Филип Фармер - Бессмысленная маска Страница 8

— Нет! Я обещаю, что ты будешь жить так, как пожелаешь. Все твои фантазии будут реализовываться — вечно.

— Как я могу знать, что ты сдержишь слово? Когда я окажусь в твоей власти…

— Что я могу выиграть, предав тебя?

— Как я смогу об этом узнать, пока не окажется слишком поздно что-либо менять?

После долгого молчания Рамстан сказал:

— Не задумывалась ли ты, что я могу быть не заинтересован в вечной жизни или даже в сроке, отмеренном мне природой?

Молчание. Его опять нарушил Рамстан:

— Каким-то образом ты возбудила во мне непреодолимое желание похитить тебя у тенолт. Я стал преступником. Я презрел долг, предал доверие, утратил честь. Отринул все, что досталось мне столь тяжким трудом, словно старый ржавый доспех. Как ты заставила меня сделать это?

Или в моей душе таились преступные побуждения, пусть слабые, и ты уловила и усилила их так, что я не смог сопротивляться им? Мимолетный импульс стал неодолимой манией, потому что ты раздула его от гаснущей искорки до ревущего пламени? Но если ты сделала это, почему бы тебе не овладеть мною до такой степени, что я буду повиноваться тебе во всем в обмен на бессмертие? Быть может, это потому, что я, в отличие от других людей, вовсе не желаю жить вечно? Потому что я хочу чего-то еще?

И заботит ли тебя, хочу я бессмертия или нет? Ты можешь управлять мною в достаточной степени, чтобы использовать меня как своего агента, и ты делаешь это, и это все, что тебя волнует. Ты во многом преуспела, глайфа, но со мной ты зашла так далеко, как только могла. С меня хватит. Я не сделаю больше ничего до тех пор, пока не узнаю, какова твоя цель, а может быть, ничего не сделаю и узнав.

Для чего я нужен тебе? Чего ты хочешь?

— Чего ты хочешь? — отозвался голос его матери.

Минуты тянулись в молчании. Рамстан не собирался отвечать, потому что ответа на этот вопрос не было, а глайфа покончила с этим разговором. Но не с Рамстаном.

ГЛАВА 4

Надев маску и положив кое-какую одежду и глайфу в небольшой чемоданчик, Рамстан покинул «Аль-Бураг». Он долго колебался, прежде чем решил взять глайфу с собой в отель. Возможно, было еще не поздно вернуть глайфу ее почитателям. Он был уверен, что тенолт увидят, как он покидает корабль, и вскоре обнаружат, что он остановился в отеле. Они попытаются добраться до него и, конечно же, будут соблюдать осторожность, поскольку многие земляне останавливаются в отеле во время стоянки корабля в порту. Но действительно ли они будут осторожны? Они фанатики и они хотят вернуть своего бога обратно. Но они не знают, что он взял глайфу с собой. Они могут, однако, захватить его в плен или попытаться это сделать, чтобы держать его как заложника, пока им не возвратят глайфу.

Рамстан не знал, что они сделают. Все, что он на данный момент знал, — это то, что он был бы счастлив, если бы его избавили от глайфы. И если бы он смог как-нибудь договориться о ее возвращении и не дать своим людям узнать о том, что произошло, он бы никогда, никогда больше не забыл свой долг.

Верил ли он в это на самом деле? Он не знал.

Недалеко от отеля он встретил офицера службы безопасности Деву Колкошки. Она отсалютовала ему, хотя, согласно его приказу, не должна была делать этого вне корабля. Но она всегда оказывала ему неповиновение — скрыто или, возможно, не столь уж скрыто. Этим она некоторым образом — она, видимо, и сама не могла бы определить, почему именно так — демонстрировала ему свою ненависть.

Он прошел мимо нее, и спину ему обожгло холодом В сердце и гениталии словно вонзились ледяные кинжалы. Характер у Девы отличался необузданностью, и Рамстан был уверен, что только ее моральные устои и годы уставной дисциплины не дают ей пырнуть его ножом. Возможно, он ошибался. Уже потому, что она была сибирячкой — а тамошняя культура была столь же неистовой, как некогда американская, — не было резона предполагать, что она сдерживала бы желание проткнуть его. Возможно, он проецировал на нее свое чувство вины.

Нет. Он не чувствовал за собой вины. Почему он должен был чувствовать? Дева была одной из двадцати или около того женщин, с которыми у него был роман на «Аль-Бураге». Потом она, как и многие другие, обвинила его в том, что он не любит ее и даже не думает о ней, когда они занимаются любовью. Его мысли, сказала она, находятся где-то в другом месте. Где? О чем он думает, когда он должен быть полностью поглощен ею, стать с нею единым целым? Что бы это ни было, это обижает ее и заставляет чувствовать себя скорее вещью, нежели человеческим существом.

Рамстан не мог ничего объяснить ей. Но все его романы кончались именно таким образом, хотя, видимо, не все женщины ненавидели его с такой силой, как Дева.

Все эти недоразумения возникали из-за тренировки чувствительности и усиления сознательного контроля, бывших частью образования на Земле. Иногда Рамстану хотелось, чтобы в его веке к романам относились столь же небрежно, как, предположительно, относились к ним люди двадцатого столетия. Беда была в том, что в нынешние времена любовь для землян стала чем-то вроде насильственного кормления. Не все рождественские гуси предпочитали покорно глотать еду и накапливать жирок. Некоторые и выплевывали корм.

Размышляя об этом, Рамстан поднялся по широким каменным ступеням ко входу в отель, прошел через высокую галерею, а затем через два помещения с толстыми массивными дверьми, автоматически закрывшимися следом за ним Они не открылись бы в течение нескольких секунд, если бы кто-то другой шел следом за ним или если кто-нибудь уже был в этих помещениях. Здесь он снова подвергся процессу ликвидации спор.

Пройдя в широкую овальную арку, Рамстан оказался в вестибюле. Полированный камень пола был белым, как хризантемы, и алым, как маки. Колонны, покрытые затейливой резьбой, уходили вверх, под затененный потолок. За этим каменным лесом у дальней стены находился водянисто-зеленого цвета столик портье. Звали портье Бизала, и кроме него, никого вокруг не было видно. Рамстан снял маску, но портье, и без того узнавший его, уже приготовил для Рамстана ключи. Кто-то из экипажа уведомил его, что Рамстану нужен номер. Бизала улыбнулся, но при этом ухитрился выразить и легкое недовольство, передавая Рамстану ключи.

Недовольство относилось не к личности Рамстана, а к ключам. До того как первые космические визитеры, урзинты, прибыли сюда, ключей на планете не существовало. И после каждой выдачи ключей портье проходил ритуал очищения из-за того, что дотрагивался до столь гадкой вещи.