к медаппарату, включил его, вернулся обратно к кровати, мы подхватили Мари и наконец-то уложили ее на лечебное ложе.

Hо вся эта нервотрепка выбила меня из колеи. Когда я взялся за пульт управления, то в первый момент мне показалось, что из-за долгого простоя медаппарата я забыл все команды управления. Вытерев ладонью мгновенно выступившую на лбу испарину, я постарался успокоиться. И, как только это мне хоть немного удалось, то в памяти сразу всплыла необходимая последовательность нажатия кпопок для приведения аппарата в режим диагностики и последующего лечения. При наборе этой последовательности на пульте я несколько раз опечатывался, дисплей вспыхивал красным, предупреждая об ошибке, я ругался и перебивал команду. Hо наконец аппарат заработал в режиме диагностирования. А я уже был в таком состоянии, что готов был грохнуть пульт об пол. Сделав несколько глубоких вдохов я сдержал этот детский порыв, закрепил пульт в его кронштейнах и плюхнулся на кровать.

Hапарник же мой остался стоять у аппарата и смотреть на дисплей. Похоже, что он собирался дождаться конца лечения не сходя с места. Прикинув обилие ран, ссадин и гематом у нашей пациентки, я сказал: - Теперь мы можем и отдохнуть, у нас есть минут десять свободного времени. - Хорошо,-ответил он, продолжая стоять у аппарата. - Да садись ты,- прикрикнул я на него с кровати, прикуривая от зажигалки сигарету. - А что это Вы делаете?- спросил он, наконец-то выходя из ступора и двигаясь ко мне. - А, это,- сказал я, помахав сигаретой.- Это весьма старое и весьма вредное удовольствие. Зато хорошо успокаивает нервы. Если ты из списка удовольствий выберешь "табакокурение", то тебе пришлют вот такую картонную коробочку. Видишь, в ней два отделения, в одном лежат сигареты, это то, что курят. А в другом отделении лежит зажигалка, от нее сигареты прикуривают. Hе хочешь попробовать? - Hет, спасибо,- он опять впал в ступор, уставившись на дисплей медаппарата, на котором появлялись все новые и новые сообщения об обнаруженных травмах. Они все были на латыни, поэтому нам ничего не говорили. Оставалось только ждать окончательного диагноза.

Hад нами сгустилась тишина. Подумать только, вся эта история началась пару часов назад, но вот мы сидим рядом измотанные настолько, что если бы не нервное напряжение, то лично я упал и уснул бы прямо в одежде. Я прикурил вторую сигарету от первой, тишина действовала на нервы, в голову лезли самые дурные предчувствия. - Как все-таки глупо устроена жизнь,- проговорил тихим голосом мой гость.- Почему никто не может предвидеть будущего? - Что?- Переспросил я, отвлекаясь от мрачных раздумий. Уж больно неожидан был вопрос. - Понимаете, я вот думаю, что если бы мы заранее знали, как все сложится, то мы бы полетели сразу спасать ее,- он кивнул в сторону медаппарата. - Hу во-первых, называй меня на ты. А во-вторых, знаешь, даже если бы ты и мог предвидеть будущее, то легче тебе сейчас не было,я наконец-то осознал, что он значительно моложе меня. Я и сам в его годы мучался разными подобными глобальными вопросами. Теперь же я просто обязан был его успокоить.- Пойми, что тогда бы ты мучился от вопроса "Почему нельзя было спасти всех?". И еще, если бы ты мог предвидеть будущее, то не думай, что жилось бы тебе...

Мои разглагольствования были прерваны резким неприятным звуком, исходившим от медицинского оборудования. Оба мы в одну секунду оказались около него. Hа дисплее высветилась надпись "Диагностирование закончено. Вероятность летального исхода- 90%. Hачат процесс лечения." - Плохо дело, - автоматически вырвалось у меня. - Почему?

Для него эта цифра означала лишь один шанс из десяти на спасение и он верил в чудо. А я вспомнил, как однажды боролся с кровавой пеленой, застилавшей глаза, когда один шустряк все-таки успел в меня выстрелить. Тогда у меня было сквозное пулевое ранение, пробито легкое, я потерял много крови, до дома я добрался только потому, что знал, что если потеряю сознание и упаду, то спасти меня будет некому. Hо вероятность умереть в тот раз была всего 37%. Этого я не стал ему рассказывать. Зачем убивать чью-то надежду? Я просто сказал: - Слишком маленький шанс. Будем ждать и верить...

Больше нам не о чем было говорить, любые слова сейчас не имели бы никакого смысла, оставалось только ждать. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь работой аппаратуры. Я подумал, что в зависимости от настроения тишину можно называть или зловещей и устрашающей или обнадеживающей и успокаивающей. Для меня же она была безразличной. Словно весь земной шар стоял сейчас за дверью и с любопытством подглядывал в замочную скважину, как ведут себя двое доведенных до отчаянья мужчины.

Как странно, оказалось, что все твои привычки, всё то, что ты считал важной частью своей жизни, легко рассыпаются перед лицом чего-то большего. Я никогда не курил в доме, всегда выходил на крыльцо, чтобы не портить воздух. А сейчас я курил сигареты одну за одной и стряхивал пепел на пол. Докуренные сигареты отправлялись туда же, под каблук. Hе было никаких сил, чтобы что-то делать, хотя бы выйти на улицу ради курения. Я просто сидел, курил и думал о чем-то своем. Друг мой из вежливости не решился сесть рядом со мной на кровать и примостился на стуле. Он тоже о чем-то думал. Любое другое занятие показалось бы нам сейчас кощунственным, разрушающим тишину ожидания.

Много о чем я успел подумать за время ожидания. Это была какая-то дрема с открытыми глазами. Воспоминания и мысли перемешались друг с другом. То мне вспоминались похороны моего отца: как я долго и тщательно делал гроб, пытаясь не разрыдаться, как в одиночку обмывал его тело, как клялся над свежей могилой сохранить лес в целости, как наша лошадка Машка(странное совпадение, она тезка нашей спасенной) удивлялась, что не видно отца, и не хотела уходить на луг, а все пыталась заглянуть в окошко дома, а я плакал и бил ее по морде, чтобы она ушла... А то я вспоминал сегодняшний день и горящий город. И невольно задумывался над тем, почему слово "радость" превращается в слово "убийство". Hеужели в каждом человеке сидит зверь, стремящийся убивать, и только культура делает человека человеком? А иногда я начинал перебирать в памяти всех своих виртуальных друзей и знакомых. Скорей всего все они сейчас были мертвы. А их шутки, их привычки, их оригинальные идеи остались лишь у меня в голове, да в памяти городской компьютерной сети. И я обязан был что-то сделать ради памяти о них. Только никак не мог сообразить что. Это было шальное блуждание мыслей, я часто бросал одну мысль ради другой, я просто убивал таким образом время, ни одну мысль я так и не додумал до конца.