Андрей Максимушкин - Собачий вопрос Страница 8

8

Утро выдалось солнечное. Конец лета радовал прозрачным безоблачным небом. Сквозь стеклянные стены и крышу аэропорта были видны все окрестности и даже парящая в небе контрольная башня. Архитектурный замысел был таков, что находившиеся внутри ощущали себя под открытым небом, но при этом пользовались всеми удобствами закрытого помещения.

Диспетчер объявил посадку стратоплана из Екатеринбурга. Встречающие зашевелились. Через несколько минут широкий зев портала «С» выплеснул первых прибывших этим рейсом. Среди них в зал, освещенный приветливым утренним солнышком, вплыла высокая стройная блондинка, длинные густые волосы волной перетекали по плечам, белая блузка обтягивала тело, выделяя упругие подрагивающие полушария бюста, Короткая черная юбка подчеркивала длину стройных ножек. Мужчины бросали заинтересованные взгляды на Хельгу, но тем не менее, вокруг женщины и ее необычного спутника образовалось пустое пространство. Окружающие косились на крупную высоколобую собаку, горделиво вышагивающую рядом со своей прекрасной попутчицей.

Сергей неторопливо поднялся и пошел на встречу.

— Добрый день, с прибытием.

— Здравствуйте — скромная улыбка Хельги растапливала лед и размягчала гранит.

— Добрый день — пролаял Борн.

Вокруг них стали собираться люди. «Первый раз вижу. Это тот самый!» «Видел в новостях, но своими глазами первый раз». «Я с ним летел одним рейсом». «А так похож на собаку, глазам не верю!»

— Сергей Александрович, на нас обращают внимание — заметил Борн.

— Да, пора идти. Флаер на стоянке — Сергей взял Хельгу за руку и повел к выходу, Борн невозмутимо шествовал рядом. Замечательная троица быстро покинула аэропорт, провожаемая любопытными взглядами.

День прошел в поездках и встречах. Никонов в буквальном смысле прилип к сиденью флаера. Доставив утром гостей в «Волхов» он за день успел встретиться с полутора дюжинами человек: биологи, социопсихологи, педагоги, общественные деятели и к вечеру мысли путались, чувствовалась усталость. Но на десерт осталось заехать за Борном и сделать одно дело.

9

Андрей Валерьевич Сладков расположился в кресле на веранде своего коттеджа на окраине Валдая. Вечерний ветерок обвевал лицо. День выдался удачный. Андрей Валерьевич наконец-то завершил свою работу «Флуктуация спирального поля голого кварка при квантовом перерождении вакуума». Сей приятный момент, отмечался кружкой горячего сбитня. Статья уже ушла по инфосети в библиотеку Петербургского института физики пространства. Пришло время взять недельку отдыха. Рыбачить, собирать грибы, просто гулять на природе, спокойно почитывать рецензии, а потом опять в Питер, в лабораторию со свежими силами и новыми идеями.

У ворот приземлился темно-синий флаер, из машины вышел подтянутый молодой человек в сопровождении собаки. Сладкову в облике пса что-то показалось знакомым: «Так и есть. Это же мутант из Гребневского института. Чертов Колька, прислал каково-то лаборанта с этим, как его, киносапом».

В это время молодой человек вошел во двор и направился к дому.

— Добрый вечер. Простите за беспокойство — приветствовал он поднявшегося на встречу хозяина. — Если не ошибаюсь, Андрей Валерьевич?

— Да, чем могу служить?

— Никонов Сергей Александрович — представился посетитель — социопсихолог сотрудник Уральского отделения СГБ — открытый взгляд, уверенное рукопожатие, располагающая внешность.

— Борн Крисович Кромов — представился киносап, его голос звучал низко, с легким акцентированием звука «р».

— Рад. Вы от Гребнева? — Сладков старался не выдать волнения: «Что им нужно»?

— Андрей Валерьевич, мы бы хотели поговорить, обсудить пару вопросов. Вы нас очень обяжете, если подскажете, как решить одну интересную и довольно таки сложную проблему.

— Прошу вас, проходите, располагайтесь, угощайтесь сбитнем.

— Превосходный домашний напиток, чудесный аромат — заметил Сергей, пригубив чашку, когда все расселись на веранде — как тебе, Борн?

— Слишком сладко, боюсь обидеть хозяина, но у наших видов разные вкусовые пристрастия — киносап сидя на задних лапах перед низким столиком, деликатно лакал из блюдца.

— Андрей Валерьевич, — Никонов пристально посмотрел на хозяина — скажите, в чем причина вашей нелюбви к киносапам?…

Разговор затянулся до позднего вечера, периодически прерываясь, когда Андрей Валерьевич уходил за новой порцией сбитня для людей и молока для Борна. В процессе беседы выяснилось, что Сладков имея широкие связи в научном мире, случайно обратил внимание на малоизвестный Институт Экспериментальной Зоопсихологии и Прикладной Генетики.

— Понимаете, деятельность этого НИИ мне показалась странной. Такое ощущение, что там не занимаются ни чем серьезным. За сорок лет существования всего несколько десятков слабеньких статеек по психологии собак и смехотворная книга Гребнева по генной инженерии, это была просто компиляция.

Сладков начал копать и быстро понял, что официальные отчеты это просто ширма для какой-то секретной деятельности: — В Институт ездят в командировки, и довольно длительные, великолепные ученые: биологи, социопсихологи, генетики и заметьте какие имена: Бергман, Шумов, Агейченко! Это же корифеи, гении и все молчат, как в рот воды набрали — Андрей Валерьевич даже побелел от негодования.

— А как вы узнали, кто там был?

— Это элементарно, Сергей Александрович, официальные командировки, люди надолго уезжают, все документировано.

Постепенно собрав разрозненную информацию, Сладков пришел к выводу, что целью НИИ является евгеника, значительное усовершенствование человека, практически создание нового вида. И затем самолично направился в институт в гости к своему другу детства Николаю Гребневу.

— Я прихожу к своему однокашнику, а он не хочет меня видеть! Колька Гребнев конечно рад, но почему-то страшно занят, у него какой-то важный и очень срочный эксперимент, такой наукоподобной галиматьи я еще не слышал. И вообще ближайшие пару-тройку месяцев он не может ни с кем встречаться. В общем, меня выпроводили за дверь.

— Да, это было 16 августа — вспомнил Борн — Вы вышли от Петровича очень расстроенный.

— Так это были Вы? Так вот, Сергей Александрович, я выхожу из кабинета моего катастрофически занятого друга детства, иду к лифту, и мне на встречу попадается собака с гипертрофированной головой. И представьте, человеческим голосом спрашивает, чем это я так расстроен и нужна ли мне помощь — Андрей Валерьевич вытаращил глаза, придав лицу крайне испуганно-изумленное выражение — отбившись от этого монстра, простите, Борн Крисович, я рассказываю, какое впечатление на меня произвела первая встреча с киносапом. Так вот, выскочив на улицу, я по дороге к стоянке встретил еще пару таких же существ.