Андрей Саломатов - Цицерон - гроза тимиуков Страница 8

Алеша увидел полчища тимиуков и дрожащим голосом проговорил:

— Вот это да! Как же мы будем отбиваться? Они тащат катапульты, а у меня нет с собой даже рогатки. Вот это влипли!

— Положеньице незавидное, — задумчиво сказал Цицерон. — Ну ничего. Не бойся, Алеша. Мы — марсиане — народ хотя и незлобивый, но за себя постоять умеем. Знаешь песню: "Я мирный погрузчик, но мой бронепоезд стоит на запасном пути…"?

— Цицерон! — возмутился Алеша. — Вначале ты полчаса плясал вокруг меня, теперь поешь песни, а нам нужно бежать! Понимаешь?

— Я все понимаю, Алеша. Но ты зря паникуешь. Ты позабыл о главном, о том, что меня не просто так прозвали Цицероном. Сейчас я им кое-что скажу.

Тимиуки приближались быстро. На своих четырех ногах они бегали не хуже Цицерона. Правда, им приходилось тащить тяжелые машины и боеприпасы — запас булыжников самого разного калибра.

Когда тимиукам оставалось не больше ста метров, робот вышел немного вперед и громко крикнул воинствующим аборигенам:

— Эй, граждане человеконенавистники, мы — мирные гуманоиды с планеты Земля — заявляем вам свой протест. Вы зря стараетесь. Нас давно разыскивает хорошо вооруженный отряд межгалактической экспедиции. Когда нас найдут, я вам на пальцах объясню, что такое дипломатическая неприкосновенность. Чтобы было понятнее, Цицерон пошевелил своими страшными пальцами-крюками и продолжил: — Вот у его папы, Алексея Александровича, есть карманный пулемет. Вы слышали когда-нибудь о такой машинке? Клянусь своими крюками, что не слышали.

— Что ты там болтаешь, Цицерон? Уходить надо, — крикнул ему Алеша. Ты бы им ещё мясорубкой пригрозил, которая лежит у нас дома.

— Ты ничего не понимаешь, я пугаю, — важно ответил Цицерон. — Ты когда-нибудь слышал о психологическом воздействии на противника? Так вот, бой можно выиграть даже воплем, главное — вопить погромче.

А тем временем тимиуки начали заходить с обоих флангов. Впереди себя они катили катапульты. Вид у этих допотопных сооружений был чрезвычайно устрашающий, но робот нисколько не испугался.

— Пойдем, Алеша, — сказал Цицерон. — Пусть только попробуют тронуть нас. Я из этих шестилапых драных кошек понаделаю чучел для биологического музея. — Робот включил на голове мигалку и, завывая как пожарная машина, пошел прямо на нападавших. Алеша неуверенно двинулся за своим другом.

Передние ряды тимиуков дрогнули, несколько солдат заметались из стороны в сторону, но вперед вышел крупный тимиук в дорогих, украшенных чеканкой, доспехах. Он поднял вверх лапу с копьем и, потрясая им, закричал:

— Эй, гуманоиды, вы окружены, сопротивление бесполезно! Сдавайтесь! Мы обещаем вам сохранить жизнь.

— Сопротивление бесполезно? — зловеще усмехнулся Цицерон и крикнул в ответ: — Попался бы ты мне на Нептуне, я бы тебе хвост накрутил, вояка сопливый! — Затем Цицерон выключил мигалку с сиреной, чтобы не мешали говорить, и снова закричал: — Если с головы этого юного гуманоида упадет хотя бы один волос, я обрею всю вашу армию от усов до кончика хвоста.

И тут тимиуки выстрелили сразу изо всех катапульт. С десяток булыжников, словно пушечные ядра, просвистели в воздухе, а один попал Цицерону в плечо. Удар был очень сильным, но робот все же удержался на ногах.

Вслед за залпом из катапульт тимиуки выстрелили из каких-то небольших ручных машинок, похожих на арбалеты. Множество стрел ударилось в железное тело робота, и их деревянные обломки засыпали Цицерону ноги. Алеша едва успел спрятаться за своего спасителя.

— Да чтоб меня ржавчина загрызла, если я сейчас не устрою им побоище! — воскликнул Цицерон, осматривая полированную поверхность своей груди.

— Не надо, Цицерончик, — вдруг заплакал Алеша. — Они же разбомбят тебя камнями. От таких булыжников даже твоя железная голова может треснуть.

Тимиуки быстро перезарядили катапульты, а Цицерон посмотрел на Алешу, покачал головой и крикнул нападавшим:

— Тимиуки, или вы нас отпускаете, или я сделаю такое… — Он замолчал, придумывая, что бы такое загнуть пострашней, но ничего не придумав, добавил: — Очень страшное сделаю! Или я не Цицерон.

— Да перестань же ты хвастать, — взмолился Алеша.

Тимиуки выстрелили во второй раз, и ещё один булыжник попал в цель, но почему-то не отскочил, а прилип к Цицероновой груди как пластилин.

Здравствуй, железяка, это я… — крякнув от сильного удара, пробормотал «булыжник». — Вот и снова встре…

Цицерон не дал договорить мимикру. Он отодрал его от груди и что есть силы швырнул обратно тимиукам.

— За что?! — улетая, закричал мимикр. — Я же свой…

Пушечным ядром пронесся незадачливый мимикр по рядам тимиуков, оставляя за собой просеку.

— Зачем ты его так?! — с негодованием спросил Алеша. — Он же наш. К нам пробивался.

— Все, Алеша. Пора уносить ноги, — сказал Цицерон. Он подхватил мальчика на манипуляторы и побежал по дороге в сторону Главного города тимиуков. — Нашими, Алеша, из катапульт не стреляют. Представляешь, твоего папу зарядили бы в катапульту? Может такое быть?

— Не знаю, — печально ответил Алеша. — Теперь тимиуки и его возьмут в плен.

— Ничего, он может прикинуться кем угодно, даже тимиукским военачальником. Так что ты за него не беспокойся.

Позади беглецов послышался звон оружия и долгий протяжный гул. Это тимиуки праздновали свою победу над землянами. Они даже успели ещё раз выстрелить. И опять булыжник угодил в спину Цицерона. От удара внутри у робота что-то екнуло, он пошатнулся и начал как-то странно петлять.

— Я из ни… котле… понаде… — на бегу сказал Цицерон. — Не бой… Але…

— Цицерончик, — заплакал Алеша. — Тебе больно?

— Не… мне не быва… боль… — ответил робот. Он ударил себя свободным манипулятором по голове и сказал: — Сейча… почи… — Потом ударил ещё раз, и после этого к нему вернулась способность нормально говорить. — Порядок, Алеша, — бодренько сказал Цицерон. — Главное, что я тебя нашел, что ты цел и невредим, а домой мы как-нибудь пробьемся.

— Я и не знал, что ты такой добрый, — расчувствовавшись, сказал Алеша.

Цицерон чуть не споткнулся от этих слов.

— Я? — переспросил робот, и Алеше показалось, что у него дрогнул голос. — Честно говоря, я не добрый. Просто у меня такая программа — не обижать живых.

— Вот бы людям и тимиукам такую программу, — вздохнув, сказал Алеша. И тут его осенило: — Так, значит, ты и тимиуков не можешь обидеть? — спросил он.

— Могу… но только словами, — бухая ножищами по дороге, ответил Цицерон. — Если бы не программа, я бы им надавал затрещин.