Вернор Виндж - Брошенные в реальном времени Страница 72

Тюнк владел еще одним поразительным устройством — компьютером, вмонтированным в обруч, который выстех практически постоянно носил на голове. Компьютер обладал мощностью, сравнимой со стационарными системами времен Елены. Марта считала, что даже и без пропавшей базы данных наличие обруча делало Тюнка наравне с остальными выстехами важным участником реализации генерального плана выживания колонии. Королёвы снабдили Блюменталя своим оборудованием в обмен на право иногда пользоваться обручем.

Бриерсон улыбнулся, когда прочитал об этом в отчете. Изредка в нем попадались короткие комментарии Марты, но в целом текст готовила Елена — инженер. Отчет представлял собой смесь восхищения и разочарования. Наверное, так же выглядело бы описание реактивного самолета, написанное Бенджамином Франклином. Елена могла сколько угодно изучать оборудование, но без пояснений Тюнка его назначение так и осталось бы для нее тайной. Даже зная общие принципы работы и назначение каждого прибора, она не понимала, как эти устройства построены и почему они работают с такой высокой степенью надежности.

Однако прошло совсем немного времени, и Вил Бриерсон перестал улыбаться. Почти два столетия отделяли Бена Франклина от реактивных самолетов. Менее декады прошло с того момента, как Елена покинула цивилизацию и на свет появились «лодки» Блюменталя. Вил знал об ускорении прогресса, но даже в его время рынок был в состоянии переваривать новые устройства с весьма ограниченной скоростью. Если все эти изобретения появились за девять лет, куда делось устаревшее оборудование? Ведь производить товары, которые молниеносно теряют конкурентоспособность, невыгодно. Неужели поточные линии можно так быстро и часто менять?

Вил отвернулся от дисплея. Итак, имеющиеся факты указывают лишь на то, что Тюнк Блюменталь гораздо лучше остальных выстехов оснащен технически. Странно, что Шансон не обвинил Тюнка, спасенного практически с самого Солнца, в том, что он инопланетянин. Тем более что Тюнк рассказывает весьма странную историю, которую никто не может подтвердить.

Пожалуй, стоит еще раз побеседовать с Блюменталем.

Вил пользовался «закрытым» каналом связи; по крайней мере Елена сказала, что его невозможно прослушать. Блюменталь разговаривал спокойно и доброжелательно, как и в предыдущий раз.

— Конечно, давайте поговорим. В основном я занимаюсь программированием для Елены — у меня гибкий рабочий график.

— Спасибо. Я бы хотел, чтобы вы рассказали мне о том, как попали в пузырь. Вы высказывали предположение, что вас, возможно, постигла та же участь, что и меня…

Блюменталь пожал плечами.

— Не исключено. Впрочем, скорее всего это произошло случайно. Вы читали о проекте моей компании?

— Только краткий обзор, сделанный Еленой. Тюнк немного смутился.

— Ах да. Она довольно честно описала ситуацию. Мы занимались преобразованием материи в антиматерию. Посмотрите на цифры. Устройства, принадлежащие Елене, в состоянии обработать примерно килограмм в день — этого достаточно для того, чтобы обеспечить энергией небольшое предприятие. Мы выступали в совершенно другой весовой категории. Мои партнеры и я специализировались на работе в околосолнечном пространстве. Наши установки стояли вдоль южного полушария солнца. Когда я.., отправился в путь, наша производительность равнялась ста тысячам тонн в секунду. Этого достаточно, чтобы солнце слегка потускнело, хотя мы организовали производство таким образом, что в плоскости эклиптики ничего не было видно. И все равно жалоб хватало. От нас требовалось проделать все очень быстро. Даже несколько дней подобных работ могли бы нанести серьезный урон Солнечной системе.

— В отчетах Елены говорится, что вы поставляли энергию Темному спутнику?

Как и большинство комментариев Елены, все остальные сведения в отчете пестрели техническими данными, понять которые без компьютерного обруча было невозможно.

— Вот именно! — Лицо Тюнка оживилось. — Такая замечательная идея! Наши заказчики просто обожали большие строительные проекты. Сначала они хотели создать вокруг Юпитера систему поселений, но не смогли купить необходимого оборудования. И тут мы им предложили еще более грандиозный план — взорвать Темный спутник изнутри и превратить его в небольшой цилиндр Типлера. — Тюнк заметил, что Вил не понимает, о чем он говорит. — Черная дыра, Вил! Искривление пространства! Ворота для путешествий со скоростью, превышающей скорость света! Конечно же, Темный спутник такой маленький, что отверстие вышло бы совсем небольшим, всего в несколько метров шириной — но, имея пузыри, этими воротами вполне можно было бы пользоваться. А если нет, мы придумали, как добраться до ядра галактики и откачать оттуда энергию, чтобы расширить отверстие.

Тюнк помолчал, его энтузиазм куда-то исчез.

— Так мы по крайней мере планировали. По правде говоря, мы чуть не надорвались, целыми днями не вылезая с площадки. Знаете, даже если ты понимаешь, что тебя защищают экраны, Солнце все равно висит над тобой от горизонта до горизонта, и через некоторое время одна мысль об этом начинает действовать на нервы. Однако нельзя было допустить задержек в передаче. Требовались постоянные усилия всего нашего маленького отряда.

Мы работали стабильно, но не все шло гладко, и нам грозила потеря премиальных. Я отправился в своей ремонтной лодке, чтобы попытаться исправить ситуацию. Проблема возникла всего в десяти тысячах километрах от нашей станции — отставание во времени равнялось тридцати миллисекундам. Компьютерные сети прекрасно справляются с такой задержкой, но мы имели дело с процессорным контролем; мы рисковали. Там уже скопилось около двухсот тысяч тонн отходов. Они все были запузырены на короткое время — бомба замедленного действия. Я должен был перепаковать их.

Тюнк пожал плечами.

— Больше я ничего не помню. Каким-то образом часть отходов сумела соединиться, и моя лодка попала в пузырь. Взрыв закинул меня прямо на Солнце.

Запузырить на Солнце. Это выражение выстехи употребляли, когда имели в виду верную смерть.

— Как вам удалось спастись?

— Вы про это не читали? — Блюменталь улыбнулся. — Сам я спастись бы не сумел. Остаться в живых, попав на Солнце, можно, только находясь в стасисе. Изначально запузырение планировалось всего на несколько секунд. Когда они истекли, защитный механизм сделал мгновенную оценку ситуации, рассчитал траекторию нашего полета и запузырил нас снова — на шестьдесят четыре тысячи лет. С точки зрения машины, это было «эффективной бесконечностью».

Я думаю, вот что со мной тогда произошло: ударившись о поверхность с большой силой, мой пузырь проник внутрь звезды на тысячи километров. В течение нескольких лет его носили внутренние течения. Плотность там оказалась, вероятно, намного меньше, чем в солнечном ядре. Наконец, пузырь вынесло почти к самой поверхности. А потом он начал постепенно подниматься вверх… В течение тридцати тысяч лет я представлял собой что-то вроде волейбольного мяча, летящего в сторону солнечной короны: я падал сквозь фотосферу, некоторое время болтался там, а потом меня снова подбрасывало вверх.