Роберт Шекли - Кн. 4. Алхимический марьяж Алистера Кромптона. Билет на планету Транай. Обмен разумов Страница 8

Кромптон кинулся в банк, где пышная красотка с Друмгеры IV своими выгнутыми губами ловко поменяла ему деньги. Он поспешил обратно к стойке ТПИСС и протянул банкноты андроиду.

— Прекрасно, сэр, — сказал андроид. — Прошу прощения за свое недавнее псевдокитайское произношение. В моей схеме нарушилась система самоконтроля, а я никак не мог найти электронщиков. Эти ребята обходятся в целое состояние и в конце концов все равно отсылают вас к специалисту. Приходится терпеть, а что я могу поделать, при моем-то жалованьи? Обычно все было о'кэй, но сегодня — сплошное невезение: цикл солнечных пятен совпал с показом картины Фу Манху в верхней комнате отдыха, а фотосинтетическая дифракция довершила дело, и в результате остался я дурак-дураком...

— Билет! — выдохнул Кромптон.

— Вот он, сэр, — сказал андроид. — Первая остановка на Эйе. Билет действителен в течение десяти лет, со всеми остановками. В пути вас будут кормить обедом, а в космосе вы сможете приобрести психоделики. Приходилось вам видеть фильмы Альберта Деккера? Сейчас в южной комнате отдыха проходит его фестиваль, от всего сердца советую посмотре...

Но когда андроид с лицом контрабандиста (свое он одолжил антрепренеру Альберта Деккера, за что мог бы поплатиться работой, если бы закон о «собственном обличье» строго соблюдался) повернулся к своему собеседнику, перед ним никого не оказалось: Кромптон сбежал.

— Кромптон, Кромптон, — сказал андроид, и от напряжения брови у него встали уголками. — Ах да! Рифмуется с Помптоном! — И он отвернулся, успокоенный. Андроиды никогда не горюют подолгу.

Люди, особенно относящиеся к категории Кромптонов, часто чувствуют себя несчастными и запуганными. Бледный, задыхающийся, с потными ляжками (как и у всех ньюйоркцев), Кромптон добежал до выхода на взлетное поле, и тут его сжали железной хваткой чьи-то руки. Кромптон поднял голову и увидел над собой плоское желтое лицо огромного андроида, похожего на маньяка-убийцу.

Надтреснутый, дрожащий голос произнес:

— Хорошо, Тото, держи его, но смотри не сломай. Мне еще надо поговорить с парнем, хи-хи-хи!

Сердце Кромптона провалилось в бесконечную пустоту, куда-то в низ живота. В отчаянии он повернулся и столкнулся взглядом с древними глазами, сиявшими на молодом лице Джона Блаунта.

Глава 7

— Ну-с, Элистер, что вы можете сказать в свое оправдание? — спросил Блаунт.

Кромптон пожал плечами. Космический корабль находился в каких-то жалких двадцати ярдах от него, дразня своей близостью — и, увы! — недостижимостью.

— Почти ничего, — сказал он. — Как вы узнали?

Блаунт сочувственно улыбнулся.

— Только административная верхушка фирмы имеет полное представление о нашей системе безопасности, Элистер. Специальные сенсорные установки, расположенные в погребах, регистрируют количество наиболее ценных субстанций на каждый данный момент. Эти сведения передаются в компьютер, который соотносит их с точными, официально подтвержденными данными и выдает результат. Расхождение на один грамм сразу же по тревоге поднимает силы безопасности, и одновременно об этом сообщают мне. Проанализировав обстоятельства пропажи, я сразу понял, что винить в ней можно только вас, и решил собственноручно заняться этим делом.

— Это очень интересно, я не сомневаюсь, — сказал Кромптон. — И что теперь?

Старый Джон Блаунт осклабился своей мерзкой мертвецкой ухмылкой.

— А теперь, Элистер, вам придется целиком положиться на мое милосердие.

Элистера начало трясти. Заметив, что дрожит, он озадаченно нахмурился. Выглядело так, будто он боится этого человека, от которого теперь зависит его жизнь, хотя на самом деле страха он не испытывал. Потому что его поступок был поступком настоящего мужчины. Даже поражение, в конечном счете, ничего не меняло. Главное — он сделал все, что мог.

— Очень сомневаюсь в вашем милосердии, — произнес он ровным голосом. — И полагаться на него я не собираюсь. Лучше я пошлю вас куда подальше, и будь что будет. Идите-ка вы на хрен, мистер Блаунт!

Лицо Блаунта, не поверившего своим ушам, исказила гримаса крайнего изумления, превратившая его на миг в слабоумного старого маразматика. Как слепой, он вытянул руку вперед и заорал, задыхаясь от гнева и брызгая слюной:

— Ты... ты...

— Хи-хи-хи, — передразнил его Кромптон.

Тото реагировал на расстройство хозяина поднятием огромного кулака и готовностью размазать Кромптона по стенке. Кромптон вздрогнул, но даже бровью не повел.

Блаунт выкрикнул:

— Нет, не бей его!

Тото успел отвести удар, правда, ценой двойного перенапряжения — физического и морального.

— Кромптон, — проворковал старик легким и нежным голосом, подобным дуновению летнего ветерка, — вы знаете, что полагается за ваше преступление?

— Не имею ни малейшего представления, — сказал Кромптон.

— Десять лет тюрьмы.

— Я их запросто могу простоять на голове, — отпарировал Кромптон.

— Не сомневаюсь, что можете, — сказал Блаунт. — Именно поэтому я не собираюсь арестовывать вас.

— Не собираетесь?

Старик покачал головой и ехидно хихикнул.

— Вы свободны и можете отправляться в любой конец Галактики в поисках своих ненаглядных компонентов.

— Вы и об этом знали!

— А как же! Это входит в мои обязанности — знать обо всех уродцах, работающих у меня на фирме. Говорю вам, Кромптон, отправляйтесь на свои продолжительные и безнадежные поиски. Десять лет в кутузке — слишком легкое наказание для вас, однако это все, что наше коррумпированное мягкотелое правосудие воздаст вам за воровство, предательство и дурные манеры.

Я хочу большего! Я сам хочу расплатиться с вами. Так что отправляйтесь, бегите от земных законов. Я найду вас. У меня длинные руки, бессчетное множество агентов, и месть моя вам гарантирована.

— Что вы собираетесь сделать со мной? — спросил Кромптон.

— Мое наказание будет достойно если не преступления, то преступника. Кромптон, вы когда-нибудь думали об асномии?

— Вы не сделаете этого, — сказал Кромптон, чувствуя, как начинают сдавать нервы.

— А по-моему, это превосходная идея — вывести из строя ваш драгоценный нос! — прокудахтал старый Основатель. — Можно ли придумать более изысканную месть: вы, обладатель самого тонкого обоняния на планете, больше не ощущаете никаких запахов, а?

— Да я скорее умру, — сказал Кромптон.

— Умрете, конечно, — всему свое время! Но сначала я лишу вас самой большой вашей ценности — несравненного обонятельного дара. Я отниму у вас запах морского прибоя на заре, креозота и махорки, бекона, шкворчащего на сковородке, тумана в осеннем лесу и аромат молодой женской груди! Все это станет вам недоступно, Кромптон! Вот оно, проклятие асномиков, и я вам его обещаю!