Джек Вэнс - Языки Пао. (Сборник) Страница 70

— И цена у тебя та же — безграничное использование наших женщин в своих целях?

— Да, мои условия прежние. Я считаю их вполне приемлемыми, — усмехнулся Магистр.

Один из капитанов приблизился к Палафоксу и что-то сказал. Тот повернулся к Берану.

— Скоро здесь будут отряды мирмидонов. Они намерены сжечь дворец и уничтожить тебя. А вообще, их окончательная цель — завоевание Вселенной.

— И как вы собираетесь их остановить? — не скрывая издевки, спросил Беран.

— Очень просто — я им прикажу. Я сильнее их, сильнее всех, кто существовал до меня, и любой мой приказ будет исполнен. Карбоне знает, что, если он мне не подчинится, я его уничтожу. А что касается их завоеваний — по мне пусть разрушают хоть все города и планеты. Я останусь здесь, оплодотворю весь этот мир, и лет через пятьдесят в лице любого жителя ты узнаешь мои черты. Мир будет иметь мое лицо!

Глаза Магистра светились диким светом. Казалось, безумие заполнило комнату. Предметы меняли форму, сам Палафокс потерял человеческий облик.

Беран с трудом избавился от наваждения:

— Ты — воплощение зла! — Беран бросился на Палафокса, швырнул его на пол. Магистр схватился за раненую руку.

— Теперь тебе не спастись, — поднявшись, прошипел Палафокс и направил на Берана указательный палец. Однако ничего не произошло — огня не было.

Палафокс опешил, ощупал руку и, видимо, что-то сообразив, более спокойным тоном приказал сыновьям:

— Я приказываю немедленно убить этого человека!

Все оцепенели. Вдруг в повисшей тишине прозвучал голос Берана:

— Настал момент, когда вы должны выбрать: остаться на том Пао, который знаете, или жить под властью выжившего из ума Эмиритуса.

Последние слова явно пришлись Магистру не по душе. Он вздрогнул и на языке интеллектуальной элиты Брейкнесса приказал снова:

— Убейте его немедленно!

— Убейте этого старого безумца! — на языке переводчиков Пастич восклинул Беран.

Палафокс бросился к людям с Брейкнесса, которые нейтрализовали оружие Берана. Голос его снова стал уверенным и властным:

— Убейте его! Это приказываю я, Палафокс, Великий Отец!

Четверо двинулись на Берана. И вдруг неподвижно стоявшие когианты сделали шаг вперед, пространство прорезали струи огня. Двадцать лучей попали в Палафокса, его волосы встали дыбом, глаза вышли из орбит — Лорд Палафокс был мертв.

Беран без сил упал в кресло. Потом глубоко вдохнув, обратился к людям:

— Я постараюсь создать такой мир, где будут счастливо существовать и когианты, и паониты. Пока это все, что я могу вам сказать.

И тогда в тишине раздался удрученный голос Финистайла:

— Боюсь, ты не властен осуществить свой замысел.

Беран перевел взгляд туда, куда смотрел Финистайл. Через высокие окна были видны разноцветные вспышки в небе.

— Мирмидоны идут мстить тебе. Здесь даже нет стражи. Мы погибнем, ничего не добившись, — сказал Финистайл, тронув Берана за плечо.

— Я не буду спасаться бегством, — тихо ответил Беран.

— В таком случае ты будешь убит!

— Все когда-то умирают, — пожал плечами Беран.

— Но не всем надо сделать так много, как тебе! Если тебя не будет, мирмидоны скоро вернутся к своим прежним развлечениям.

— Все равно, — сказал Беран. — Я не хочу следовать примеру Бустамонте и жить униженным воинами Брумбо. Я — Панарх и останусь на своем месте. Если мне суждено погибнуть, значит, так тому и быть.

Время как будто остановилось. Прошло около часа. Наконец флагман эскадры валиантов плавно опустился на дворцовую крышу.

В Черном Кресле в Великом Зале безмолвно сидел Беран, он выглядел утомленными и сосредоточенным. Вокруг, поглядывая на Панарха, стояли когианты.

Вдали послышалось горловое пение — Священная песнь победы. Звуки сливались с ритмом бьющихся сердец, они приближались. Наконец двери распахнулись, и в Великий зал вошел Эстебан Карбоне, сопровождаемый группой молодых фельдмаршалов и офицеров. Он решительно прошел вперед и остановился перед Бераном.

— Своими действиями, Беран, — произнес он, — ты нанес нам оскорбление и доказал, что недостоин быть Панархом Пао. Мы имеем все основания, чтобы уничтожить тебя! — Беран задумчиво кивнул. Карбоне продолжал: — Тот, кто бессилен, не должен властвовать. Вы доказали свою несостоятельность, поэтому мы, обладающие силой, забираем эту власть. Отныне я, Верховный Маршал мирмидонов, буду исполнять функции Панарха Пао.

Беран молчал — слова были излишни.

— Если, Беран, в тебе осталась хоть капля достоинства, встань с Черного Кресла и шагни навстречу смерти!

Молчавшие до этого когианты вдруг вступили в разговор.

— То, что вы говорите, выходит за рамки разумного. Да и выводы ваши слишком поспешны! — резко произнес Финистайл.

— О чем вы говорите? — ошарашенно переспросил Карбоне.

— Теоретически вы правы — власть должна подкрепляться силой. Но почему вы решили, что этой силой на Пао обладаете только вы?

— Это подтверждается тем, что еще никто не мог нас остановить.

— Дело в том, что народ Пао не признает вашей власти. А без этого вам не стать Панархом.

— Мы не собираемся вмешиваться во внутренние дела паонитов, пока они не идут вразрез с нашими интересами, пока удовлетворяются наши нужды.

— То есть текниканты должны будут и дальше поставлять вам технику и оружие?

— Естественно. Не все ли им равно, кто приобретает их товар?

— А кто будет делать заказы, объяснять, что именно вам требуется?

— Мы сами.

— Каким образом? Вы не говорите на их языке, они не знают вашего, а мы — переводчики отказываемся подчиняться вам.

— Это означает, что только вы, когианты способны управлять Пао? — рассмеялся Маршал.

— Я этого не говорил, а только пытался вам доказать, что вы не можете встать у власти, не имея возможности общаться со своими подданными.

— Это не имеет большого значения. Мы немного знаем Пастич — этого достаточно. Скоро мы освоим его лучше и научим наших детей.

Тогда заговорил Беран:

— Я предлагаю другое. Пускай они уничтожат столько паонитов, сколько пожелают. Это будут те, кто окажет им сопротивление. Таким образом, они лишатся переводчиков и не смогут общаться с народом.

— Время сотрет и эту проблему.

— Согласен, но пока на Пао не будет единого языка, вы править не сможете.

— Тогда весь Пао должен заговорить на Пастиче! — закричал Маршал. — Я приказываю, чтобы каждый выучил его!