Полина Волошина - Маруся. Книга третья. Конец и начало Страница 8

Гумилев подождал, когда человек из мэрии отойдет подальше и снова повернулся к Марусе.

— Мне просто стало жарко!

— Я понимаю, понимаю… я даже хотел поблагодарить тебя…

Маруся нахмурила брови, пытаясь понять, в чем подвох.

— За то, что не забыла надеть трусы.

— Па!

— Тут полно моих партнеров.

— И что?

— Надо быть скромнее.

— Ты такой зануда.

— Не обязательно всем демонстрировать свое тело.

— А что мне с ним делать?

Гумилев замолчал, так как этот вопрос отчего-то поставил его в тупик.

— Переоденься и не ходи в мокром.

— Окей!

Маруся развернулась на сто восемьдесят градусов и убежала, оставляя на полу мокрые следы, а Гумилев поймал за хвост сразу две мысли. Первая мысль была о том, что надо поскорее выдать Марусю замуж, чтобы она взялась за ум, а заодно и переложить ответственность на плечи мужа. А вторая мысль, которая появилась одновременно с первой звучала так: «Убью любого, кто к ней приблизится!»

Сколько сейчас? Час, два, три ночи? Небо кажется белым — по небу время не определишь. Спать не хочется, но настроение начинает прыгать — организм не выдерживает такой объем эмоций, его зашкаливает. Он пытается выставить баланс и ты чувствуешь, как что-то внутри тебя колдует за пультом — выше, ниже, громче, тише… Становится весело и тут же, через минуту, грустно, ощущение переполненности и пустоты, хочется зажигать дальше или свалиться прямо здесь на месте и уснуть, или плясать, или что, или где? Почему? Почему Илья так и не появился? Почему не перезвонил Нос? Маруся выслала им приглашение, но в ответ — ничего. До последнего момента она думала, что они объявятся без предупреждения, как сюрприз, но нет. Забыли? Вычеркнули из своей жизни? Да, да, вот сейчас хочется провалиться в диван и поплакать. Обидно, жалко и кажется, что до сих пор любишь. Но на самом деле, на самом-то деле, ты до сих пор не определилась, кого.

Как же достало.

— Ты тут?

Внезапно появившаяся Света прервала поток сознания и упала рядом на диван — ее щеки и руки были изрисованы замысловатым золотистым узором.

— Что это у тебя?

— Какой-то парень делает клевые временные татуировки золотом.

— Это фломастер.

— А ты че ревешь?

— Зевала….

— Зевала и плакала?

— Лобанова где?

— Лобанова жрет.

— Я бы сейчас тоже поела.

— У меня ноги отваливаются…

Если поесть — настроение поднимется. Или захочется спать. Можно ли свалить отсюда раньше гостей или это будет невежливо? Помнит ли тут кто-нибудь вообще, куда и к кому они пришли?

— Хочу домой…

— А как же коронация?

— Какая коронация?

— Похоже, я сказала что-то лишнее! — Света глупо захихикала и только сейчас Маруся заметила, что вечно мрачная подруга здорово напилась.

— Эй, да ты пьяная!

— Это фломастер!

— Что фломастер?

— Спиртовой…

Света уронила голову на подушки и закрыла глаза.

— У меня все кружится.

— Я видела твоего папу.

— А я видела твоего.

— Главное, чтобы они нас не видели.

Что за коронация? Какое-то шоу, о котором она не знает? А может, тоже напиться? Почему же они не позвонили и не приехали? Могли бы хотя бы… ну, хоть что-то. Хотя бы написать поздравление. А Бунин. Ох, Бунин. Маруся совсем забыла про него. Почему он звонил? Может быть, это как-то связано? Может быть, что-то случилось с парнями и Бунин хотел предупредить ее?

— Разбудишь меня, если я усну?

Света сбросила туфли и забралась на диван с ногами. Маруся дотянулась до тонкого мягкого пледа и набросила его на плечи подруги. Краем глаза она заметила, что в комнату заглянул какой-то человек, но в тот момент, когда она повернула голову, он уже скрылся. В тихом помещении, куда не должен проникать звук, послышалась музыка. Она становилась все громче и громче. Света подняла голову и посмотрела на Марусю, потом в сторону прохода — там явно что-то происходило. Наконец в проходе появились парни, одетые в костюмы гладиаторов. Их загорелые тела были покрыты белой тканью и перетянуты белыми кожаными ремешками. Поверх ткани — латы из белых полированных пластин. На ногах белые кожаные сандалии. В руках, поднятых над головой, гладиаторы держали конструкцию, похожую на носилки с роскошным креслом. Они подошли к Марусе и опустились на одно колено.

— Ну ничего себе… — Света ошарашенно рассматривала молодых атлетов. — Видела бы это Лобанова…

Маруся схватила подругу за руку и слегка дернула, обращая внимание на себя.

— Это что? — одними губами проговорила она.

— А что ты так испугалась?

— Я туда не полезу! — прошептала Маруся чуть громче и на всякий случай отодвинулась вглубь дивана.

— Еще как полезешь…

Один из гладиаторов подошел к Марусе и протянул ей руку. У него было такое тело, что Маруся невольно отвела глаза и залилась краской, то ли от смущения, то ли от возмущения, но руку подала. Правда, другой рукой она тут же уперлась в подушки, перекладывая центр тяжести, словно это помешало бы оторвать ее от дивана.

— Гумилева, не дури, — рассмеялась Света. — Это подарок.

— Кресло — подарок?

— Фигесло! Лезь уже! — и Света слегка подтолкнула Марусю, помогая ей встать.

Улыбающийся парень легко подхватил ее на руки и осторожно усадил в кресло.

Маруся тихо процедила сквозь зубы ругательство и показала подруге кулак. Но как только кресло поднялось над головами гладиаторов, она тут же испуганно впилась в подлокотники и зажмурилась. Ощущения были странными — смесь злости, веселья, смущения, азарта, любопытства и желания всех убить.

Когда Маруся открыла глаза, процессия медленно и осторожно, словно гладиаторы несли какую-то хрупкую драгоценность, а они именно ее и несли, поднималась по ступеням, вынося именинницу из подземного бункера на поверхность.

Здесь, кажется, собрались все, кто находился на острове. Узкие аллеи куда-то пропали и теперь на их месте появилась просторная поляна. Но главное — ночь. Вокруг стало достаточно темно и эту темноту время от времени разрывали тончайшие лучи лазера. Они словно разрезали черное тело ночи, появляясь из ниоткуда и так же незаметно исчезая. Маруся посмотрела на людей — они были похожи на волнующееся море. Они кричали, расступаясь перед ее процессией и тут же смыкаясь за ней. Они тянули к ней руки. Какому безумцу пришла в голову эта идея?

Лучи в небе начали встречаться и сталкиваться, их становилось все больше и больше, они собирались вместе, рисуя в воздухе ступени, выше, и выше, и выше… Потом появился дым, он красиво растекался в пространстве, закручиваясь и завихряясь, делая ступени объемными — голография? В воздухе появился трон. Он вырисовывался постепенно, словно проступая из дымки и тут же ступени начали таять снизу вверх, они исчезали до самого основания трона, а трон начал медленно опускаться — и все это происходило параллельно торжественному шествию. Марусю несли навстречу трону, который вот уже — на земле, он кажется совсем реальным. До него несколько шагов… Рокот. Рокот, как будто где-то далеко летят вертолеты. Маруся задрала голову и посмотрела в небо. Да, это вертолеты. Не показалось. Они приближались и их было много, они включали прожекторы и бросали свои тяжелые лучи на землю, освещая толпу, разгоняя туман, разгоняя дым, разгоняя иллюзию, смывая и стирая голографический трон и тут же на его месте появился настоящий, реальный… Или снова мистификация?