Дмитрий Поляшенко - Тени у порога Страница 73

Стеллармен закрыл глаза. Невидимый удар. Трайнис поморщился. Вот в чем дело. Без «мозга» корабль способен достичь только планет системы. Никаких соседних звезд. Человек не в состоянии управлять гипер-броском. Значит, и звездные люди не могут тоже. Как много мы узнали.

Они продолжали виток по верхней границе атмосферы.

— Картинку Камеи на экран, — сказал Трайнис. Правее вспыхнул второй сегмент.

Красивый шарик, почти Земля. Обычная пустая планета с очень высокой степенью пригодности жизни на ней. И с очень большими странностями, сводящими на нет всю эту пригодность. Очень опасными странностями, которые никто пока не объяснил.

При постоянном ускорении корабль давно набрал вторую космическую, но не сходил с низкой орбиты. Камея быстро поворачивалась.

Можно было различить береговую линию материков, поля солнечного блеска на поверхности океанов, пряди и грядки облаков с тенями под ними, плотную бело-синюю улитку небывало большого циклона, рельефно освещенную солнцем и быстро уползавшую на обратную сторону. Неужели еще кого-то там поливает дождем, заваливает снегом, сметает ветром? Но если забыть про все опасности и странности — красивый мир, нетронутый, свежий.

Трайнис обежал взглядом экран — девяносто секунд до смены курса. Подкорректировал ход корабля. По большому счету делать ему было нечего. В режиме подобной сложности стажеры возвращаются на базу после тренировки, болтая с инструктором на посторонние темы. Пока все просто, если не считать утроенной тяжести тела. Он посмотрел на квадратик экрана, которым занимался Ангрем — все та же бешеная пульсация непонятных символов. Стеллармен на своем метау-ровне продолжал делать что-то таинственное, полностью оставив скорую смену курса и разгон на Трайниса.

Гинтас перевел взгляд на знакомую часть экрана. Ускорение пять «же». С учетом частичной компенсации внутри корабля сейчас примерно три. Даже тренированному человеку не выдержать долго. Траектория ухода, на которую требовалось выйти, была прямой как палка. Он совершенно не видел необходимости в таком значительном ускорении при частично работающем гравитационном компенсаторе. Систему гиперброска не заменить полетом с постоянным ускорением. Глаза сами собой переползли с информационного экрана на обычный. Шишка гигантского циклона сместилась, и уже выглядела ярко освещенным белоснежным горбом на лимбе, но что-то продолжало висеть в кадре не удаляясь, как пятно грязи на заднем стекле глайдера. Трайнис моргнул, чуть сдвинулся в сторону. Пятно не сместилось. Оно было там, возле планеты. Значит, оно было гигантского размера.

— Увеличить планету, — сказал Трайнис.

Диск планеты прыгнул навстречу, коснувшись границ экрана.

— Верхняя половина.

Северное полушарие приблизилось. Наклон оси Камеи был меньше земного.

— Адаптировать картинку, выделить объект, — прошептал Трайнис. Он невольно оторвал голову от спинки лежака. Впервые в жизни он почувствовал, как сама собой отпадает нижняя челюсть.

Угольно-черный небосвод посерел. Начинаясь где-то на обратной стороне планеты, мутно проглядывая сквозь плотные слои атмосферы, в их сторону протянулось что-то похожее на плотный дымный жгут или даже на черного морского угря. Медленно поворачивалась Камея, утоньшалась, исчезая за выпуклостью планеты, пуповина. Облако-жгут продолжало висеть, как приклеенное. Оно мчалось по орбите вслед за кораблем с ускорением пять «же» и было похоже на чудовищную по своим размерам, яростную, слепую мурену в замедленном броске.

Трайнис не отдал приказ просканировать летящее следом нечто на материал и структуру, ограничившись пассивным наблюдением. Он только максимально увеличил объект. Коническая, изрытая кратерами и бороздами морда мурены слепо смотрела с экрана. Трайнис всмотрелся. То ли пыль, то ли невероятно плотный дым. По серо-черной зыбкой поверхности, как бы постоянно текущей, пробегали стремительные волны, кое-где возникали области ряби и помутнения.

Трайнису показалось, что на него пристально смотрят в упор. В суеверном ужасе он резко отменил увеличение. Кошмарная «морда» пропала. Чужой ментальный всплеск долетел снаружи. Трайнису почудилось, что он различил жестокость, чуждость и невероятную мощь. Но мощь эта только задела, словно промахнулась и промчалась над удирающим кораблем.

— Уводи корабль к... — сказал стеллармен. Голова его безвольно упала к плечу. Незримый пульсирующий поток пропал.

Трайниса сковал металлический ужас, и это спасло экипаж — он едва не дал максимальное ускорение, чем мгновенно убил бы всех на борту. Опомнившись, плавно довел до десяти «же» при внутреннем пять — много, очень много! — и бросил взгляд на друзей. Покрытые испариной, бледные, Лядов и Вадковский распластались, утонув в лежаках, тяжело дышали.

Трайнис вцепился в края пульта. Взгляд его прыгал с одного экрана на другой. Без стеллармена он не мог ничего на этом корабле, кроме обычного пилотирования. Наверняка ведь можно перевести лежаки в антиперегрузочный режим, подать ребятам кислород. Или нельзя? Корабль ранен. Теперь это просто извозчик на ближние дистанции. Отказала система ги-пер-перехода, охранная система проморгала немаленький кусок скалы, барахлит компенсатор гравитации, внутренняя очистка не работает — по всему залу осколки камня, пыль. Трайнис едва держался — в глазах то и дело темнело. Потерпите, ребята.

«Уводи корабль к...» Куда? Из системы. Куда?! За последние годы Камея вымела любое присутствие человека вплоть до... Научная лаборатория на периферии системы.

— Схема планетарной системы. Координаты лаборатории.

На черном поле появились четыре эллипса с нанизанными шариками планет, косматая звезда в центре. Почему в каталоге ни слова об остальных трех планетах системы Камеи? Плевать. Трайнис чуть расслабился — корректировки траектории почти не понадобится. Ангрем все учел — сход с орбиты по касательной выводил корабль в сектор неба, где дрейфовала лаборатория.

Далеко за последней орбитой красная точка со столбиком текста.

— Подробности.

Красный силуэт прыжком занял четверть экрана, превратившись в просвечивающий контурами этажей и помещений чертеж. Двухэтажная подкова, поделенная на разновеликие сегменты. На изгибе подковы большой зал с примыкающим узким серпиком — кают-компания с галереей. Пояснительного текста — целая летопись.

Трайнис нетерпеливо выхватил из каши букв и цифр лишь необходимое для связи, пеленга и стыковки. Его даже не интересовало, есть ли на борту лаборатории люди. Если даже станция давно брошена или законсервирована, потребуется пара минут для оживления автоматики.