Георгий Мартынов - Встреча через века Страница 8

- Вы тоже поете?

- Почему "вы"? - засмеялась девушка.

- По ошибке, - серьезно сказал Волгин, - Больше я не буду. Так ты тоже поешь?

- Я не могу равняться с Владиленом, - ответила Мэри. - Но, если он будет петь вполголоса, постараюсь не слишком мешать ему.

- Отец уезжает, - сказал Люций. - Где ты думаешь жить первое время?

- Мне все равно.

- Весь мир к твоим услугам.

- Я знаю это. Я хотел бы увидеть сперва этот самый мир.

- Ты хочешь объехать всю Землю?

- Если это возможно.

- Почему же нет? Мне очень жаль, но я не могу сопровождать тебя. На моих руках сейчас находится большая и ответственная работа.

- А мы на что? - вмешалась Мэри. - Владилен сейчас не занят, и я свободна. Если Дмитрий не возражает...

Волгин протянул к ним обе руки.

- Лучшего я не мог и желать, - сказал он с чувством.

- Когда же мы отправится? - спросил Владилен.

- Как только проводим Мунция.

- Это будет не так скоро, - возразил Мунций. - Я буду еще занят на Земле. Не ждите меня и начинайте завтра.

- Но ведь я долго не увижу вас.

- Тебя, - поправил Мунций. - Я вернусь через шесть месяцев. А если ты очень соскучишься, прилетай к нам на Марс.

- Ну уж, на Марс - это слишком, - сказал Волгин.

Ему дико было слышать такое приглашение. Межпланетный полет казался ему чем-то волшебным, недоступным простому смертному. Он не мог смотреть на это так спокойно, как его собеседник, для которого полет к соседним планетам был привычным и обыденным делом.

Волгин знал, что Мунций двадцать семь раз покидал Землю, что Владилен, несмотря на молодость, вдоль и поперек избороздил всю Солнечную систему, что даже Мэри успела два раза побывать на Марсе и один раз на Венере, не считая Луны, которая людям тридцать девятого века была известна так же хорошо, как сама Земля, и считалась чем-то вроде окраины земного шара.

- Марс - это уже слишком, - повторил он.

Никто не улыбнулся. Собеседники Волгина понимали его, быть может, лучше, чем он сам понимал себя. Но и они не нашлись сразу, что ответить этому человеку, представления и взгляды которого сформировались в безмерной дали времен.

Женская чуткость Мэри подсказала ей правильный тон.

- Хочешь увидеться с моей матерью? - спросила она. - Мама на Марсе, и я знаю, что она очень хочет познакомиться с тобой. Так же как все. Но мне будет приятно, если она окажется первой.

- А это возможно? - спросил Волгин.

Заманчивая мысль "встретиться" с человеком, находящимся в миллионах километрах от Земли, увлекла его своей сказочностью.

- На марсианской базе установлен телеоф.

- Если так, я буду рад этому свиданию.

- Тогда я сейчас сообщу на станцию, и нам дадут Марс. - И с этими словами Мэри подбежала к телеофу.

"Неужели, - подумал Волгин, - эта женщина там, на Марсе, увидит меня и сама появится передо мной так же, как до сих пор появлялся Люций?"

Все получилось совершенно так же.

В ожидании прошло около получаса. Но вот Мэри пригласила Волгина сесть в кресло. В центре диска уже горела красная точка.

- Тебе повезло, - сказала Мэри. - Мама была на базе, и не пришлось долго ждать. Вызывай ее сам.

Волгин нерешительно протянул руку. То, что должно было произойти сейчас, казалось невероятным и еще более загадочным, чем раньше.

- Почему точка красная, а не зеленая, как всегда? - спросил он, стараясь выиграть время и успокоиться.

- Потому что эта связь не земная, а межпланетная, - ответил Люций.

- Какое расстояние от Земли до Марса в данный момент?

- Примерно девяносто миллионов километров, - тотчас же ответил Владилен.

- Связь идет со скоростью света, - заметил Волгин. - Значит, придется ждать минут десять?

- Совсем не придется ждать. Связь уже установлена, и Эра уже здесь. - Люций указал на пустое место напротив Волгина. - Ты увидишь ее сразу. А она увидит тебя только через пять минут.

- Нажимай же! - сказала Мэри. - Мама ждет. Волгин нажал на красную точку.

К появлению человека в кресле он уже присмотрелся и привык к нему; но сейчас он испытывал особое чувство. На его сознание давила чудовищность расстояния.

Ведь эта женщина БЫЛА НА МАРСЕ!

В первое мгновение ему показалось, что перед ним появилась Мэри, так поразительно было сходство матери с дочерью. Но потом он заметил разницу в возрасте. Но все же женщина выглядела слишком молодой.

"Восемьдесят лет, немыслимо!" - мелькнула у него мысль.

- Мама, - сказала Мэри, - перед тобой Дмитрий Волгин. Он решил покинуть дом Мунция и прийти к людям. Я попросила его увидеться с тобой первой.

Женщина в кресле улыбнулась. Она смотрела прямо на Волгина, и он вспомнил, что никого другого она и не увидит во время этого разговора, хотя ее саму видели все находившиеся в комнате у телеофа. Ему только что сказали, что Эра увидит его и услышит то, что здесь говорится, только через пять минут. Значит, ее улыбка случайно совпала со словами Мэри. Она улыбнулась, зная, что ее уже видят, и эта улыбка относилась не к нему, а просто к любому, кто мот вызывать ее. Вероятно, она думала, что с ней хочет говорить Люций или Мэри.

- Говори! - шепнула Мэри.

- Я очень рад видеть вас, - начал Волгин. Его голос был скован волнением. - Люций считает меня своим сыном, а Мэри - братом. Значит, я могу называть вас матерью. Прошу вас относиться ко мне, как к сыну...

Он беспомощно оглянулся на Люция, словно прося его подсказать, что говорить дальше. Если бы эта женщина находилась здесь, в этой комнате, он взял бы ее руку, и слова нашлись бы сами собой. Но такой разговор, через бездну пространства, когда между вопросом и ответом должно было пройти десять минут, лишал его душевного равновесия, мешал собраться с мыслями.

Присутствующие поняли его и пришли на помощь.

- Нравится тебе моя мама? - спросила Мэри.

Волгин улыбнулся. Вопрос звучал совсем по-детски. Он понимал, что эти слова Эра также услышит... через две минуты.

- Эра очень похожа на тебя, - сказал он. - Вернее, ты похожа на нее. И она кажется мне не твоей матерью, а старшей сестрой.

Все рассмеялись.

- Как тебе это понравится, мама? - спросила Мэри.

Она говорила с изображением матери так, как если бы та была действительно здесь, нисколько не смущаясь разделявшим их исполинским расстоянием.

Люди всегда воспринимают условия жизни, в которых они родились, как обыденность, не представляя себе возможности иных условий. Все, что их окружает с детства, кажется им само собой разумеющимся. Техника не составляет исключения. Впоследствии они могут удивляться достижениям человеческого гения, восторгаться новыми изобретениями и открытиями, но то, что появилось до них, уже никогда не вызовет удивления или восторга. Людям кажется, что так и должно быть.