Александр Крашенинников - Поиск - 92. Приключения. Фантастика Страница 73

Одежда на мертвеце начала бледнеть, от нее поднялся легкий дымок, вскоре она стала прозрачной и исчезла совсем. Затем исчезла кожа, обнажив мощные ярко-красные мышцы, стянутые белыми сухожилиями. Постепенно бледнея, исчезли и они; на полу остался скелет с обращенными к Разину темными провалами глазниц. Конечности скелета с легким стуком сложились, прижавшись к грудной клетке. Груда костей зашевелилась, приподнимаясь, и развернулась огромным безобразным пауком с головой-черепом. Пялясь на Ра-вина, паук щелкнул челюстью, попятился и скрылся под кроватью.

Владислав Львович не смел пошевелиться. Ему казалось, сделай он хоть малейшее движение, паук выскочит и набросится на него. Потянулись минуты зловещей тишины. Ноги начали деревенеть. Равин попытался взять себя в руки.

— Все это чушь собачья, — зашептал он. — Мне показалось, померещилось. Никакого трупа, никакого паука не было. Вот сейчас загляну под кровать, там никого и ничего нет. Вот сейчас загляну… — Равин усилием воли заставил себя опуститься на колени и заглянуть под кровать. Паук был там.

— Кхе-кхе, — раздалось сбоку.

Равин вскочил и непроизвольно принял стойку обороняющегося боксера. В его единственном кресле, стоящем возле противоположной балкону стены, кто-то сидел. Равин разглядел сидящего и медленно опустил руки.

— Вот это другое дело, — неожиданным басом проговорил ответственный секретарь редакции Червякин, — а то сразу в боевую стойку. Вы что, боксом занимались?

— Занимался, — еле слышно ответил Равин, силясь сообразить, каким образом Червякин попал к нему в квартиру.

— А-а! Ну тогда мне все понятно, кроме одного, — продолжал тот. — Почему вы бокс бросили? Махали бы себе кулаками. Вон они у вас какие здоровенные. Добывали бы себе славу на поле, так сказать, брани…

Равин смотрел на Червякина, пропуская его слова мимо ушей. Вид маленького тщедушного человека немного успокоил его.

— А как ты… как вы здесь оказались? — сдерживая дрожь в голосе, спросил он. — Что вам здесь нужно?

— Глупый вопрос. — Червякин закинул ногу на ногу. — Вы его задали только потому, что это первое пришедшее вам в голову. Но я на него отвечу: я оказался здесь так же, как и в редакции. Вам достаточно?

— Н-нет. — Равин покосился на кровать. — Что вам нужно? И вообще, может быть, вы мне объясните, что происходит?

— Не все сразу, не все сразу! Да вы присаживайтесь, нам есть о чем поговорить.

— А если я вас спущу с лестницы? — сказал Равин больше по инерции. Он понимал, что происходящее малопонятным образом связано с сидящим напротив маленьким краснолицым человеком с красным же галстуком на белой рубахе.

Червякин вальяжно развалился в кресле.

— Я ведь еще даже не сказал, зачем пришел. По-моему, вы просто переволновались. Выровняйте дыхание, расслабьтесь. Вам надо успокоиться.

— Может быть, может быть, — прошептал Владислав Львович. Он взял стоявшую поодаль табуретку, прикидывая ее вес, взвесил в руке, поставил возле журнального столика, сел и покосился на кровать-присутствие мерзопакости ощущалось всем телом.

— Нам, наверное, надо что-нибудь выпить. Что вы предпочитаете?

Равин перевел взгляд с кровати на Червякина. Наглость и самоуверенность этого человека, как ни странно, вернули его в себя.

— У меня есть только чай. Заварить? — вопросом на вопрос ответил Владислав Львович.

— О нет! Не стоит беспокоиться, — криво усмехнулся Червякин. — Я, к тому же, чай не пью: пустой напиток. Я лучше выпью старой, хорошей московской водки.

— У меня нет вод… — начал было Равин и замолчал. На кухне зазвенело, забулькало.

Через несколько секунд в комнату из кухни буквально вкатился чернокожий мускулистый карлик, голый по пояс, в ядовито-зеленых шароварах, босой и совершенно лысый. Он просеменил к креслу и в поклоне, подняв руки над головой, протянул Червякину небольшой сверкающий золотом поднос, на котором стояла наполовину наполненная рюмка и лежал рядом с ней бутерброд с оранжевыми бусинками икры.

Равин ошалело смотрел на происходящее. Попал не в свою квартиру, — мелькнула у него мысль. Но нет, все находящееся в комнате принадлежало ему: и кровать, и кресло, и книжный шкаф.

Червякин тем временем опрокинул в себя водку, не поморщившись, откусил, явно смакуя, бутерброд.

— Напрасно отказываетесь, Владислав Львович. — Червякин причмокнул от удовольствия. — Это одно из немногих достижений человека, которое я ценю.

Карлик опустил поднос и повернулся к Равину. Владислава Львовича передернуло: лицо карлика было сплошь покрыто коростами; в носу торчало кольцо, местами ржавое; неимоверно толстогубый рот перекосился в зверином оскале, обнажив желтые, обломанные зубы; налитые кровью глазки излучали ненависть.

— Максвел, не пугай людей! — небрежно бросил Червякин, выудил из рукава пиджака платок, промакнул им губы.

Карлик укатился в кухню, там что-то звякнуло, и все стихло.

— Может, и вы что-нибудь выпьете? — обратился Червякин к Равину.

Владислав Львович открыл было рот для достойного ответа, но почему-то не смог произнести ни звука.

— Послушайте, Равин, вы прямо в шок какой-то впали. Я думаю, что коньяк пойдет вам на пользу.

Послышался треск разрываемой бумаги. Равин повернул голову. Над кроватью, из стены, из обвисших лохмотьями, прорванных обоев к нему медленно плыл золотой поднос с наполненным до краев коричневатой жидкостью граненым стаканом и неправдоподобно большим красным яблоком. Поднос плыл не сам по себе, его несла рука, покрытая длинными белыми волосами. Волосы на руке шевелились, словно жили сами по себе. В нос ударил запах дешевого коньяка. Владислав Львович вопросительно посмотрел на Червякина.

— Пейте, пейте! — с легкой усмешкой махнул тот рукой. — Я же знаю, вы такой пьете.

Равин глубоко вздохнул и в три глотка осушил стакан. Он ощутил жжение в желудке, в голове легко и приятно зашумело. Страх отступил на задворки сознания.

— Как вас там?.. Ростислав?.. — обратился он к Червякину.

— Мстислав Аполлинарьевич, если вас устроит это имя, — поправил тот.

— Даже так? Ну, ладно. — Равин икнул. — Вы что, демонстрируете мне возможности гипноза? Или еще чего там? Чего вы хотите? Это ведь ваши штучки, да?

— Да. Они со мной.

— Ага, — облегченно вздохнул Равин. — Теперь понятно, откуда вся эта мерзопакость, — махнул он рукой в сторону кровати. — Но зачем?

Червякин молчал, глядя неотрывно в глаза Владиславу Львовичу.

— Вы что? Еще что-нибудь заготовили? Так уж будьте добры, предупредите! Может, вы еще и дьявола во плоти здесь изобразите?