Николай Петри - Колесо превращений Страница 78

Две недели Милав сидел только на растительной пище - никаких продуктов животного происхождения, даже рыбы, в изобилии водившейся в речке, протекавшей под горой, недалеко от избушки. А потом началось. Кудесник назвал это "каскадным голоданием без воды" (при слове "голод" Милав испытал весьма противоречивые чувства, однако доверился Ярилу целиком и полностью).

Первые двадцать дней после растительной диеты оказались самыми легкими. Один день Милав кушал (в основном растительная пища, излюбленная кудесником, лишь иногда - немного рыбы), к вечеру Милав напивался отвара до отвала, а следующий день терпел - не пил, не ел. Далее опять - день кушал, день терпел. Через двадцать дней Милав чувствовал, что новые порты, сшитые ему сердобольной старушкой перед самым его отъездом, стали вдруг великоваты. Зато грудь - и без того немалой ширины - раздалась еще больше.

- Молодец, Милав! - сказал довольный кудесник и объявил: - Пора шагнуть на другую ступеньку.

Вторые двадцать дней прошли тяжелее. Двое суток через двое, в "голодные" дни - ни капли воды. Здесь кудесник внимательно наблюдал за тем, как Милав выходит из голодовки: сначала напиться воды, через некоторое время немного кипяченого козьего молока или рыбьего бульона, а потом можно кушать все. После этого этапа одежду пришлось ушить, а Ухоня стал ворчать, что скоро и ветер сможет гнуть Милава, словно травинку малую. Кузнец с ним не согласился. Продолжая выполнять нехитрую работу по хозяйству, которое состояло из одной козы, содержавшейся Ярилом не столько для себя, сколько для страждущих, обращавшихся к нему за помощью, Милав не чувствовал ни упадка сил, ни слабости. Напротив, физический труд доставлял ему истинное наслаждение.

- Добро, - подвел итог кудесник, - шагнем дальше...

Это было уже совсем не просто. Трое суток через трое - три дня питаться, три дня не есть, не пить. Без пищи еще туда-сюда, но без воды! Милав в "сухие" дни иногда ловил себя на том, что старается все работы выполнять поближе к воде. Совершенно бессознательно ноги сами несли его к речке, но кудесник был начеку. Он все время находился рядом и питался так же, как и кузнец, делая себе послабления лишь в отношении воды. Видя перед собой такой пример, Милав держался.

Перед следующим этапом кудесник долго и тщательно обследовал тело кузнеца: слушал дыхание, сгибал-разгибал суставы, заглядывал в глаза и даже принюхивался к его дыханию.

- Ну как? - с тревогой спросил Милав, в тайне желавший прекращения мучительных испытаний. Кудесник неумолимо ответил:

- Шагнем, Милав-кузнец, здоровьишка хватит!

"На сколько?" - вертелось на языке у Милава, но вдруг он с удивлением обнаружил, что воспринимает мир совсем по-другому, - радостнее, что ли?!

Четвертый этап: четыре через четыре. Это уже совсем тяжело. Просто невероятно тяжело. Милав не верблюд заморский, напиться на несколько дней вперед не может, поэтому и снится по ночам всякое - от дождевых луж на пыльной дороге до хрустального озера Вилы-Самовилы, которое он бы выпил за один присест, если бы ему позволил кудесник. Но Ярил начеку. Ни стоны кузнеца по ночам, ни вид шелушащейся на губах и деснах кожи не могут его разжалобить - ни глотка, ни наперстка, ни малой капельки благодатной водицы не разрешает он подопечному! В таком состоянии уже не до работы. Милав бродит по поляне, словно медведь-шатун, и Ухоне даже страшно окликнуть своего товарища. Он это сделает потом, когда пройдут "сухие" четыре дня и Милав оттает за берестяной чашкой простокваши.

После окончания четвертого этапа кудесник дал Милаву десять дней растительной диеты.

- Набирайся сил, - говорил кудесник, подливая ароматного травяного отвара в корчагу кузнеца. - Если последнюю ступень одолеешь - считай, заново родился!

- Да мне и так от роду еще и двух лет нету! - пошутил Милав.

- За эти два года в теле твоем столько гадости скопилось, что и помыслить страшно, - сказал кудесник. - Ну да ничего, справимся. Верно ли, Милав?

- Верно... - отозвался Милав без особого воодушевления. - Видела бы меня сейчас баба Матрена! - вздохнул он.

- Если бы видела, то не дожил бы Ярил до осени! - прошептал Ухоня на ухо кузнецу, не забывая оглядываться вокруг, - как бы кудесник не услышал, а то... Ухоне и помыслить было жутко, что Ярил может и его подвергнуть столь ужасному лечению. (Хотя что с него взять - невидимого и нематериального?!)

... Пришло время пятого, заключительного и самого тяжелого этапа. Милав не мог без содрогания думать о предстоящих пяти сутках без воды. И все же на вопрос кудесника - готов ли он? - бодро ответил:

- Готов!

Если бы он промедлил хоть минуту, возможно, решимости уже не хватило бы.

Пятый этап. Пять через пять. Самые жестокие муки, самые ужасные дни. Есть не хочется - только пить. Повсюду мерещится вода. Поднимешь руку - в ней кружка чистейшей, прохладной и самой вкусной в мире воды; поставишь на траву ногу - под ней плещется огромная лужа, достаточно лишь наклониться, чтобы пить, пить и пить эту благодать Божью! Спать в эти дни невозможно, особенно в избушке кудесника. Милав выползает за стены, но и здесь свежего воздуха не хватает. Все тело источает ужасный запах - словно бездна, поглотившая когда-то Аваддона, пропитала на веки вечные кузнеца смрадными испарениями. Поры на теле открываются, и Милав, лежа в полуобморочном состоянии, чувствует, как из него вытекают целые реки нечистот. Говорить не хочется - язык распух, дышать почти невозможно. Кожа шелушится везде. Кажется, чю кузнец навсегда превратился в юдоль боли и скорби... Но Ярил рядом. Нет, воды он не даст - ни для того, чтобы омыть тело, насквозь пропитанное гнилостным запахом погибших и разлагающихся клеток, ни для того, чтобы прополоскать рот.

- Терпи, - просит кудесник, и Милав соглашается с ним, потому что на возражения у него нет ни физических, ни моральных сил. Все его естество занято одним - ожиданием того чудесного мига, когда можно будет хоть посмотреть, хоть понюхать божественную субстанцию под оживляющим мертвую плоть именем - ВОДА!

... В конце августа кудесник объявил, что первая ступень пройдена и посвящение закончено.

- Первая? - изумился Милав. - А что же тогда представляет собой вторая ступень?!

- О! Это уже совсем серьезно, - ответил Ярил. - Сорокадневное голодание - и это гораздо тяжелее, чем ты можешь себе представить.

- Почему? - искренне удивился Милав. - Ведь если собрать все мои "голодные" дни, их как раз наберется чуть больше сорока!

- Об этом мы поговорим в следующий раз, - сказал Ярил. - А сейчас нам пора к Нагину-чернокнижнику. Там теперь твое обучение проходить будет.

- И долго? - поинтересовался Ухоня, который уже давно видел себя увенчанным лаврами победителя Аваддона.