Валерий Нечипоренко - Агент чужой планеты Страница 7

Она выпила, держа рюмку двумя пальцами и оттопырив мизинец. Затем призывно улыбнулась мне. Некоторое беспокойство в глубине ее глаз исчезло. Видимо, она успела решить, что я для нее не представляю опасности.

-- У тебя очень милая улыбка, -- заметил я. Это был последний комплимент, после которого я собирался перейти в лобовую атаку.

-- Ты мне тоже нравишься.

-- Выпьем еще?

-- Не откажусь. И поужинать не мешает. Ладно, котик?

-- Послушай, Алина... -- Я погладил ее по руке. Та была горячей и сильной. -- Давай договоримся о двух вещах. Во-первых, ты не будешь называть меня ни котиком, ни зайчиком, ни лапонькой, хорошо?

-- А как ты хочешь?

-- Ну... Милый, дорогой, любимый... Настал ее черед веселиться.

-- Ладно, миленький. Заметано. Так ты угостишь меня ужином?

-- А это второй вопрос, -- ответил я.

Она тут же поскучнела, но я поспешил ее успокоить:

-- Ужин, безусловно, за мной. Но я предлагаю сделать это в другом месте.

-- В каком?

-- У меня дома. Наберем сейчас закусок, какие ты сама выберешь, корзину шампанского и -- вперед! Согласна?

Она ответила мне откровенным взглядом.

-- Тогда и я спрошу, ладно?

-- Валяй!

-- Сколько ты мне заплатишь? Учти, я дорогая женщина. Мужики ко мне липнут как мухи на мед.

Я молча достал из кармана одну из пачек, помахал ею в воздухе и снова спрятал.

"Ночная бабочка" так и затрепыхала крылышками...

-- Значит, ты меня не обидишь?

-- Как поработаешь, так и получишь.

-- Ты хочешь на пару часиков или на всю ночь? Я, вообще-то, выносливая, -- похвастала она.

-- Там будет видно. Может, на целую неделю загудим.

Наклонившись, она легонько, но чертовски дразняще поцеловала меня в щеку, одновременно ее рука легла под скатертью на мою ногу:

-- Ах ты, шалун...

Ответить я не успел.

У стола в позе Каменного Гостя застыл какой-то квадратный краснорожий тип со стриженым затылком и коротким рыжеватым чубчиком. Его светлые глазки с белками как у вареной рыбы пылали неистовой лютостью. Смотрел он мимо нас с Алиной.

-- Владимир! -- рявкнул он тоном удельного князька, жаждущего крови отступника.

Несмотря на шум, гам, музыку и танцы, наш гарсон немедленно возник из-за портьеры. Лицо у него было пепельно-бледное.

-- Почему мой стол занят?!

Я с интересом ожидал развития событий.

Вовчик, который, как я уже отмечал, производил впечатление человека самоуверенного, от страха готов был напустить в штаны.

-- Не знаю... -- пролепетал он, дрожа всем телом. -- Не понимаю, как это получилось... Какое-то помутнение нашло... Бес попутал... Ей-Богу!

Я не спешил на выручку. Спектакль на десерт -- совсем даже неплохо.

А краснорожий продолжал наливаться бешенством.

-- Забыл, кто ты такой?! -- шипел он, глядя прямо перед собой и по-прежнему не замечая нас с Алиной, будто мы были парочкой манекенов. -Завтра же вылетишь отсюда к такой-то матери! Улицу пойдешь подметать! Ну! Долго мне еще ждать?! -- За его спиной появились двое накачанных пижонов, наверняка знакомых с приемами каратэ.

Вовчик, чуть не плача, подлетел ко мне и сбивчиво зачастил:

-- Извините, пожалуйста, произошла ошибка. Оказывается, этот столик был заказан. Очень уважаемым клиентом. Очень! Вы не согласитесь пересесть? Мы живо организуем вам другое место, еще удобнее... И бутылочка за счет ресторана.

-- С какой стати? -- громко осведомился я. -- Мне и здесь очень нравится. А тебе, дорогая?

Алина молчала. Краешком глаза я заметил, что красотка нервничает не хуже моих однокурсниц перед сдачей зачета.

В этот момент краснорожий сделал вид, будто только сейчас разглядел меня -- досадного, невесть откуда залетевшего комара.

Его поросячьи глазки сомкнулись в щелки. Он все же соизволил одарить меня, правда, единственным словом:

-- Выметайся!

Я принял еще более вольготную позу и выпустил в его сторону струйку дыма:

-- Вы что-то сказали, товарищ?

Должно быть, мое спокойствие его озадачило. Настолько, что он расщедрился на целую фразу:

-- Это мой стол!

Я от души рассмеялся:

-- Товарищ! С каких это пор в советских ресторанах существуют персональные столы?

Бедняжка Алина сидела ни жива ни мертва.

А рядом безостановочно, как попугай, бубнил Вовчик:

-- Ну пожалуйста... Очень вас прошу... Любой другой столик... За счет ресторана...

Амбалы за спиной краснорожего придвинулись ближе. На лице одного из них -- этакого героя латиноамериканских фильмов -- появилась блуждающая полуулыбка.

А важный тип, наш Каменный Гость, до которого наконец-то дошло, что над ним потешаются, сорвался в штопор.

-- Молокосос! Мальчишка! Ссыкун! -- заорал он, не обращая ни малейшего внимания на окружающих. (А за нашей перепалкой уже наблюдало ползала.) -- Да знаешь ли ты, с кем говоришь?!

-- Со старым козлом, -- ответил я. Получилось грубовато, но эффектно. Вдруг он успокоился.

-- Ладно, недоумок. Ты, значит, еще не поужинал? Отлично! Сейчас из тебя сделают отбивную и тебе же дадут ее сожрать. Понял?! Ты и твоя стерва!

Набычившись, он бросился на меня, рискуя перевернуть стол.

Алина взвизгнула. Вовчик готов был грохнуться в обморок. Смолк оркестр, замерли танцующие. Теперь уже весь зал -- до единого человека -- наблюдал за перипетиями нашего скандала.

Импульс биополя -- и один из амбалов, тот самый "латиноамериканец", ухватил своего босса за уши и ткнул багровой физиономией в большое блюдо с салатом. Со стороны могло показаться, что парень попросту поскользнулся и все произошло случайно. Тем разительнее был эффект.

Когда краснорожий выпрямился, было на что полюбоваться, скажу я вам.

Ему бы взять салфетку да утереться, а он для чего-то принялся размахивать руками, вдобавок повернувшись лицом к залу. Майонез, стекающий по щекам, и колечко лука, повисшее на грушевидном носу, делали его похожим на клоуна.

Ресторанная публика, притом находящаяся в сильном подпитии, -- особая, не склонная к сантиментам. Вид оплошавшего краснорожего Приводил на память кинокомедии Чарли Чаплина и Макса Линдера, которые в ту пору снова с успехом шли на экранах. Хохот стоял дикий.

Наконец мой противник позорно бежал с поля боя -- должно быть, к умывальнику. Оба амбала последовали за ним, при этом усатый бросил на меня взгляд, каким палач награждает будущую жертву, сильно насолившую ему.

Я наслаждался триумфом.

-- Миленький, пошли скорее, тут есть второй выход... -- потянула меня за рукав Алина.

-- Погоди, дорогая... Давай выпьем. Но она уже нервно поднялась:

-- Пойдем, миленький...

Разве я сам хотел не того же?

Тем более враги повержены. Пора в интимную обстановку.

У колонны, держась рукой за сердце, страдал Вовчик. Я сунул ему несколько купюр.