Филип Фармер - Пробуждение каменного бога Страница 8

Подбежав к нему, она упала на колени и, поцеловав руку, вымолвила:

— Мой Повелитель, я плакала, потому что ты покинул меня.

— Твои слезы высохли достаточно быстро, — сказал он. Хотелось бы верить, что она сказала правду и что действительно плакала, но нельзя было сказать наверняка, возможно, она говорила или преувеличивала, чтобы понравиться ему. Эти аристократические дикари были так же склонны к скрытности и притворству как и все цивилизованные люди. Кроме того, может он хотел, чтобы она сильнее привязалась к нему? Во всяком случае их дружба могла привести к более интимным отношениям, последствия которых он мог себе представить. Они притягивали и отталкивали одновременно.

Он велел ей идти справа и на некоторое время наступило неловкое молчание. Потом она, запинаясь, начала что-то объяснять и через некоторое время уже щебетала также мило и интересно, как раньше. Он почувствовал себя очень счастливым, ощущение потери улетучилось в чистый воздух и яркое солнце.

Они маршировали весь день, останавливаясь то тут, то там, чтобы поесть и отдохнуть. Здесь было вдоволь маленьких ручейков и речек, чтобы сполна обеспечить их водой, в которой они нуждались. Вуфеа хотя, наверное, и произошли от кошек, лезли купаться при первой возможности. К тому же они вылизывали себя как настоящие кошки. Они были довольно чистоплотным народом, во всяком случае, что касается их тел, зато полностью безразличны к клопам, тараканам, мухам и прочим насекомым в деревне. И хотя они зарывали свои отбросы, но совершенно не заботились об уборке за собаками, свиньями и другими животными, которых держали ради забавы или пищи.

Поздним вечером Улисс, разгоряченный, вспотевший и усталый, решил разбить на ночь у ручья лагерь. Вода казалась обжигающе холодной и была такой чистой, что было видно плавающую у дна рыбу на глубине двенадцати футов. Он лежал на упавшем дереве, нависавшем над ручьем, и смотрел на рыб. Потом сбросил одежду и пошел поплавать, в то время как вуфеа и вагарондит наблюдали за ним вблизи (как всегда они делали, когда он был раздетым). Он подивился, неужели их втайне не отталкивает нагота и полное отсутствие волос. Наверное, нет. Он и не стремился быть как они, все-таки он был здесь богом.

Когда он вышел все остальные, за исключением стоящих на посту воинов и Авины, искупались. Авина вытерла его куском шерсти, а потом спросила разрешения присоединиться к остальным. Когда же все вышли, он снова посмотрел с бревна на воду. Рыбки уплыли. Он нашел их в сотне ярдов вверх по течению. Потом соорудил телескопическое удилище с леской, сделанной из кишок, и костяным крючком и червяком, которого специально для него нашла Авина. Это оказалось толстотелое создание длиной с его руку, с красной кровью и четырьмя громадными ложными глазами, состоящими из трех концентрических кругов: белого, голубого и зеленого.

Они забрасывали двенадцать раз, но безрезультатно. На тринадцатый — рыба клюнула. Он подсек ее и та-принялась играть, грозя сорвать леску с удилища. Рыба была только десяти дюймов длиной, но очень сильной и боролась отчаянно. На нее ушло не менее двенадцати минут. Когда же он вытащил ее на берег и разглядел серебристое тело с алыми и зелеными пятнами, вылупленными желтыми глазами и короткими хрящевидными усами, он почувствовал неизмеримое счастье. Согласно Авине, которая понесла ее на кухню, его липавафа были в восхищении.

Ночью, лежа в своей постели, разглядывая высокую зелено-сине-белую луну сквозь ветки вечнозеленого растения, он подумал, что ему недостает только двух вещей, чтобы быть полностью счастливым. Первое — большого глотка хорошего темного немецкого или датского пива или первоклассного бурбона. А второе — женщины, которая любила бы его, и которую он тоже бы любил.

Прежде чем понять, что он делает, он ощутил мохнатую ручку Авины в своей руке и поднес ее ко рту. Потом бессознательно потянулся поднять ее и собрался поцеловать.

— Повелитель! — произнесла Авина с дрожью в голосе.

Он не ответил. Осторожно вернул ее руку в изголовье постели и отвернулся.

Но она остановила его: «Смотри!» И он присел, вглядываясь сквозь ветки деревьев на замеченное ею существо. Черное и крылатое, только силуэт, оно мелькнуло на фоне луны и исчезло.

— Что это было?

— Я ничего не понимаю… Все произошло так быстро… Это был апеавуфеапуауэа.

— Крылатое разумное существо без волос, — пробормотал он, переводя на английский.

— Дулулики, — добавила она.

— А они опасны?

— А ты не помнишь?

— Стал бы я тогда спрашивать?

— Прости меня, Повелитель. Я не хотела тебя прогневать. Нет, они вообще-то не опасны. Будь они нашими врагами, мы бы их давно перебили. Они оказывают нам всем большие услуги.

Улисс порасспрашивал ее еще, а потом пошел и лег спать. Ему снились летучие мыши с человеческими лицами.

Двумя днями позже они подошли к первой деревне вагарондит. Задолго до этого барабаны возвестили, что их заметили. Время от времени Поющий Медведь высматривал разведчиков, которые перебегали от дерева к дереву и прятались за кустами. Они проследовали вдоль широкого и полноводного ручья, где водилось множество черно-белых рыб около трех футов длиной. Он присмотрелся и решил, что это не рыбы, а маленького размера млекопитающие. Авина сказала, что вагарондит считают их священными и убивают только по одному в год на торжественной церемонии. Вуфеа не считали их священными, но так как те находятся на вражеской территории, они их не волнуют. Если вуфеа во время набега убьют хотя бы одного, а вагарондит обнаружат тело, то они поймут, что вуфеа где-то рядом.

Пятью милями дальше они оставили ручей и двинулись к вершине крутого холма. С другой стороны, в долине, на верхушке пологого бугра показалась деревня вагарондит.

Дома кланов были круглыми. В остальном же она ничем не отличалась от поселений вуфеа. Однако высыпавшие в открытые ворота воины имели коричневую шерсть и черные полоски вокруг глаз и щек. И в добавление к каменным топорам и томагавкам они несли мечи и булавы, сделанные из какого-то дерева.

На их штандарте виднелся череп гигантского роадраннера. Авина сказала ему, что это сверхтотем, главный для всех кланов вагарондит. Они считали роадраннера, апаукауа, священным и посвящали своих молодых воинов, ставя их перед гигантской птицей. Посвященный должен был быть вооружен только боло и копьем и обязан был свалить птицу наземь, обмотав трехкаменную боло вокруг ее ног и затем оторвав голову. К тому же, во время этой опасной церемонии погибло в год не менее четырех храбрецов.

Улисс шагнул вперед, процессия двинулась следом, спускаясь по длинному пологому холму. Вагарондит ударили в огромные барабаны, затрубили в рога. Жрец, весь утыканный перьями, помахал на них тыквой и, вероятно, пропел что-то, хотя на таком расстоянии Улисс ничего не расслышал, за исключением грохота инструментов.