Кристофер Раули - Звездный молот Страница 8

Тем не менее, кризис почти не коснулся добывающей промышленности. На многочисленных астероидах, богатых газом и водой, были основаны небольшие поселения, и торговля там велась так оживленно, как нигде в человеческих мирах. Но на громадных станциях у пояса астероидов положение складывалось просто отчаянное. Они лежали слишком далеко от проторенных дорог и терпели невероятные лишения, несмотря на огромные залежи ценного газа и воды неподалеку.

Выслушав объяснения девушки из службы занятости, Джон, с минуту поколебавшись, дал согласие работать в Особом отделе, или в «Отделе убийц», как еще его называли. Через несколько часов Йэхарда представили руководителю отдела. Тот придирчиво осмотрел Джона, заставил пройти заново все тесты и, просмотрев результаты, удивленно присвистнул. Джону предложили жалованье по средней ставке плюс премии за каждого уничтоженного террориста.

Когда снимали отпечатки пальцев для занесения в картотеку, Йэхарду пришлось объяснить, какой операции в свое время подвергся его средний палец. У специалистов изумленно поползли вверх брови, однако Джона решили оставить в отделе. Такие пси-способности встречались крайне редко. Да и совершенное владение языком Лоо, знание жизни его голубокожих обитателей само по себе являлось существенным преимуществом Йэхарда.

Прошло несколько дней, заполненных тренировками. Джон жил в общежитии для курсантов, еще не получивших значок агента. Сокурсники относились к нему с нескрываемой враждебностью из-за следов лоовонского клейма на лбу. Джон сделал себе новую пластическую операцию, пытаясь их убрать, но это почти ничего не изменило. Стиснув зубы, Йэхард с головой ушел в учебу, задавшись целью стать первым во всем. Он раньше всех на курсе добился звания агента. Начальник училища сам вручил ему табельное оружие и направление в Особый отдел. Едва появившись на рабочем месте, Джон получил приказ отправиться по следам религиозной секты «Жизнь во имя смерти», давно наводившей страх на весь Ноканикус.

Глава II

Спасаясь от агентов Лоо, посланец бежал из Квиста по канализационной шахте. Он присоединился к каравану, идущему на юг, и покинул его только там, где располагался наблюдательный пост лоовонов. Он шел всю ночь, чтобы к рассвету добраться до далекого Западного перевала. Днем посланец отдыхал, а на следующую ночь стал осторожно пробираться через Северный Стальной пояс.

Одинокий человек брел среди мрачных громадин мертвых машин, едва освещенных призрачным звездным светом. Приходилось опасаться «людей песков», высоких волосатых мутантов, но гонец был молод и быстр. Ему удалось избежать встречи с ними и скрыться в песчаных дюнах. Поднявшееся солнце застало его дремлющим на каменном выступе у вершины огромной скалы. Оттуда прекрасно просматривалась местность и к тому же не обжигали безжалостные утренние лучи.

К концу следующей ночи посланец добрался до высоких зданий из тускло поблескивающего стекла. На одном из них возвышалась проржавевшая ажурная башня ста метров в высоту. К ней-то и шел гонец, покачиваясь от усталости, жадно вдыхая свежий утренний воздух. Молодой эльшит улыбнулся ему, но тем не менее тщательно обыскал с головы до ног.

– Где тот, у кого лишь полголовы? У меня есть важное сообщение…

Лицо эльшита посуровело. Вместе с посланником он спустился в мрачное подземелье, потолок которого терялся где-то во тьме, велел дожидаться здесь и исчез. Посланец остался один. Мало-помалу глаза привыкли к темноте, и он уже начал различать какие-то контуры громадного подземного зала, как вдруг сзади кто-то окликнул его.

В инвалидном кресле, скрючившись, сидел маленький изможденный человек. Левая половина его лица совершенно отсутствовала, ее заменял странного вида медицинский аппарат. От него отходили бесчисленные провода и трубочки к массивному кубу, смонтированному за спинкой кресла.

– Мне сказали, что ты принес важную весть. – Голос этого странного существа был под стать его внешности: сухой, резкий, с неприятным акцентом.

– Это так. Слушай: «Птица уже летит, она в системе, где таится наша надежда». – Посланец говорил медленно, отчеканивая каждое слово, будто боялся быть непонятым.

– Спасибо тебе, – сказал человек. – Ты хорошо справился с заданием. Теперь можешь отдохнуть.

Мягко загудели электромоторы, и кресло растаяло во тьме.

Над горизонтом поднималось голубое солнце. Длинные тени протянулись от стеклянных зданий, а их освещенные стены ослепительно заблестели. Человек с половиной головы немного помедлил перед входом в свое тайное убежище. Когда они придут? Будут ли они вовремя? Человек посмотрел на юг, туда, где клубились облака Пыльного пояса. Там огромные автоматические машины, едва различимые в серой дымке, по-прежнему ехали в строгом порядке, словно оживший город небоскребов.

Он взглянул на небо цвета индиго. Где-то там были лоовоны. В один прекрасный день голубо-кожие могут обо всем догадаться. Лишь бы это не случилось слишком рано, пока миссия еще не завершена.

Сильный порыв ветра прилетел с юга и принес с собой горячее, ядовитое дыхание Пыльного пояса. Надвигалась буря. Человек вздохнул и исчез в темном провале люка.

Гиперион праздновал «Ночь сумасшедших» – окончание первого академического семестра и начало зимних каникул. Повсюду справляли шумные празднества, слонялись толпы подвыпившей молодежи, горланящей студенческие гимны. Полиция изо всех сил старалась не выпустить гуляк из треугольника между Октагоном V, VI и VII.

У подножия Октагона X студенты университета Гипериона праздновали этот знаменательный день по своим собственным обрядам. В фонтане у Зеленого холма боролись какие-то весельчаки в малиновых гидрокостюмах. Собравшиеся вокруг пьяные ватаги зрителей неистово орали, подбадривая представителей своих факультетов. Другие нестройными голосами распевали непристойные песни. В самом здании вовсю шла пирушка; произносились. бесчисленные тосты во здравие университетской команды, недавно разгромившей слабаков и недоумков из университета Ноканикуса со счетом 15:3 в финале игр зимнего сезона.

В ту же ночь сорок лучших студентов старших курсов собирались возле Старой башни, излюбленного места золотой молодежи Гипериона. Они приходили в полной темноте, держа в одной руке яблоко, а в другой головку чеснока. В полночь башенные часы били двенадцать раз, вспыхивал свет, а «адепты», как их называли, представали перед зрителями и жюри, сидевшем в башне на втором этаже. Каждому новичку задавали вопрос, обычно самого неделикатного содержания. В зависимости от того, нравился ли ответ зрителям и жюри, адепт должен был съесть либо яблоко, либо чеснок. Жюри могло в особых случаях даже потребовать, чтобы, например, испытуемый спустил брюки или юбку, а то и сделать что-нибудь похуже.