Игорь Ларионов - Вывих времени Страница 8

Как по мгновению волшебной палочки настала мертвая тишина. Все покрылось непроницаемым мраком. Пьер почувствовал, что он плавно поднимается вверх. Под ним в ужасающей тишине, словно в кадрах немого фильма, во все стороны разлетались крылатые животные, унося подальше своих обескураженных хозяек. Пьер посмотрел наверх. Все пространство над его головой было закрыто чудовищными зарослями гигантских перьев. Где-то в отдалении, словно две черные, непроницаемые тени, медленно колыхались треугольные крылья. Когтистая лапа, торчащая из снопа перьев, крепко держала его за талию. Внизу расстилались леса, реки и поля. Никаких признаков жилья не было видно.

Вдали показались серебристые скалы. Они быстро приближаясь, росли на глазах, занимая уже половину видимого горизонта. В одной из них зияла огромная, идеально правильной формы, круглая дыра. Из нее доносился какой-то рокот. Словно многотонные жернова дробили тяжелые горные камни. Вдруг из отверстия вылетел сноп огня, словно выстрел какого-то тяжелого орудия. Все пространство сотрясалось оглушающим громом. Навстречу им несся серебристый монстр. Металлообразная чешуя его искрилась блеском ослепительной яркости. Перепончатые крылья мерно вспахивали прозрачную голубизну атмосферы. На трех вытянутых шеях, словно на стволах невиданных размеров орудий, хищно горели прожектора испепеляющих глаз, по одному на каждой голове.

Пьера стремительно подбросило вверх. Чудовищная птица нахохлилась, перетряхнулась, расправив свои черные крылья. В этот момент когтистые лапы раскинулись в стороны, готовясь к встрече с врагом. Пьер, оглушенный пронзительным криком птицы, стал падать вниз. Еще мгновение и он лепешкой вдавится в стремительно несущуюся на него поверхность. Но, неожиданно для себя, он опустился легко и плавно.

Сидя на небольшом скалистом уступе, Пьер задумчиво глядел на глубокий прозрачный ручей, хрустальной полосой разрезавший серый, скалистый грунт. Все кругом усыпано крупными серебристыми камнями. Каменистая пустыня. Вдали зубчатые скалы. Летучие хищники давно уже скрылись, обнявшись в титанической схватке гигантов. Он был совсем один в чужом, незнакомом ему мире.

Повернув голову, Пьер увидел какой-то черный угол, медленно приближающийся к нему по поверхности ручья. Вскоре, словно шея черного лебедя, появился величественный изгиб и полутораметровая, блестящая змея поравнялась с Пьером. Ее голову украшала алмазными зубцами строгой формы корона, а странное птичье лицо вдруг повернулось к нему. Большие человеческие глаза, каким-то таинственным пониманием всего и вся на мгновение приковали Пьера к себе, ослепительной вспышкой осветили все тайники его существа, тут же закрывшись овальными веками, обрамленными полосами длинных серебристых ресниц. Змея приоткрыла свою пасть и из нее вылетело что-то красное, упав рядом с Пьером. Затем таинственное существо постепенно скрылось, уносясь по поверхности ручья к ему одному ведомой цели.

Пьер внимательно разглядывал небольшой красный цветок, напоминающий розу. Его лепестки излучали тончайший, едва различимый аромат, будящий предчувствие постижения чего-то исключительного важного, непохожего на все известное до сих пор.

Глядя на цветок, Пьер постепенно впадал в сон, вплывая в волшебный мир сновидений Луны. И хотя он помнил их отчетливо ярко, вряд ли возможно описать их лучше, чем безмятежной детской улыбкой счастья, застывшей на лице взрослого человека.

Проснувшись, Пьер долго сидел, созерцая прозрачные воды ручья, символизирующего его мысли, устремленные в неизвестность. Вдруг он вспомнил свой дом. Нет, не один, а целых два. Один в двадцатом веке, другой - в двадцать пятом. Он вновь ощутил себя земным человеком и в этот момент ему мучительно захотелось есть. Вон тот камень, по форме и цвету так напоминает пирожок, из тех, что так вкусно готовила его бабушка. И чудо! В его ладони лежал настоящий горячий пирожок, который он немедленно надкусил.

- Интересно. Значит, здесь мысль способна формировать из камней все, что угодно. Попробуем, - подумал Пьер.

Через минуту он сидел на мягких подушках в шелковом шатре. Низкий столик ломился от угощений, заказанных со всех уголков памяти. Шатер окружала тенистая роща, а в ней щебетали земными голосами земные птицы.

Выйдя из шатра, Пьер посмотрел на серебрящиеся вдали скалы. Превращу-ка я их в замок, - подумал новоявленный чародей. Но скалы оставались по-прежнему скалами.

- На этой планете есть вещество, подверженное трансформации мысли. Другое вещество не реагирует непосредственно на мысль существа, облаченного в форму, - тихо проговорил внутри него голос, то ли его собственный, то ли кого-то еще.

Вскоре Пьер облачился в перламутрового отлива кольчугу, остроконечный шлем и малиновый, расшитый изумрудами с золотом плащ, в складках которого скрывалось два серебристых крыла. Вооружившись прямым лазерным мечом, он решил, что достаточно экипирован для путешествия по незнакомой планете. На золотой цепи, квадратными скобами свисающей на грудь, сверкал огромный граненый кристалл, внутри которого алел цветок, подаренный черной змеей.

В его воспоминаниях загорелись ее выразительные глаза и он понял, что до сих пор повстречал на планете всего одно по настоящему живое существо. Чудовищные змеи-грибы, амазонки на их крылатых животных, гигантские гриф и дракон - были только фантомами, созданными чьей-то причудливой мыслью. Но чьей?

- Ответ приходит только на вопрос, поставленный в глубине истинной сущности. Он приходит в то мгновенье, в которое и возник, - где-то в глубине себя услышал он таинственный голос.

Птицей взлетев в прозрачную атмосферу, Пьер наслаждался стихией полета. Он поднимался все выше и выше, глядя на удивительный диск лунного Солнца. На этот раз оно излучало фиолетовый свет. Затем он сменился багровым, потом оранжевым, желтым, наконец, голубым. Казалось, что он падает на светило. Но вот, пролетев мимо, Пьер стал от него удаляться, приближаясь к поверхности.

- Лунное солнце является ядром Луны, между ним и внутренней поверхностью океан тончайшей атмосферы, - подумал Пьер. Внизу он увидел уже знакомые ему реку и замок.

Опустившись на массивные каменные плиты, поросшие мхом, он остановился перед высокими фигурными створками ворот, отлитых из тяжелого, черного металла. Пьер подошел поближе. Бесшумно, словно завеса, створки ворот упали куда-то вниз, освобождая проход. Переступив за линию ворот, Пьер оказался в большом круглом дворе, выложенном все теми же плитами. Сам замок лежал несколько поодаль, на возвышении и к нему вела длинная, широкая лестница, по обе стороны которой стояли вереницей рыцари в черных доспехах, с опущенными забралами и обнаженными мечами, клинки которых сверкали пламенем жидкого огня. Поднимаясь по лестнице, Пьер насчитал двести тринадцать рыцарей, а может быть их изваяний, настолько неподвижно застыли они на своем посту.