Исай Давыдов - Я вернусь через тысячу лет Страница 70

Вообще, ра обидчивы необычайно. Но быстро отходят и мгновенно забывают обиду, если убеждаются, что не было злого умысла.

Вот такие дела, друзья мои. Кончаю. Я и так превысил все нормы для простой деловой просьбы. Когда сбросите посуду, у меня будет повод долго благодарить вас.

Никаких комментариев к этой пленке не было. Лишь в виде короткой справки диктор сообщил, что посуда для племени ра спущена с вертолета сегодня на рассвете, а на ферме в ближайшие дни будет выделена специальная, слабоохраняемая группа бычков, которую Амиров всегда сможет отыскать по радиопеленгу.

23. “Почему ты так заботишься обо мне!”

Лес, лес, густой зеленый лес тянется по обеим сторонам прямой, как натянутая струна, дороги. Сплошной лес, лишь изредка разрываемый небольшими полянами да узкими, извилистыми долинами мелких речек. Удивительно однообразен пейзаж нашего материка! Вначале это обилие зелени восхищало меня. Теперь, кажется, оно начинает приедаться.

За всю почти стокилометровую дорогу – лишь одна древняя узкая гряда полуразрушенных, выветрившихся красноватых скал, причудливых и непонятных, как старинные скульптуры “поп-артистов” двадцатого века. Эти скалы не больше минуты видны через стекло биолета, затем они исчезают за стеной леса, и даже не верится, что видел их – так неожиданно они возникли и так мгновенно скрылись.

– Как называются эти скалы, Сандро? – звонко спрашивает меня Андрюша Челидзе, худенький и темноглазый сын Вано, сидящий в биолете рядом.

– У них пока нет названия, – отвечаю я. – Вот вырастешь – назовешь. А вообще, Андрюша, я их сам в первый раз вижу.

– А я думал, вы все знаете... – говорит он разочарованно. – Папа все знал...

Наши биолеты идут дальше – длинная цепь биолетов, растянувшаяся до самого горизонта, за которым скрывается дорога. Наш – один из последних. Где-то там, далеко-далеко впереди, – Бирута с девочками. Где-то в середине – Аня Бахрам со своими учениками. И где-то уже недалеко от меня – Али, тоже с учениками Ани, как я – с учениками Бируты.

Мы мчимся по дороге в зону отдыха – по новой, только что законченной дороге, с которой лишь пять дней назад ушли лесодорожные машины.

Почти все полотно шоссе – еще свежее, прозрачно-янтарное, играющее красками листвы и стволов, навсегда погребенных в его глубине. Пока что эта дорога – как новенький коричневый ковер с затейливым, неповторяющимся орнаментом. Пройдет время – и она станет серой от дождя и ветра, потемнеет от колес грузовиков, потеряет свою праздничную нарядность. Станет обычной дорогой, и мы привыкнем к ней и перестанем ее замечать, как не замечаем других дорог.

Но сейчас мчаться над ней в биолетах – праздник, и особенно для детей, которые впервые в жизни едут к морю. Если взрослые и раньше летали в далекую зону отдыха на вертолетах, то детей туда не брали – опасались отравленных стрел ра. А сейчас они там уже не страшны – на горах, вокруг всей долины, созданы три мощные линии электромагнитной защиты, через которые не пробраться даже самым ловким охотникам. И поэтому теперь туда можно привезти детей.

Правда, везти их приходится осторожно – в каждой машине по взрослому. Киберустройства биолетов еще не изучили этой дороги. В общем-то, пока она проста – почти нет поворотов. Но впереди еще горы, и поэтому лучше, чтобы вначале работу киберов страховали руки взрослого человека. Позже, когда дорога станет для машин совсем знакомой и когда дети подрастут, они и сами смогут вести биолет. А пока – рано.

Кажется, самыми надежными киберами оказались на Рите киберы биолетов. Никаких поломок, никаких ненормальностей! Устройства, десятилетиями отработанные на Земле, ставшие там, по существу, классическими, не подвели и здесь. И когда откроется у нас эта уже обещанная киберлаборатория, устройствами биолетов нам заниматься не придется. Впрочем, недостаток работы лаборатории явно не угрожает.

Когда после третьей поездки на ферму я написал докладную в Совет – о необходимости киберлаборатории, никто в Совете не удивился. Федор Красный, командир нашего корабля, председательствовавший в тот месяц, прочитав отпечатанный на диктографе текст, вызвал меня по радиофону, спросил:

– Как ты думаешь, Александр, сколько у нас таких докладных?

– Понятия не имею.

– Восемь, дорогой. Все – о киберлаборатории. Правда, от кибернетиков – всего вторая. Остальные – от геологов, строителей, агрономов.

– А кто из кибернетиков написал первую? – поинтересовался я и подумал: “Неужели Женька и тут успел?”

– Челидзе, – ответил Федор. – Еще до нашего прилета... Если бы задержка была только за докладными, дорогой мой!..

– Знал бы я, что их столько, – не писал бы.

– Да хуже не будет – ты не огорчайся. Вот через пять дней на председательский стул сядет Тушин, и у него запланировано обсуждение всех кибер-дел. Потерпишь? Я передам твою докладную ему.

– Потерплю. Трудно, но можно.

В нашем Совете на Рите, как и во всех советах на Земле, нет постоянного председателя. Председательствуют все по очереди, по месяцу или по два. Когда-то, еще в начале двадцать второго века, на всей Земле ввели такой порядок, чтобы в одних руках не сосредоточивалось слишком много власти, чтобы ни один человек не мог поставить себя над другими, не мог считать себя вершителем судеб других людей.

Еще в двадцатом веке социализм уничтожил эксплуатацию человека человеком. А в двадцать втором веке полный, развитой, уже всемирный коммунизм уничтожил еще и власть одного человека над другим. Уничтожил ее навсегда и бесповоротно.

Конечно, в течение своего срока каждый член нашего Совета руководит по-своему и не все решает на Совете – нельзя же без конца заседать. Но и резких переходов нет – велика инерция большого, налаженного хозяйства. Она не терпит резких переходов. Да и невозможны они, потому что принципиальное решается всем Советом, а единоличная власть председателя не идет дальше повседневных мелочей.

Но все же у каждого члена Совета есть свой стиль, и свой круг интересов, и своя “узкая специализация”. Мария Челидзе, например, активнее всего занимается школой, бытом, культурой. А всем, что касается кибернетики, гораздо сильнее и глубже, чем другие, интересуется Тушин.

Поэтому я и не удивился тому, что сказал Федор Красный, Это было в порядке вещей. Я просто ждал.

И вот вчера Тушин разыскал меня по радиофону и попросил приехать в Совет.

Кабинет председателя был обычной по величине комнатой – просторной, светлой, строгой, в которой не было ничего лишнего.

Две стены ее занимали полки со справочниками и ящичками для микрофильмов. В середине этих полок, на уровне груди, белели большие экраны видеофонов. Третья стена была пультом управления общей связи материка и связи со справочным электронным залом, откуда за две-три минуты можно было получить любую справку по планете. Вдоль полок зубчатой линией стояли низкие столики и кресла для членов Совета.