Олег Никитин - Живые консоли Страница 76

– Бетси, – расплылась она в кошачьей (как они выглядят, бит побери?) улыбке (в какой постановке попадалось это идиотское, но емкое словосочетание?), затем вновь припала к ступне хозяина.

– Где здесь есть что-нибудь выпить?

Она махнула в сторону освещенного угла, где плотно общались два немолодых посетителя, по виду явные гомосексуалисты. «И как только они сюда прорвались?» – с недовольством подумал Гамов. Однако радость бытия уже наполняла его бурлящей волной, освежая недавние впечатления. Слащавые физиономии бодрствующих посетителей стали восприниматься адекватно: милые, уступчивые граждане, готовые на все ради минутного внимания хозяина.

И все-таки следовало как можно скорее промочить горло, причем с полновесной сопутствующей имитацией – какое же иначе удовольствие? Так, профанация!

Локальные источники освещения (какие-то объемные музыкальные голограммы или просто звездочки ламп, разбросанные подобно глазам хищников в ночном лесу) помогли Тиме добраться до ближайшего бара. Гамову которому пришлось чуть ли не тащить на себе новую подругу. Пару раз, запнувшись, они упали на чьи-то вялые тела, а одному слюнявому типу изобретатель даже заехал локтем в зубы. Но тот лишь буркнул какой-то комплимент и опять забылся в дреме.

– Ты вообще-то кто?

Тима отклеился от банки с ледяным джином. Струйка стекла у него по подбородку, но добрая девушка, не дав ей коснуться груди хозяина, вывернула тонкую шею и поймала капли на лету. Затем она склонила голову к нему на колени и каркнула куда-то между его бедер:

– Бетси я!

– Ах, Бетси… – рассеянно проговорил он.

Стало совсем хорошо – к непосредственной стимуляции коры добавился алкоголь, наполнивший своими удивительными молекулами артерии и вены. Огоньки подстроились под множественные источники звука и пустились в дрожащий танец.

Тима раздвинул ноги: Бетси настолько отяжелела, что держать ее вес становилось не слишком приятно, а это нарушало гармонию жизни. Сложившись как кукла, девушка завалилась на бок и засопела у ножки кресла, в которое упал изобретатель.

– Ну вот, – сокрушенно пробормотал он. – Остался один. Сними крышу.

Чиппи придал прозрачность потолку и прочим перекрытиям дома, чем разом понизил значение редких светлячков-ламп. Несколько дней назад Тима в очередной раз сменил время суток на своем узле, сделав его равным полуночи (с полнозвездным небом, конечно). Это было очень удобно – всегда находилась какая-нибудь странная пара или даже большее количество гостей, которые желали уединиться во мраке. В то же время никто не мешал маленьким компаниям окружать себя коконом света, чтобы любой гость мог понаблюдать за проделками соседей.

Еще месяц назад молодой изобретатель, как только приобрел известность на территории своего сектора, препоручил все заботы о фильтрации посетителей Чиппи. Тот проверял наличие денег на счете, возраст и внешние данные (согласуясь с общепринятым стандартом красоты), и только после всех этих процедур разрешал гостю присоединиться к избранному обществу. Какой-то шутник уже успел назвать Тиму Учителем жизни, за что и удостоился звания первого апостола. Однако долго этот тип не продержался. Он быстро уступил настырной девице, носившей прозвище Дуня. Она не отставала от «Учителя» ни на метр, делила с ним ложе и трапезу, утомив своим упорством даже Ирину, которой уже не хватало энергии для постоянной активности.

Вскоре кто-то из «апостолов» придумал обряд посвящения: первая половая связь новичка на территории узла должна была состояться либо с самим учителем, либо с тем, кому он прикажет. Импотенты с позором изгонялись.

– Вызов от Норберта Гномма, – сообщила программа.

– Общий тест, – машинально ответил Тима, не открывая глаз.

Перед ним мелькали картины коллективных развлечений – для полноценного отдыха часто приходилось совершать вылазки на популярные узлы. Там приспешники умело отсекали от образа вождя назойливых журналистов, которым ничего не оставалось, кроме как вступать в клан изобретателя. Посмотрев пару-тройку репортажей о себе самом, Тима потерял к этому интерес.

– Официальный запрос от корпорации «Живые консоли», – сказал Чиппи. – Соединить с абонентом?

– Ох! Он что, до утра не мог подождать?

– Среднеевропейское время: 10.23.

– Ладно, давай.

Тима собрался с силами, расчистил вокруг себя небольшую площадь пола и сфокусировал взгляд на раскрывающейся перед ним голограмме. Лицо Норберта имело несколько потерянное и усталое выражение. Коротко поздоровавшись с хозяином дома, он стрельнул глазами по распростертым окрест телам и заметно поморщился.

– Завтра истекает срок твоего отпуска, Дмитрий, – пробормотал он хрипло.

Звучало это малоприятно, даже несмотря на остаточное действие благотворного тормошения таламуса.

– Согласно контракту, ты должен явиться на службу, – добавил Гномм. – Ты знаешь, как хорошо я к тебе отношусь, – зачастил он («Надо же, как на старика подействовала инсталляция», – с улыбкой подумал Тима). – Я предложил совету директоров назначить тебя главой лаборатории.

– Как? А вы, сударь? – кривовато усмехнулся изобретатель. К нему ненадолго вернулась ясность мышления. – Отставка? Или увольняют, проще говоря?

– Мне уже почти сорок. – Физиономия Гномма стала бесстрастной. – Удачно, не правда ли?

– Я даже и не думал об этом!

– Тебе это надо? – спросил женский голос, слегка искаженный зевотой и старанием своего обладателя придать тембру задушевность. Тима покосился на источник шума и увидел Веронику. Она подползла к хозяину, не потревожив при этом остальных обитателей дома, моментально прижалась к его колену и буркнула в сторону Гнома: – Зачем вам вождь?

Норберт смешался.

– Вождь? Э?… Митя, ты же талантливый нейрохимик! – Глава лаборатории занервничал и интенсивно потер лоб ладонью, будто пытаясь высечь из мозга искру вдохновения. – Зачем я тебя вызвал? – вдруг спросил он с испугом. Тима задумался: ответ завертелся где-то на поверхности сознания, ускользая от языка. – Вспомнил, – выдохнул Гномм. – Я предлагаю тебе заменить меня в лаборатории.

– А Президент согласен?

– Я подал прошение об отставке и предложил твою кандидатуру взамен. Скорее всего, совет директоров возражать не будет.

– Я уже полтора месяца как не занимался нейрохимией. – В той области Тиминого мозга, что отвечала за профессиональные знания и навыки, клубился подозрительный туман. – Контракт позволяет мне еще три года пользоваться частью прибыли от продаж «Экстатично». По правде говоря, у меня нет свежих идей, – признался изобретатель.