Владимир Контровский - Тропой неведомых Миров Страница 77

Катри не отказался от угощения — к чему пренебрегать приятным, коль скоро имеется такая возможность? Но разговор за чашей вина пошёл серьёзный.

Хануфер был несказанно рад тому обстоятельству, что грозные Хурру если и не окажутся союзниками, то, во всяком случае, не выступят против. Оставались армия и гвардия Властителя, а так же те из знати, которые Властителя поддерживали (быть может, сами втайне лелея мысль занять когда‑нибудь его место). Катри не собирался разгонять сторонников трона мановением руки. Он рассуждал вполне логично: если уж Хануфер жаждет власти, пусть добывает её, а не ждёт, пока этот сладкий плод сам упадёт к нему в ладони по волшебству. Чародей решил, что вмешается только в том случае, если ход событий его совершенно не будет устраивать. Визит во дворец решено было нанести утром — без особого приглашения. Хануфер успел доложить о чуде, и его сообщение вызвало интерес — Властитель давно нуждался в чём‑то подобном для противовеса магической мощи Храма.

…Утро наступило ясное и прозрачное. Огромный город просыпался, общая аура его обитателей была спокойной и умиротворённой. Первые торговцы уже разворачивали свои товары на рыночной площади, из дверей пекарен тянуло запахом свежеиспечённого хлеба, по каменным мостовым зацокали копыта — первые гружёные возы потянулись в город от распахнувшихся ворот. Порт наполнялся привычным каждодневным шумом, первые корабли покидали его, и первые вновь прибывшие занимали места у причалов. Лучи солнца скользнули по белому куполу Храма, и Катри–Эндар уловил слабый ручеёк ожившей магии. Нечто вроде утренней общей молитвы? Точнее, что‑то среднее между молитвой и медитацией, в которую вовлечены сотни разумов. Да, Храм не забывал своих функций — пробудившаяся магия явно была Магией Слежения. Что ж, пусть наблюдают…

Дорога до дворца Властителя не отняла много времени — царедворцы уровня Хануфера по установившейся традиции селились недалеко от дворца, и чем выше был ранг слуги Властителя в сложной придворной иерархии, тем ближе располагалось его жилище к центру светской власти — к дворцу–крепости.

Дворец чуть уступал по высоте зданию Храма, однако выглядел не менее величественно. Его опоясывали два кольца высоких стен, сложенных из серого камня и увенчанных зубцами и выступающими вперёд башнями, позволявшими обстреливать подступившего к самым стенам врага с флангов. Естественно, под стеной был прокопан наполненный водой глубокий ров с подъёмным мостом, — во всех Юных Мирах одно и то же, — такой же ров занимал почти всё пространство между первой и второй стенами. Несколько подъёмных мостов могли быть переброшены с внутренней стены на внешнюю, но никак не наоборот. Дворцу неоднократно приходилось выдерживать осаду — часть кладки стен была свежее в тех местах, где после победы заделывали оставленные таранами бреши.

Когда Катри и Хануфер подошли к воротам, подъёмный мост был опущен, но в воротах стояла бдительная стража в сверкающих латах. Взглянув на них, Катри вдруг почувствовал нечто вроде сожаления, и его затея показалась ему пустой и никчёмной. Демонстрировать на этих воинах всю мощь подвластной ему магии — это всё равно, что мастеру боевых искусств состязаться с детьми: ни чести, ни славы, ни удовольствия. И Эндар твёрдо решил: вмешиваться он не будет — пусть всё идёт так, как пойдёт. В конце концов, в словах Верховного Хурру насчёт Предначертанного что‑то есть. Будущее вероятностно…

Их пропустили без задержки через обе стены — либо Властитель отдал соответствующий приказ, либо Хануфер принял какие‑то свои меры. За вторыми воротами чародея и сборщика дани встретил высокий человек в тёмно–синем плаще поверх кольчуги. Он внимательно оглядел вошедших и сделал знак следовать за ним.

За вторыми воротами внутреннее пространство крепости заполняло множество строений, одно- и двухэтажных, и надо всеми ними царило выстроенное из голубовато–серого камня здание самого дворца.

«Впечатляет, — подумал Катри, — даже меня. Что же тогда говорить об аборигенах…». Дворец походил на жемчужину, скрытую за прочными створками–стенами раковины–крепости. Стиль странный — раньше Эндар такого не встречал. Высокие и узкие окна первого этажа, затянутые витражами, походили на следы от ударов исполинским кинжалом по серо–голубой коже, только удары эти наносились очень аккуратно — окна располагались ровной цепью, опоясывающей весь дворец. Над ними шла линия круглых окон второго этажа, высота до них составляла не менее двенадцати локтей. А над крышей кольцом возвышались десять тонких шпилей, увенчанных сферами с остриями — словно на концы гигантских копий были насажены диковинные круглые плоды. Тяжёлые металлические двустворчатые двери с причудливой резьбой — то ли растения, то ли узор, то ли вязь неведомых символов — медленно распахнулись.

На второй этаж вела широкая каменная лестница, уставленная по сторонам статуями мужчин с оружием и обнажённых прекрасных женщин. Понятие красоты может варьироваться в довольно широких пределах, но общие стандарты для человекоподобных сохраняются. Через каждые несколько ступеней замерли неподвижные фигуры воинов в полном вооружении, почти неотличимые от изваяний. Катри поднимался за провожатым не спеша, ощущая нарастающее нервное напряжение Хануфера. Волнуется хищнолицый — и правильно делает, что волнуется…

Лестница окончилась перед широкими резными дверями — на этот раз деревянными. Створки растворились бесшумно. Длинный вытянутый зал с двумя рядами каменных колонн, подпиравших свод по обе стороны от центральной части, встретил тишиной и прохладой, однако света, проникавшего сквозь круглые окна над балюстрадой, соединявшей капители колонн, было достаточно. А тишина оказалась обманчивой — в зале присутствовало множество людей. И в конце зала, противоположном входу, восседал он — Властитель.

Человек на вычурном кресле — троне — на четырёхступенчатом возвышении представлял интерес сам по себе. Средних лет, с жёстким лицом, с холодными жёлтыми глазами волка, с крепкой фигурой — заметно даже под мантией — и с кривым рваным шрамом через всю левую часть лица. Длинные жёсткие светлые волосы, спадавшие на плечи, венчала остроконечная золотая тиара — корона Властителей. Лёгкое касание — и Эндар быстро выхватил из памяти человека на троне узловые моменты: голодное детство в трущобах — наёмник — военачальник, заслуживший чин потом и кровью, — дворцовый переворот с резнёй. Властитель был типичным хищником, не разжимавшим впившихся в добычу клыков, и у Катри мелькнула мысль, что шансов‑то у Хануфера не слишком…

Пропели трубы, по залу прошёл лёгкий шелест, и Властитель поднял руку. Голос у него — жёсткий и холодный — вполне соответствовал его внешнему облику.