Алексей Калугин - Вестник смерти Страница 74

– В этом лесу все растет просто-таки с фантастической скоростью, – пожаловался Луконя. – Всего пару месяцев назад здесь проходила вполне приличная тропа.

Спустя какое-то время Хорна сменил Антип. Работа была не из легких, и вскоре у парня с непривычки заныли плечи и спина. Однако, не желая показывать остальным свою слабость, Антип упорно продолжал махать мечом, не обращая внимания на то, что удары его делаются все более слабыми и неверными. Теперь для того, чтобы перерубить лиану, которую вначале он рассекал с одного удара, Антипу приходилось дважды, а то и трижды ударять по ней мечом.

Окончательно выбившись из сил, Антип остановился и ладонью вытер пот с лица.

– Попить бы, – облизнув языком сухие губы, сказал он, ни на кого не глядя, словно разговаривал сам с собой.

– Нет проблем, – тут же отозвался Луконя.

Подпрыгнув, он попытался поймать рукой свисающую с дерева изумрудно-зеленую лиану толщиною в два пальца. Но дотянуться до нее бесенок смог только после того, как на помощь ему пришел Хорн.

Позаимствовав у Волчатника нож, Луконя перерубил лиану наискосок. Из разрубленной ветви, противоположный конец которой уходил высоко вверх и исчезал где-то среди развесистых крон папоротникообразных деревьев, потекла тоненькая струйка прозрачной воды. Сделав пару глотков, Луконя протянул лиану Хорну, который, напившись, передал ее Антипу. Вода была чистой и прохладной, с едва заметным травяным привкусом. Напившись, Антип омыл водой лицо и предложил лиану Брандлу. Лепрехун пить не стал. Зато он достал из кармана своего сюртука большой клетчатый платок, хорошенько смочил его водой и, сняв треуголку, положил платок на затылок, после чего водрузил шляпу на прежнее место. Волк же попросту отвернулся в сторону, когда лепрехун направил струйку воды на его нос.

– Ему разве вода не нужна? – удивленно посмотрел на Хорна Брандл.

– Напьется, когда захочет, – ответил Волчатник.

Пожав плечами, Брандл закинул лиану на дерево.

Хорн сделал шаг вперед, намереваясь занять место Антипа во главе отряда. Сделав вид, что не понял намерение Волчатника, Антип ухватил покрепче рукоятку меча и снова принялся с остервенением рубить кусты и ветки деревьев. Хорн усмехнулся, но ничего не сказал.

Вскоре заросли начали редеть. Как только отпала необходимость прорубать дорогу в лесной чаще, Луконя снова выбежал вперед. Сориентировавшись по одному ему известным признакам, он взял чуть левее того направления, в котором все это время двигался отряд.

Пройдя еще пару километров по лесу, они вышли на плоскую вершину большого холма. Внизу, в ложбине, протекала речка, по берегам которой стояли хижины, больше похожие на загоны для скота, сделанные из длинных гибких прутьев, обвязанных вокруг вбитых в землю кольев, и покрытые сверху соломенными циновками. Дыр и щелей в стенах было так много, что отпадала необходимость в окнах. На берегу реки занимались какими-то хозяйственными делами низкорослые женщины с кожей цвета старой меди. Их длинные черные волосы были собраны в узлы на затылках. Единственной одеждой островитянкам служили коротенькие травяные юбки. Среди женщин бегали совершенно голые дети, с восторженным визгом гонявшиеся за домашними животными, похожими на миниатюрных свинок.

– Вот так они и живут с сотворения мира, – прокомментировал увиденное Луконя, осторожно выглядывая из высокой травы, в которой прятались путешественники. – Женщины занимаются домашним хозяйством и что-то выращивают на небольших огородиках. Мужчины целыми днями рыскают по лесу в поисках пропитания. Между прочим, они едят даже змей и пауков, – лицо бесенка перекосила гримаса отвращения. – А примерно раз в месяц устраивают маленькую войну с каким-нибудь соседним племенем. Я как-то раз был свидетелем одной из таких битв. Она проходила в соответствии со строгими правилами и чем-то даже напоминала спортивное соревнование. Вот только проигравшим в этой жестокой схватке оказывался тот, кто уже не мог двигаться. Сражение, в котором принимали участие не только мужчины, но и женщины, вооруженные одинаковыми по размеру дубинами, началось с первыми лучами солнца и заканчивалось с наступлением темноты, после чего все его участники собрали убитых и тех, кто был ранен настолько серьезно, что скорее всего не имел шансов поправиться, и принесли всех их в жертву своему любимому богу Солнца. Должен сказать, что наблюдать за последним было особенно неприятно. Раненых даже не добивали, а живьем сбрасывали в жертвенный колодец, расположенный прямо под алтарем. Большинство несчастных отчаянно сопротивлялись и кричали так, что у меня кровь стыла в жилах…

При одном только воспоминании об этом ужасном событии Луконя зябко передернул плечами.

– А что получают победители? – спросил у Лукони Антип.

– Самое удивительное, что абсолютно ничего, – ответил ему бесенок. – Да и победителей, как таковых, нет. После жертвоприношения островитяне расходятся по своим селениям и спокойно живут, не проявляя никакой враждебности по отношению друг к другу, вплоть до следующей битвы.

– Я думаю, что кровопролитные сражения между островитянами носят ритуальный характер, – сказал Хорн. – Остров хотя и большой, но ресурсы его не безграничны. Никаких естественных врагов для человека на острове нет. Если бы население острова неконтролируемо росло, то в конечном итоге это привело бы к жесточайшему голоду и гибели большей части островитян. Убивая друг друга во время ритуальных сражений, островитяне не только поддерживают численность населения на требуемом уровне, но и очищают популяцию от наиболее слабых и больных особей – ведь во время битвы именно они гибнут в первую очередь.

– Я все с большим пиететом начинаю относиться к людям из Мира без Солнца, – с уважением посмотрел на Хорна Луконя. – Твои познания в самых различных областях как науки, так и естествознания, поистине достойны восхищения.

В ответ Хорн только улыбнулся.

– Дикость какая, – с неодобрением фыркнул Брандл. – Как можно убивать слабых ради того, чтобы дать возможность жить другим!

– Я думаю, островитяне не считают этот обычай дикостью, – возразил ему Хорн. – Они живут так испокон веков, и такой образ жизни кажется им вполне естественным.

– Но мы-то цивилизованные люди! – гордо выпятил свой огромный живот лепрехун.

– Кто бы говорил, – скривил презрительную гримасу Антип. – Нечисть паршивая.

Брандл от неожиданности едва на выронил свою трубу. Не зная, что ответить на столь незаслуженное оскорбление, он растерянно посмотрел на других своих спутников.

– Между прочим, наша цивилизация более древняя, чем нынешняя цивилизация людей, которая родилась на руинах Первой эпохи, – заметил Луконя.