Дэвид Дрейк - Мишень Страница 72

Соня достаточно хорошо знала Йетса и должна была понять, что он задумал. Проблемы Минского и Маклеода можно было пока отложить.

- Ты хочешь сказать: черт с ним, с оружием, и катером наблюдателей, Йетс? - весело спросила она.

- Соня, не время дурачиться, - ответил Йетс, и Шеннон с удивлением посмотрел на них - по крайней мере, Йетс думал, что это выражение на вытянутом клыкастом лице с белыми глазами было удивлением.

Есть много способов спустить свою карьеру в унитаз, и один из них встать на пути у КГБ и ЦРУ одновременно. Но делать теперь нечего, ведь это Йетс заварил всю кашу, это ему пришла в голову блестящая мысль предоставить Шеннону политическое убежище.

Но он не жалел об этом. Что сделано, то сделано. Жалко только, что теперь придется взять советский катер.

Но Есилькова сама предложила это. Вернее, даже потребовала. По сути дела, она бы с радостью украла Шеннона и удрала с ним без Йетса. Йетс бы так никогда не поступил.

Его карьера рухнула. Маклеод будет считать всех, кто воспользуется советским катером, предателями и русскими шпионами. И его, Сэмюэля Йетса, естественно, тоже. Вряд ли кто-нибудь из них останется в живых теперь. Риллианин позаботится об этом. А если не он, то ЦРУ или КГБ. Надо было бы оставить в кабинете Маклеода записку, как это делают самоубийцы.

В кармане брюк у него лежали два патрона. Один для себя, один - для Есильковой. Они не будут медленно умирать в руках ЦРУ, ООН, риллиан или КГБ.

Может, он, Сэм Йетс, становится старше и глупее, но он еще не забыл, что значит "умереть с честью". Похоже, эта поездка будет последней для них троих. Он посмотрел на Есилькову и Шеннона. Они молчали, словно воды в рот набрали.

Лифт остановился на ангарном этаже. Йетс сказал:

- Сюда, ребята. Берем столько баллонов, сколько сможем унести.

Ему временами хотелось, чтобы кто-нибудь остановил их. Но вокруг никого не было, ни рабочих, никого. При последнем нападении этот этаж не пострадал, только из-за недостатка энергии горела лишь половина ламп, да и то вполнакала.

Они шли по коридору, Есильковой приходилось почти бежать, чтобы угнаться за их с Шенноном длинными шагами. Йетсу иногда казалось, что он еще чувствует теплое тело Есильковой - тактильная память. Нет, никто из них не останется в живых, он был уверен в этом.

Хоть бы эти двое не молчали!

В коридоре гулко отдавались их шаги. Они вошли в шлюзовую. Там Йетс и Есилькова надели стандартные скафандры ООН и взяли каждый по запасному баллону с кислородом.

Йетс выбрал себе шлем и зажал его под мышкой, и тут Шеннон сказал:

- Наполнишь атмосферный баллон Шеннона?

- А как, по-твоему, он это сделает? - взорвалась Есилькова.

И тут же виновато замолчала: Шеннон просил об этом много раз еще раньше.

- Сейчас, Шеннон, надо только придумать, как совместить шланг и твой ниппель.

Ниппель по диаметру был меньше шланга, и Йетсу пришлось сделать уплотнитель, надев на ниппель кусок резиновой трубки. Герметичность была обеспечена, но Сэм весь взмок.

Он все время ждал, что кто-то подкрадется сзади и завопит:

"Руки вверх, к стене, предатели!"

Но никто не подкрался.

Когда Шеннон, посмотрев на что-то внутри своего шлема, сказал: "Заполнено", - у Йетса уже дрожали колени.

- Следующая остановка: поверхность Луны.

Есилькова первая вышла в коридор, держа руку на расстегнутой кобуре.

Шеннон и Йетс шли за ней. Дверь в шлюзовую захлопнулась за ними. Йетсу отчаянно хотелось иметь при себе тяжелое оружие, не потому, что он надеялся победить им риллианина, а потому, что без винтовки в руках он внезапно почувствовал себя голым.

Они вошли в ангар русских.

- Надень шлем, Шеннон, я надену свой. Проверь подачу кислорода и попытайся подстроиться под наши частоты. Я буду передавать настроечный сигнал А440...

Йетс нацепил на голову шлем, проверил крепления, свою собственную систему подачи воздуха и включил передатчик, а Есилькова показывала знаками Шеннону, как лучше настроиться на секретную частоту ООН.

Она так и не надела шлем, чтобы ее пропустила охрана.

Наконец Есилькова показала Йетсу большой палец, он выключил передатчик. Голос Шеннона ударил ему в уши, он говорил что-то на своем языке: алфавит или цифры - щелчки и взвизгивания, звуки, совершенно чуждые для человеческого уха.

- Эй, Шеннон! Я тебя слышу, но уменьши громкость, или я оглохну.

Есилькова повела их между рядами катеров, шепча что-то по-русски.

Наконец они нашли то, что искали. Йетс был рад, что позволил Соне позвонить Минскому из кабинета Маклеода: катер оказался большой, мощный, бронированный, с пушками под короткими крыльями.

- Поблагодари Минского от меня, - процедил он сквозь зубы в передатчик.

Есилькова набрала код на замке, с хлопком, который Йетс слышал через внешний микрофон, открылся герметичный люк, и сверху спустился небольшой трап.

- Спасибо милитаристам, нашим и вашим, - зазвучал металлический голос Есильковой в переговорной системе скафандра. - Шеннон, будь моим гостем. На трапе начинается советская территория. Надо показать тем, кто будет просматривать запись отлета, что ты добровольно взошел на борт, - и Есилькова шутовски поклонилась пришельцу в пояс.

Голос Шеннона прерывался посвистыванием: обратная связь, чересчур большая мощность передатчика:

- Спасибо, Есилькова, спасибо, Йетс. Идем, торопимся скоро.

Он быстро, рысцой, подбежал к трапу и влез внутрь, потом высунул голову в люк, наблюдая, как забираются в катер остальные. Рукой Шеннон держался за край люка, как любой землянин-пилот, беспокоящийся об опаздывающих пассажирах. Если не заметить шестипалой руки, можно было легко принять его за человека...

Охранники на входе и русский офицер, прошедший мимо них, притворились, что так и сделали.

Кровь стучала в висках Йетса, когда он поднимался по трапу. Люк за ним закрылся, загорелся индикатор герметического контроля. Они с Есильковой уселись в антиперегрузочные кресла пилотов. Началась предстартовая проверка систем, загорелась надпись по-русски: "Отключите жизнеобеспечение скафандров".

Йетс снял шлем и повесил его на специальный крючок возле пульта. Соня что-то тараторила по-русски в микрофон - говорила с диспетчером.

На мгновенье время словно сжалось, и Йетс увидел все вместе: события прошедших дней, свою миссию, то, что последует за ней, - все.

А потом Шеннон высунулся из-за его плеча и сказал:

- Торопись. Йетс. Риллианин ждал слишком долго. Потом придет искать...

- Как ты можешь это знать, Шеннон? - спросил Йетс. Теперь их мог слышать только черный ящик, записывая разговор для маловероятного потомства. - Сядь в кресло и пристегнись, если не хочешь переломать кости... Ни я, ни Соня не особенные асы в управлении этой штукой.