К. Селихов - Мир приключений 1984 Страница 8

— Например?

— Когда Кеннеди сам за рулем открытого белого “линкольна” появился на стадионе, все повскакали с мест и стали размахивать американскими флажками… Ни одного кубинского…

— Как же? Там было так называемое “знамя”, — с нескрываемым удовольствием вставил следователь.

— Это-то мне больше всего и не понравилось. Перес Сан Роман возник на трибуне и продекламировал: “Сеньор президент, бойцы бригады № 2506 вручают вам этот штандарт; мы передаем его вам — временно, на хранение”. Кеннеди взял и ответил: “Я благодарен бригаде за избрание Соединенных Штатов в качестве страны — хранителя этого знамени. Я могу заверить вас, что знамя будет возвращено бригаде в свободной Гаване!” Потом попросил Факундо Миранду, который якобы укрыл знамя, вынес его с Плайя-Хирон и в течение двадцати месяцев бережно хранил, подойти к нему, чтобы лично познакомиться. Когда Миранда поднялся на трибуну, Кеннеди прокричал: “Я хотел лично видеть человека, которому должен возвратить это знамя в Гаване!”

— Тогда на трибунах поднялся сумасшедший шум. Охрана президента забеспокоилась за его жизнь, а президент США Кеннеди получил вовсе не боевое знамя, а кусок материи, поспешно приготовленный и вышитый за несколько часов до фарса на стадионе.

— Да! Так оно было! Многие знали об этом, но что делать? Надо было есть… пить… Знамя… Там было не до него. Как только наши подразделения почувствовали отпор и в ряде мест стали отступать, Сан Роман и Артиме были первыми, кто отдал приказ уничтожить все, что могло явиться уликой. И знамя, которое — да! — развевалось в течение нескольких часов над зданием штаба бригады в Плайя-Хирон, было утоплено в болоте, а члены штаба еще за три с половиной часа до окончания сражения разбежались кто куда. А на стадионе… Там я стоял и думал о том, что буду есть завтра.

— Что вы делали в октябре шестьдесят второго? — Следователь перевел взгляд на сотрудника, сидевшего за машинкой. — Рассказывайте помедленней! Не торопитесь!

— Как и многие, кто рассчитывал, что в октябре наконец-то Штаты раздавят Кастро, сидел и ждал начала… Двести пятьдесят тысяч лучших солдат армии США находились, как и мы, под ружьем и были размещены во Флориде, на юге озера Окичоби. Все кубинцы Майами ликовали, и я думал, что скоро увижу своих… Но янки — президент и его правительство — наложили в штаны перед силой русских… Договорились с ними. А нас — после стадиона — объединили в организацию “Ветераны залива Кочинос” и вскоре стали пихать туда, где было жарко. Многие пошли служить солдатами в форт Джексон, форт Кнокс, форт Беннинг, в американскую армию, другие стали военными советниками по вопросам Латинской Америки. Доминиканская Республика, Боливия, Колумбия, Лаос, Камбоджа, Вьетнам… Я на это не пошел… И было очень плохо — пришлось наняться портье в отель “Гранада” на Меридиан-авеню в Майами. Там примерно через год я снова встретил “полковника Фрэнка”. Он был “в стельку”, жаловался на судьбу, утверждал, что его ждут какие-то большие неприятности. Потом исчез — говорили, умер от разрыва сердца. Но тогда сжалился, помог мне поступить в специальную школу.

— Что за школа, где находится?

— Он же из ЦРУ, а школа находилась там же, во Флориде, в усадьбе, которая прилегает к Национальному парку Эверглейдс со стороны озера Окичоби.

— Так! О школе потом. Я дам бумагу и ручку — напишите. Сейчас расскажите, что вы делали после школы.

— Я отлично ее закончил. Хвалили. За это хотели поначалу направить для работы в Англию. Но в последний момент послали в “Альфу”.[7] Там шла драчка. Я должен был держать ЦРУ в курсе дела. Денег в кассе организации не было, и тогда там решили ограбить один подпольный игорный дом. Он действовал в том же районе Корал-Гейблс, в двух шагах от штаба “Альфы”. Все было о’кей, но кто-то из наших проболтался или предал… Кому-то приходилось садиться, и жребий пал на меня. Через полтора года досрочно освободили.

— На Кубе сколько раз бывали? — прервал следователь, видя, что Фернандес несколько отклонился от основного разговора.

— Было дело…

— Расскажите об этом.

— В конце августа 1969 года ко мне — я жил в Майами в отеле “Корал-Гейблс” — зашел Тико Эррера, мой знакомый, с которым мы часто играли на скачках и во Фронтоне.[8] Эррера не был членом “Альфы”, он действовал от ЦРУ самостоятельно. Про него говорили, что четыре раза ходил на остров. У меня в номере потолковали о том о сем, и он пригласил пообедать в “Бискайн”. Там к нам подсел один босс. Тико перед ним держался как мышь. А тот даже не подумал и представиться. Тико все расхваливал меня и твердил, что я могу справиться с любым делом. Через три дня Тико заехал за мной и велел собирать вещи. “Ни о чем не беспокойся. Везде, и в “Альфе”, все улажено, чико[9]”, — сказал он и переселил меня в Помпано-Бич. Там мне пришлось прочесть все кубинские газеты за последние полгода, назубок выучить план района Мирамар города Гаваны и до одури насмотреться разных профессиональных и любительских фильмов про жизнь на Кубе. Да плюс еще каждый день тренировали в подводном плавании с маской и трубкой, обучили охоте на рыб, набили знаниями по ихтиологии. Вот, например, я знал в мельчайших деталях, как на Кубе, у острова Пинос, проходило седьмое лично-командное первенство мира по подводной охоте. Так было. А в первый день сентября мы вышли в море с Тико и тем самым малоразговорчивым боссом. Фамилии и имени его я так и не узнал. Тико обращался к нему только почтительно: “Сеньор”. Капитану катера и двум матросам — незнакомым мне кубинцам — не приходилось говорить, что делать, и они тоже молчали…

— Потом… — Следователь поднял руку над столом и попытался поймать летевшего мимо комара. — Потом, когда получите бумагу, опишете его внешность. Так… И что же было в море?

— В открытом море с кормы забросили лески с пустыми крючками — создавали видимость, что на катере любители-рыболовы. А в каюте мне сообщили задание. Суть его заключалась в том, чтобы я тайно высадился на кубинском берегу в Варадеро, добрался до Гаваны, там встретился с действующим агентом — мексиканским дипломатом. Мне предстояло получить у него секретные, особой важности документы и опять же через “голубую” границу возвратиться с ними на катер…

— Фамилия мексиканского дипломата? — Следователь жестом предложил Рамиро взять сигару.

— Советник посольства Умберто Карильо.

— Так! Продолжайте!

— Да… Значит… Перед самым рассветом… — Рамиро покрутил взятую сигару и положил ее обратно. — Капитан катера увеличил скорость. Мы стали быстро приближаться к берегу. Примерно милях в пяти на воду сбросили легкую двухместную лодочку с мощным двигателем. Он не производил характерного для бензинового мотора треска, а только ровно гудел на низких тонах. Я уже был в полном снаряжении охотника: маска, трубка, ласты, подводное ружье, закрепленное линем к поплавку, с которого свисал кукан для рыбы. Меня усадили на сиденье. За руль лодки сел капитан катера — кубинец. Имени его не знаю. На все мои вопросы — странный какой-то, мы же остались одни — он лишь пожимал плечами и тыкал пальцем в сторону берега. Не глухонемой же он был. Когда заглушил двигатель, сразу сказал: “Отсюда мили полторы, не больше. Хоть ты и не боишься акул и у тебя есть порошок — гляди в оба! С этими тварями шутки плохи… Удачи тебе…” И этот туда же — “удачи”…