Виктория Угрюмова - Огненная река (Кахатана - 3) Страница 72

- Да? - Ей пришлось наклониться, потому что старичок присел на корточки и водил палочкой по песку.

Она внимательно посмотрела на то, что он пытался изобразить.

- Вы плывете через озеро?

- Должны...

- В новую луну?

- Мы не думали об этом.

- Не думать нельзя, - заявил старичок, поднимая кверху сухонький пальчик.

- Я согласна с тобой. А чем опасна новая луна?

Старичок посмотрел на нее осуждающе, как на неразумное дитя, которое берется говорить о том, чего не понимает и в чем совершенно не разбирается.

- Новая луна абсолютно безопасна, - наконец изрек он. И сделал паузу, чтобы убедиться в том, что смысл сказанного дошел до его собеседницы.

- Госпожа! - Рогмо подбежал к ней. - Отплываем?

- Подожди, князь. Что-то здесь не так. Вот этот милый господин пытается мне что-то объяснить. Но я не слишком быстро схватываю его мысли. Надеюсь, он не отступится.

Рогмо выслушал этот монолог с неопределенным выражением лица, но все же отошел в сторону, стараясь не мешать госпоже, раз уж она так решила. А старичок, по всей видимости, остался услышанным доволен, потому что решил продолжить разговор. Все это время он не переставал чертить палочкой какие-то круги, линии, черточки.

- Новая луна абсолютно безопасна. И вода безопасна. И те, кто живет в воде, не так уж и опасны, когда сыты, но во время новой луны им тоскливо в холодной и темной глубине. Они хотят есть, и тогда они поднимаются на поверхность. Правда, сушу они не переносят и людям угрожают только тогда, когда люди вторгаются на их территорию.

- А когда же они успокаиваются?

- Только после того, как поедят.

- Долго ли ждать?

- Ждать можно и до следующего новолуния, - улыбнулся старичок.

- Нет, нет! Это же просто невозможно. Скажи, что делать?

- Взять меня с собой.

Магнус подошел к беседующим и наклонился к своей госпоже:

- Вы побледнели, Каэ, в чем дело?

- Не знаю, правда ли это, но вот этот милый господин уверяет меня, что в озере водятся какие-то оголодавшие твари, а обеденный час у них приходится как раз на время нашего путешествия. Я больше не могу рисковать людьми. Но и не могу вести отряд в обход, после того, как мы потратили столько времени в Кортегане. Я не знаю, на что решиться.

- А этот старичок советует что-нибудь?

- Советует взять его с собой.

- А кто он вообще такой?

- Наверное, один из рыбаков. Во всяком случае местный житель.

- Давайте проверим. Я порасспрашиваю о нем у людей. А вы пока узнайте у него еще что-нибудь.

- Я устала, Магнус, - неожиданно сказала Каэ. - У меня голова идет кругом: кому верить, чего опасаться больше? Враг может оказаться где угодно, а у меня нет сил. Я ничего не понимаю. Я хочу обратно, в то странствие, когда на нас нападали монстры, но они и выглядели такими, какими являлись на самом деле, понимаешь? Сарвох - он и есть сарвох, ничего не убавишь и не прибавишь. Трикстер - это трикстер, мардагайл - это великая опасность, но и ее можно преодолеть. А сейчас я колеблюсь, не зная, что предпринять: считать ли врагом этого очаровательного старичка, поверить ли его предупреждениям. Кстати, где пес? Куда занесло этого бродягу?

- Пойду поищу, - пообещал Магнус. Но искать Тода ему не пришлось. Лохматая, огромная псина, высоко подпрыгивая, подбежала к Каэтане, ткнулась влажным холодным носом в ее щеку, затем приблизилась к старичку и положила голову ему на острую коленку.

- Песик умненький, - прокомментировал тот. - В отличие от кое-кого... Решай же быстрее, я ведь могу передумать.

Номмо приковылял с заинтересованным личиком, круглые уши его настороженно поворачивались.

- Каэ, дорогая, что я вам сейчас скажу! Все эти люди, - он указал лапкой на толпящихся на берегу vестных жителей, - уверены, что вы беседуете сами с собой. Они его не видят!

- Так всегда, - обиженно заметил старичок. - Никогда не видят, олухи этакие. Я ведь стараюсь тут, в лепешку разбиваюсь, а им хоть бы хны. Вот ужо плюну, пусть без меня попляшут. Поглядю тогда, какая тут деревенька стоять будет через десяточек-другой лет!

- А что ты нарисовал? - невзначай поинтересовалась Каэ.

- Дорожку к домику, где камушек. Только дорожка нелегкая. Но это уже твое горе, мое горе - чтобы вы озеро переплыли.

А твари в озере действительно были. Хотя тварями их называли перепуганные люди, друзья и родные тех, кого они разорвали на части. И с точки зрения Каэ, они были меньше в этом виноваты, чем те же каннибалы Коррана. Потому что жителям Коррана было чем пропитаться и кроме человеческого мяса, а у тех, кто жил в озере, выхода не было. Их такими создал Повелитель Зла еще во времена Первой войны за Арнемвенд. Они не стремились оставаться здесь, они вообще ни в чем не были виноваты. Они просто существовали.

Ингатейя Сангасойя начинала в последнее время понимать, что человек в своем шествии по миру сметает всех, кто стоит на его пути. Когда он уничтожает сарвохов, мардагайлов и урахагов, возражать сложно. Когда люди вытесняют эльфов, гномов, хортлаков и альвов, душа обливается кровью, но в воздухе витает идея, что мир безудержно меняется, и вины человека в том нет. Просто одна цивилизация приходит на смену другой. Когда люди истребляют дриад, нимф, лимнад, альсеид, сильванов, домовых, а также прочих благожелательно настроенных, добрых духов, это изумляет и настораживает. А пока ты изумляешься, глядя с вершины своего бессмертия на полыхающую землю, приходит черед опасных хищников, потом "вредных" зверушек. Затем лишними в мире становятся леса и луга, чистые реки и озера. И все это долгое время человек упорно уничтожает человека. Это люди впустили когда-то Мелькарта на Арнемвенд, это они пытаются и теперь открыть ему проход. И на фоне этой вины смешной и жалкой кажется вина вечно голодных тварей, загнанных в холодные, неприветливые глубины Эрен-Хото.

Они поднимались над волнами, заламывая тощие, полупрозрачные руки; они плакали и визжали, не в силах схватить столь желанную добычу. Призраки онгонов, погибших в тех древних, стершихся из памяти человеческой сражениях, не могущие умереть, неспособные жить. Мутные воды озера давали им те крохотные искорки силы, которые поддерживали это страшное существование.

Маленький синеглазый старичок, сидевший в головной лодке, крепко держал Богиню Истины за руку.

- Смотри, - сказал он звонко. - Смотри и запоминай. Это не только сотни погибших рыбаков, это еще сотни некогда живых существ, которых человеческая злоба и ненависть навсегда приковала к этому миру. Они бы ушли, но их не пускают люди: давно умершие, ныне живущие, еще не родившиеся. И мы им помочь не можем. Мы можем только отогнать их. Смотри и запоминай. Они не так часто поднимаются со дна, как надо бы, чтобы некоторые олухи наконец уразумели, что творят.