Сергей Лукьяненко - Атомный сон Страница 8

Неужели все так просто? Неужели Майку хватило этой встряски, чтобы в нем проснулся дракон? И поразившая меня решимость, вырвавшаяся из мальчишки, как стальная пружина из ветхого футляра, – это решимость дракона, расстающегося с человеческой шкурой.

У каждого есть свой миг, когда он превращается в дракона. Обычно это миг страха, нестерпимого, до дрожи в коленках, до холодеющих пальцев, когда желание жить вытесняет все. Когда смерть впервые оказывается рядом, и ты расстаешься с глупой детской верой в собственное бессмертие. Когда не умом и не сердцем, а жалким, трясущимся телом осознаешь – нужно или выжить, или остаться человеком…

Я такую минуту пережил давным-давно, еще когда Элдхауз повел нас в первый набег на крошечный, беззащитный поселок, и Джереми, сволочь Джереми, паскуда Джереми на моих глазах расстрелял не сумевшего снять часового пацана. Даже имени того мальчишки я сейчас не могу вспомнить, лишь крутится в памяти хмурое, вечно сосредоточенное на чем-то своем лицо. Я тогда перенес шок, и не мог говорить – к горлу словно прилип холодный комок, не дающий произнести ни слова. Меня дразнили все, или почти все. Лишь Рокуэлл и тот мальчишка никогда не смеялись… Увидев, как Джереми расстреливает его, я словно проснулся. Именно с того момента у меня ясные воспоминания о детстве. Негромко хлопает пистолет; отходя назад, щелкает ствол; быстро наплывает едкая пороховая гарь… На лице Джереми не то оскал, не то улыбка… А мальчишка крутится на снегу, дергаясь от каждой пули, и кровь темными фонтанчиками плещет на снег, оставляя в нем длинные ровные проталины… В ту секунду я понял – точно так же смогу корчиться под пулями и я сам. Если не заставлю каждого встречного джереми вздрагивать от одного моего взгляда… И почти сразу узнал, как этого добиться. Достаточно превзойти их в жестокости. Достаточно выместить свой страх на ком-то еще более испуганном и беззащитном, вроде той несчастной девчонки в захваченном нами доме. Запредельная жестокость в первую очередь ужасает любителей жестокости вмеру.

Прошелестели листья, чавкнул мокрый песок на берегу ручейка. Даже ветерок дохнул от прыжка огромного тела. Принц с жалобным повизгиванием ткнулся в мое плечо. Я перевернулся, посмотрел в бегающие от стыда глаза.

– Нас могли убить, Принц.

Принц растянулся на траве, вскинул лапы кверху. Делай со мной, что хочешь, хозяин, вот мое беззащитное брюхо. Виноват…

– В чем дело, Принц?

По затылку трахнула чугунная кувалда. Принц послал мне «картинку»: разноцветный, непривычно окрашенный мир. Я с трудом узнал то место, где мы находились. Сероватая полоска ручья, пестрые, многоцветные берега, усыпанные яркими пятнами. На берегу виднелись два радужных силуэта. Я и Майк? От нас по воздуху тянулись кроваво-красные, бледно-зеленые, синевато-стальные нити. А в сторонке лежали два абсолютно бесцветных, почти неразличимых человеческих силуэта…

Что это? Я посмотрел на Принца, на его подергивающийся, влажный нос…

– Принц! Они… не имеют запаха?

Принц радостно взвизгнул. Трудно поверить, что его чудовищная глотка способна издавать такие звуки.

Я смотрел на коченеющие трупы, переваривая полученную информацию. Запах… Как можно его уничтожить? Такого еще не было. Нас с Принцем ослепили, оставили безоружными. Орден Братьев Господних взялся за осуществление своей давней угрозы – очистить леса от драконов. И на этот раз у него есть шансы победить.

6. СВЕТЛОВОЛОСЫЙ

Это был самый странный и, наверное, самый счастливый месяц в жизни Драго. Пещера на берегу Биг Ривер, где он соорудил свое логово, превратилась в подобие жилого дома. Каждый вечер теперь он стремился вернуться назад, к странной девчонке, убежавшей от монахов и оставшейся с драконом…

В первый вечер Драго ушел в лес. Ушел, сам не понимая, зачем это делает, после того, как накормил девушку и перевязал ее рану. До утра он бродил, не в силах уснуть, и все пытался придумать для себя оправдание. Уже в предрассветной сумеречной полутьме, на узкой лесной дороге, остановил фермерский обоз. Автоматически рылся в вещах, почти не глядя на полуживых от страха крестьян. На телегах аккуратными рядами лежали мешки с зерном и мукой, прикрытые от росы мутными обрывками полиэтиленовой пленки. Драго хотел сказать, что полиэтилен здорово набирает радиацию, и закрывать им продукты не следует, но передумал. Крестьяне наверняка об этом знали, просто им было наплевать на тех, кому достанутся продукты. Драго оглядывал бледные от страха и малокровия лица, ускользающие от его взгляда глаза. Фермеры боялись зря. Из них самих могли бы получиться неплохие драконы, пьющие кровь и раздирающие зубами сырое человеческое мясо… С последней телеги Драго снял деревянный ящик с мелкими желтыми яблоками, прислонил к рубчатой фордовской шине, закрепленной на тележной оси, несколькими ударами ноги разбил доски… Выбрал два яблока, крупных, но с едва заметными червоточинами – дозиметра у него не было, а червяк в зараженное яблоко не полезет. И пошел назад, к пещере.

Она никуда не убежала за ночь. Логово обрело подобие уюта, вещи избавились от многомесячного налета пыли, повсюду был непривычный, смущающий Драго порядок… Он подошел к столу и положил на него «трофейные» яблоки.

Вечером она сама попросила его не уходить.

Так прошел месяц.

…Нет, у него не было никакого предчувствия в тот день. Наоборот. Он шел с охоты, с удачной охоты, и день был светлым, в тучах виднелась проплешина, и Драго решил, что там прячется солнце.

Как обычно, он наблюдал за входом в пещеру несколько минут. Заросший оранжевым вьюнком провал был темен и пуст. Драго сделал несколько шагов по широкому, словно человеческими руками вырубленному проходу. Откинул тяжелую от влаги, почерневшую от копоти штору – светомаскировку.

Возле костра сидел Рокуэлл. Он по-дурацки выбрился, оставив лишь клок волос на затылке, и был похож на индейца из ковбойских фильмов. Автомат он держал на коленях, на столе валялся пояс с ножом, помятая металлическая фляга. И куртка и брюки были невообразимо грязны, и даже с десяти шагов Драго почувствовал запах застарелого пота. Он изменился за последние полгода, Рокуэлл… Но все равно это был он, это был друг, друг-дракон, и Драго невольно улыбнулся. Он шагнул к костру.

Рокуэлл привстал навстречу. Смятение мелькнуло и исчезло на его лице.

– Я не один, Драго…

Светловолосый стоял у входа. Кто действительно изменился – так это он. Прежнего подростка, кидающегося в спор каждую минуту, напоминала лишь чистая, опрятная одежда. Лицо заострилось, глаза быстро обшаривали Драго.