Радий Радутный - Мозаика странной войны Страница 8

Пальцы так и тянулись к гашеткам, компьютер с надеждой обвел рамочкой БТР, который почему-то посчитал уцелевшим — но слишком требовательно звучал голос в наушниках.

— А оглянись! — со смехом предложил напарник. — Там, у перевала!

Чуть в стороне от места побоища, у въезда с узкого серпантина медленно выруливал из зеленки БТР с немного корявой волчьей головой на броне, за ним так же неспешно появились два грузовика, набитые бородачами в камуфляжке.

— О! — только и выдавил из себя пилот.

— А с другой стороны! — снова засмеялись наушники.

С другой стороны наблюдалось примерно то же самое.

— О!

На этот раз засмеялись оба. И так же одновременно потянули ручки на себя, сделали круг над тем местом, где некоторое время назад шла колонна, покачали крыльями мародерам — те приветствовали неожиданных союзников всем, чем могли, и в воздух летели пули, береты и маловразумительные, но, несомненно, воинственные крики — и дружно задрали носы самолетов к небу.

И на пятидесяти тысячах метров запустили программу Перехода.

Эпизод 5

Страшный грохот — если это можно было назвать грохотом — ударил в уши, глаза мгновенно ослепли от не менее сильной вспышки, желудок провалился куда-то вниз, и, судя по ощущениям, обменялся местами с чем-то из мочеполовой системы, рот обожгло кровью, и все кости вдруг наполнились непереносимой болью.

Пилот хотел вскрикнуть — и умер.

Только через несколько минут, когда самолет уже мирно кружил над облаками, он шевельнулся, прохрипел какое-то маловразумительное ругательство, и с трудом открыл глаза.

— Что, тяжело? — сочувственно простонали наушники.

— И что… — он сглотнул кровь, — …каждый раз так?

— Бывает и хуже, — утешил его напарник. — А бывает, что после Перехода сразу же надо отстреливаться.

— Кажется, именно это вам в ближайшем будущем и предстоит, парни!

Голос был абсолютно тот же, такими же казались и интонации — но подобную фразу мог произнести только кто-то третий.

— Эй! Ты кто? — с угрозой (на всякий случай) рявкнул пилот после некоторой паузы.

В наушниках послышался короткий смешок.

— Тот же, кто и ты! — насмешливо отозвался неизвестный. — А для идентификации можешь называть меня… ну, например, Стратег.

— Рад познакомиться, — буркнул Пилот. — И каковы же новые веяния в вашей… нашей стратегии?

Наушники откровенно заржали.

— Это я, Подводник! — послышалось оттуда после некоторой паузы. — Брось, Пилот, не наезжай. Он такой же солдат, как и ты — просто, скорее всего, оказался в других обстоятельствах, правильно?

— Совершенно верно, Подводник. И не обижайся, Пилот. Я бы отреагировал точно так же, кстати.

— Ну еще бы! — снова засмеялся Подводник. — Кажется, мы все чем-то похожи, а?

Пилот не смог удержаться от улыбки. Действительно — трудно обидеться на самого себя — пусть даже и из другого мира, хоть параллельного, хоть какого-либо еще.

— Так что, есть работа?

Сама мысль о том, что можно сотворить еще что-нибудь подобное только что проведенной атаке, заставила сердце биться быстрей.

— Всегда есть, — степенно отозвался Стратег. — Вот только, боюсь, она вам не очень понравится…

Поверхность под снизившимися штурмовиками больше напоминала марсианский пейзаж. Красноватый песок, камни, редкие скалы. Впрочем, где-то на горизонте проскочила узкая серо-стальная лента реки — и это было единственным отличительным признаком. Ни единое дерево, ни куст, ни травинка не оживляли унылый мертвый пейзаж.

Станция больше всего напоминала сильно раздувшуюся коровью лепешку на камне. Камень, правда, размерами намного превосходил средний городской квартал, а серый ноздреватый пластик куполов вблизи больше ассоциировался с пемзой.

— Что здесь у вас произошло? — ошеломленно спросил Пилот.

— В смысле? — сразу же отозвался Подводник.

— Ну — это же Земля?

— Ну… Земля. Координаты параллельности наизусть не помню, но, в принципе…

— А где же люди? А растения где? Животные?

— А, вон ты о чем!…

— Да так, повоевали немного, — вклинился Стратег.

“Ничего себе — немного!” — подумал Пилот, однако смолчал. Кто знает, может в масштабах сотен и тысяч параллельных миров уничтожение одной несчастной планеты и было — “немного”.

Штурмовики сделали над базой два круга. Что-то шевельнулось на соседних скалах — Пилот с надеждой впился в них взглядом — и чуть не сплюнул в шлем, когда компьютер услужливо высветил на лобовом стекле батарею зенитных орудий.

Автоматических.

Лазерных.

Параноидально-внимательно обшаривающих небо в поисках мало-мальски враждебной цели. Он немного остановился на этой мысли и штурмовик, неправильно поняв хозяина, высветил еще несколько подобных целей.

Ракетная установка.

Еще одна.

Радар.

Высокочастотный излучатель.

Гамма-лазер.

Электромагнитная пушка.

Старая добрая четырехствольная артустановка.

— Однако… — пробурчал пилот, представив, что на несколько секунд выключился распознаватель “свой-чужой”. Грозный и неуязвимый штурмовик вдруг показался серенькой птичкой в сарае, набитом котами и мальчишками с рогатками.

— Садитесь-садитесь, — радушно пригласил их Стратег. — Площадка сейчас откроется.

Неприметная круглая скала, находящаяся на некотором расстоянии от куполов, отъехала в сторону, открыв небольшой плоский пятачок и темное жерло туннеля. Штурмовик послушно прижался к аэродрому, сложил крылья, выпуская шасси, и неподвижно замер у начала темного коридора.

В десяти шагах от него такую же операцию проделал Подводник.

— Шлемы пока не снимайте, — заботливо предупредил Стратег. — Воздух у нас не очень.

Пыль, поднятая при посадке, медленно оседала на такие неприятно замершие, как будто мертвые боевые машины, на стекла шлемов, на засовы двери.

Пыль.

Все, что осталось от процветающей цивилизации, строившей грозные штурмовики, дальнобойные лазеры и орбитальные станции.

— Заходите скорее! — поторопил их Стратег. — Пыль у нас тоже не очень хорошая.

— А что? — удивился Подводник.

— Да радиоактивна немного…

Оба гостя мгновенно оказались в туннеле, а еще через несколько минут старательно отряхивались перед решетками огромных пылесосов, отмывались в водопаде, который чисто условно назывался душем, и промывали легкие кислородосодержащей жидкостью, которую Подводник с мрачным юмором обозвал “поцелуем глубин”.

— Привет ближе, — улыбнулся Стратег, вставая из кресла. — Ну, убедились, что я и вы — одно и то же?

Действительно, парень, поднявшийся из-за дисплея, оказался почти точной копией обоих гостей. Почти — потому что чуть больше были залысины над чуть более высоким лбом, чуть полнее казался он в нижней части тела, чуть мягче были ладони и толще пальцы — но такими же холодными были огоньки в глазах и такой же родной и близкой была непосредственность, с которой он сразу перешел к делу.