Иван Цацулин - Атомная крепость (Книга 2) Страница 74

- Кому?

- Русским, конечно. - Коул встал и выглянул в окно. Было еще рано. В воздухе тихо кружились желтые листья и падали между деревьев.

- Ты случайно не помнишь, как русские назвали космическую ракету, которую они послали к Солнцу? - спросил неожиданно Коул, думая о чем-то своем.

Гейм ответил:

- "Мечта".

- Ну, ну, пусть они мечтают, - хмыкнул Коул, - а мы люди дела, будем действовать, - и шагнул к двери.

Уже от дверей Коул многозначительно сказал:

- Итак, я буду на Окинаве, а это кое-что значит, можешь мне поверить, капитан Стив Гейм, - и захлопнул за собой дверь.

"Стало быть, все-таки Окинава... Что ждет там меня?" - размышлял Гейм.

Отъезду Коула летчик обрадовался, - теперь он мог отлучиться наконец из форта Мид.

В тот же день на машине полковника он отправился в Вашингтон. Его, конечно, с нетерпением ждали. Майкл Гибсон караулил на обочине шоссе, там, где оно пересекало границу штата. Должно быть, Майклу основательно надоело вглядываться в лица проезжающих, он радостно улыбнулся капитану и бросился к своей машине. Роскошный "кадиллак" рванул с места, Гейм старался не терять его из виду. Рядом с сыном писателя сидел кто-то в штатском. Когда автомобили несколько сблизились и человек обернулся, Гейм узнал в нем генерала Гуго Лайта, одного из крупных банкиров на Среднем Западе. Так вот откуда у Майкла этот великолепный автомобиль! Гейм знал, что Лайт служит в штабе командующего Седьмой армией США, дислоцированной в Западной Германии, занимает там высокий пост и появляется на родине лишь по каким-нибудь важным делам. Следовательно, и на этот раз, как обычно говорил Артур Гибсон, "с Рейна надо ждать гадостей". И все же приезд Лайта очень обрадовал летчика, он всегда чувствовал к нему большую симпатию за его ум и мужество, за активное участие в борьбе против таких опасных людей, как Уильям Прайс.

Машины свернули на боковую дорогу и на большой скорости понеслись вперед. Гейм понятия не имел, куда его ведет Майкл Гибсон, лишь внимательно следовал за ним. Так ехали довольно долго, во всяком случае, летчик не без основания стал с опаской поглядывать на приборы - бензина в баке оставалось не так уж много.

Вечерело. Тени пали на землю. Солнце стало на самой кромке горизонта, большое, излучающее мягкое сияние. Придорожные деревья то и дело заслоняли его от Гейма. Мохнатые ветви мелькавших по сторонам деревьев казались совсем черными на ослепительном фоне солнечного диска. Потом, как-то незаметно, солнце скрылось, последняя полоска света погасла.

Сумерки. Гейм всегда, еще с детства в Калифорнии, любил это предвечернее время, приносившее в дом успокоение от дневных хлопот и отдых от трудов. Но на этот раз Гейм не почувствовал знакомого облегчения и легкой радости, ему было не до того.

Уже совсем стемнело, когда вдоль дороги показалась длинная изгородь. Машины миновали массивные ворота и въехали во двор большой усадьбы. Из переднего автомобиля показался Лайт. Он вылез из кабины и пошел навстречу Гейму.

Несколько выше среднего роста, широкоплечий, темноволосый, с длинным бледным лицом, на котором выделялись голубые глаза; уверенные движения, спокойный взгляд, походка солдата - все выдавало в нем кадрового военного таков был генерал Гуго Лайт, которого летчик знал, когда тот еще был майором.

- Рад приветствовать вас на моей ферме, - радушно произнес Лайт, крепко пожимая руку Гейма, и, заметив, видимо, с каким интересом Гейм осматривается, добавил: - Каприз моего старика. Он всегда был уверен в своем призвании фермера. Здесь прошло мое детство.

Прошли в дом.

- Можно и отдохнуть, - сказал Лайт, приглашая летчика занять место за столом. - Мистер Артур Гибсон прибудет позже. - Он машинально взглянул на часы. - Он прилетит не раньше чем часа через два.

- Прилетит?

- Да, конечно. У меня тут имеется вполне приличный аэродром - тоже причуда моего старика. - Лайт неожиданно рассмеялся. - Он тогда обзавелся и своим пилотом... Парень был сорвиголова... Одним словом, мы тут не имели недостатка в спиртном.

Вот оно что! Значит, аэродром поддерживается в должном состоянии еще с того времени, когда в Штатах существовал "сухой закон" и вино ввозилось из-за границы, главным образом из Канады, контрабандой. В те годы многие богатые американцы поступали точно так же, как и банкир Лайт.

- Он очень хочет повидаться с вами, - продолжал генерал, имея в виду Артура Гибсона. - Его весьма беспокоит отсутствие связи с профессором Райтом, - Лайт деликатно умолчал о Чармиан.

Гейм не хотел высказывать свои тревоги до появления Гибсона.

- Я не знал, что вы в Штатах, - заметил он. - Вы так прочно связали свою карьеру с Западной Германией...

Лайт щелкнул зажигалкой и некоторое время задумчиво смотрел на вспыхнувший огонек.

- Карьеру... - он медленно повернулся к летчику. - Видите ли, Гейм, я не люблю этого слова, во всяком случае - в применении ко мне.

Гейм хотел сказать, что не желал обидеть Лайта, но тот жестом попросил его молчать.

- Вы слишком увлеклись затеями Уильяма Прайса, в них видите все зло для человечества. Берегитесь забыть о других опасностях, угрожающих всем нам, людям Земли, - Лайт говорил задумчиво, почти с грустью.

- Германия, - догадался Гейм.

- Западная Германия, - уточнил Лайт. - Там имеются люди, которые изо дня в день работают над подготовкой к новой войне...

- Вы правы, - согласился Гейм. Лайт скупо улыбнулся:

- Я же говорю - вы, капитан, кроме Прайса, ничего не хотите знать. Занимайтесь Прайсом, и, если я чем-нибудь смогу быть вам полезен - готов действовать. Но пока вы тут занимаетесь "королем урана", я не спускаю глаз с событий в Европе. Трудно сказать заранее - здесь или там настанет скорее решительный момент, час для решений и действий.

- И вы...

- И Артур Гибсон, и наши друзья... Гибсон прибудет сегодня не один... Нам будет о чем поговорить. Но я хотел бы предупредить: кроме Артура Гибсона, вас здесь никто не должен видеть.

Они долго еще сидели за вечерним чаем и тихо беседовали о том, что творится в Европе. Несколько раз приходил нахмуренный, озабоченный Майкл и тотчас уходил, и каждый раз при этом хозяин бросал быстрый взгляд на наручные часы - оба ждали весточки с самолета, но пока ничего не было.

Гейм с симпатией заговорил о Советском Союзе. Швырнув скомканную сигарету, Лайт с неожиданной яростью сказал:

- Запомните, Гейм, я не из тех, кто готов обниматься с русскими.

- Зачем вы говорите мне об этом? - рассердился летчик.

- Затем, чтобы вы знали - я враг большевистских порядков, строя.

- Вы же банкир, естественно... - Гейм пожал плечами.

- Да, я банкир. - Лайт не мог справиться с душившей его злостью, - и все же в основном вопросе я сегодня в одном лагере с русскими, с большевиками: новая война была бы безумием, всеобщей гибелью. Я думаю о человечестве, о судьбе нации, капитан Гейм.