Александр Лукьянов - Старик с обочины Страница 71

– Поэт…

– Ну тебя, я ж серьёзно. Вот вспоминаю, что до Зоны было и, не поверишь, ничего доброго в памяти вовсе не возникает… как там по школьной программе, в «Ревизоре»-то… одни рыла, рыла, рыла кругом. Мне вот ровно тридцать. Первые десять лет – вроде ничего, а потом – только дерьмо кругом, по макушку в нём сидишь, захлёбываешься. Одноклассники – малолетние пивные алкоголики, одноклассницы – сопливые шлюшки. телевизор тебе тоже сплошь о дерьме – о банкирах, киллерах, проститутках, президенте. Чистого ничего не осталось. То есть вообще. А вот тебе «Двенадцатый канал»! А вот тебе реклама! А вот тебе мультики для дебилов! Учительница, идиотка старая, повесила в классе матрас полосатый, ну флажок то есть. Прицепила, когда велели, портрет с крысиной президентской харей. Курицу чернобыльскую, мутанта с двумя головами в рамочке поместила, текст гимна вывесила. И давай патриотизьм воспитывать, пся крев. А зачем ей? Сама ведь во всю эту лабуду не верит. И хоть бы из-за денег, так нет – ни хрена ж не платят, сосиски из генетически модифицированной макулатуры жрёт, в китайских пластмассовых лаптях ходит. А вздумаешь ей что сказать, так сразу включается, словно магнитфон и начинает, и начинает… Зудит: такие, как ты, мол, против наконец наступивших порядка и стабильности, тебе, мол, плохо, когда демократической и процветающей родине хорошо… Ну дура и дура! Какая, на фиг у меня родина? Что у меня в этой родине? Всё разворовано, а что украсть нельзя, то обгажено сволочью этой, хозяйчиками жизни…

С ума сойти: стукнуло двадцать, а показалось, что первых десяти детских лет не было вовсе. А что потом было – как в тюремную зону попал, а из неё – в аномальную… Этого даже вспоминать не желаю заостатне… напоследок…

– Что значит «напоследок»? -насторожился Старик.

– Погибать мне скоро. -буднично ответил Гоблин.

– Эй! -опешил Старик. -Эй! Ты чего? Брось себя на такое настраивать.

– Да не настраиваю я. Тут, в Зоне, понимаешь, во мне что-то вроде будильника образовалось. На циферблате последние деления пошли, скоро зазвонит.

– Типун на язык! -от чистого сердца пожелал Старик. -Несешь черт-те что.

– Замнём. -равнодушно согласился Гоблин. -То вшистко едно, панове… Подымлю-ка лучше…

Они замолчали. Гоблин выпускал в окно синие струи табачного дыма. Когда сигарета была докурена до фильтра, он привстал, щелчком отправил ее в разбитую форточку, да так и замер.

– «Кошачий глаз» рядом? -шёпотом спросил он.

Старик проворно вынул цифровой бинокль ночного видения.

– А ну, глянь вон туда.

С тихим жужжанием бинокль сфокусировался и в зеленом поле чуть левее сухих сосен Старик увидел копошившийся комок.

– Кто там?

– Не разобрать. -ответил Старик. -Ох ты!

И без бинокля было видно, как вспыхнул живой факел. Черный комок на мгновение замер, объятый огнём, затем, растопырив длинные конечности, задёргался и издал самый страшный вопль, который Старику приходилось слышать в жизни. Безысходный, тягучий вой эхом пронесся над пустошью, завершился диким взвизгом, а рухнувший наземь комок продолжал пылать.

– А? Чего? -Стиляга с закрытыми глазами сел на полу. -Кого?

– Спи-спи, всё в порядке. До смены далеко.

Территория бывшего СССР

Сибирь Усть-Хамский район Хамской области

Аномальная Зона внеземного происхождения

Блохино

06 час 25 минут 14 августа 2007 г.

– Доброго ранку вельможному панству! -пожелал Гоблин.

– И вам того же, пан Гоблин. -ответил за всех Тихоня. -Как после дежурства спалося-почивалося?

– Дзенькую, пан Тихоня, бардзо добже. Однако, пся крев, дворецкий сызнова поутру ужрался шампанским и не выгулял мою любимую борзую…

– В колодец не лезьте. -наставлял Выхухоль. -Бог весть что там, не нравится он мне. Умываться топайте к канаве, там чистая дождевая вода, проверено. Эй, вы трое, идите оба сюда, я тебе говорю! Автоматы снимите с предохранителей, разгильдяи!

– Фляжки не заполняйте, -предостерёг Старик, с отвращением потирая небритые щёки, -впереди должен быть хороший пруд с ключами на берегу.

– Откуда знаешь? -поразился Водила.

– Наитие у него. -пояснил зевающий Тихоня. -Знаешь, что это такое? Предупреждаю, с интимом не имеет ничего общего.

Через четверть часа в избе появился встревоженный Крест. Он забыл пригнуться, стукнулся теменем о косяк, но даже не заметил этого. Тыкая пальцем в сторону каждого из присутствующих и шевеля губами, пересчитал всех.

– Чего ты? -спросил Выхухоль.

Крест, не отвечая, вышел, за полуоткрытой дверью послышался его озабоченный голос. Потом он вновь протиснулся из сеней, отодвинув замешкавшегося Стилягу.

– Сопля исчез. -объявил он.

– То есть как «исчез»? -спросил Редька.

– Незаметно. Всё время с подъёма толкался то с одними, то с другими. А сейчас нет его.

Выхухоль злобно сплюнул.

– Старик, Редька и Тихоня остаются здесь на связи с включёнными КПК. -рявкнул он. – Я, Ушастый, Гоблин, Стиляга, Хоботяра, Крест – от избы налево и по часовой стрелке. Остальным – направо. Предохранители – в положение стрельба очередями. Ищем Соплю в радиусе ста пятидесяти метров. Не зевать, в аномалии не прыгать.

«Курортники» с топотом выскочили наружу.

– Что могло произойти? -спросил Старик.

– Поди знай… Быть может, умелый мозгоед зацепил? Тогда – каюк… -сказал Тихоня.

– Подождём сообщений от ребят. -оборвал Редька.

Стукнул выстрел. Два выстрела подряд. Вновь одиночный.

– Верно, умница Выхухоль! -одобрил Редька, -Сигналит.

Все трое замерли. Прислушались. Ответа не было.

Территория бывшего СССР

Сибирь Усть-Хамский район Хамской области

Аномальная Зона внеземного происхождения

Блохино

09 час 50 минут 14 августа 2007 г.

Старик сидел за ветхим столом под выцветшим настенным календарём с изображением мудро курящего трубку Сталина. Рядом шумно дышал и облизывал запёкшиеся губы Ушастый.

Больше трёх часов, почти не разговаривая друг с другом, вздрагивая и озираясь на малейший шорох, его группа обыскивала разбросанные беспорядочной россыпью убогие усадьбы Блохино. Без толку – обнаруживали на сырой земле только отпечатки подошв собственных сапог, оставленные ранее. Осторожно, чтобы не привлечь мутантов и монстров, звали Соплю. Тот не отзывался. Тратить патроны на сигнальные выстрелы было непозволительной роскошью. Пару-другую раз «курортникам» чудились зов о помощи или стоны, все устремлялись туда. Но каждый раз оказывалось, что надежды были напрасными. Если бы Сопля погиб при всех, в аномалии или при нападении монстра или зверя, если бы «курортники» обнаружили хотя бы мёртвое тело или останки, было бы легче.