Ли Бреккет - Шеннеч - Последний Страница 8

Тревер застонал в агонии вины. Он выполз из своего убежища и бросился обратно к ущелью следом за соколами. Может быть, он успеет предупредить...

Он миновал развилку и теперь услышал в глубине каньона звуки, которых страшился: женский визг и хриплые крики ярости и отчаяния мужчин. Перескакивая через камни, падая, задыхаясь, он добежал до отверстия пещеры и замер от ужаса.

Соколы ворвались в пещеру и вытащили из нее рабов. Собрав их в каньоне, они пытались конвоировать их к выходу из ущелья, но рабы пробивались назад.

Черные крылья бились и грохотали в узкой горловине между каменными стенами. Мелькали когти, хвосты били точно кнуты. Люди отбивались, отталкивая и топча друг друга. Некоторые уже лежали мертвыми. Несколько соколов - тоже. И все-таки, под неумолимым натиском соколов, люди вынуждены были идти по каньону,

Чуть в стороне от других Тревер увидел Джин, Хьюго затолкал ее во впадину в стене и, загородив ее собой, с ожесточением размахивал обломком камня, пытаясь сбить сокола. Хьюго был тяжело ранен, так что это ему удавалось плохо.

Тревер испустил дикий вопль болезненной ярости и побежал по склону к ним.

- Хьюго, оглянись! - заорал он. Сокол взлетел, развернулся и ринулся вниз прямо на спину Хьюго.

Хьюго обернулся, но недостаточно быстро. Когти сокола глубоко впились в его тело, Хьюго упал.

Джин закричала, когда Тревер добежал к ним. Он не остановился, чтобы схватить камень, а просто бросился всем телом на сокола, державшегося на спине Хьюго. Под Тревером дико бились крылья, а чешуйчатая шея страшно сопротивлялась рукам Тревера. Но сопротивление оказалось недостаточным: Тревер сломал эту шею.

Но было уже поздно. Джин дико смотрела на человека и сокола, лежавших вместе в пыли. Когда Тревер коснулся ее, она слегка оттолкнула его - не потому, что это был именно он, а потому, что не видела ничего, кроме белых ребер Хьюго, выступивших наружу.

- Джин, ради бога, он же умер! - Тревер пытался оттащить ее. - Надо уходить отсюда.

Была слабая возможность. Черные соколы гнали людей по каньону, и если Треверу и Джин удастся спрятаться за поваленными под утесом камнями, у них будет шанс на спасение.

ГЛАВА 4

Он потянул Джин за собой. Лицо ее было совершенно пустым.

Через минуту стало ясно, что им не добраться до камней и никакого шанса у них не будет. От крылатого вихря, гнавшего людей, отделились два сокола и вернулись назад.

Тревер быстро толкнул Джин за себя и молился, чтобы ему в руки попалась еще одна шея, прежде чем его собьют с ног.

Черные тени метнулись вниз, сверкая солнечными камнями. Соколы падали прямо на Тревера, но в последний момент отвернули в сторону.

Тревер ждал. Они снова налетели, но не на него, а на Джин.

Он успел заслонить ее. И опять соколы воздержались от удара.

Перед Тревером забрезжила истина. Соколы сознательно не наносили ему вреда.

"Кто бы не отдал этот приказ - Корины или Тот - мне не хотят вредить", - подумал он, подхватил Джин на руки и опять побежал к камням.

Соколы тут же напали на Джин. Но он и сейчас смог вовремя увернуться, но не совсем, и кровь потекла из длинных царапин, оставленных когтями ящериц на ее гладких смуглых плечах.

Джин вскрикнула. Тревер снова попытался бежать, но проворная чешуйчатая голова схватила Джин за шею.

- Вот оно как! - злобно прошептал Тревер. - Меня не велено трогать, так они действуют на меня через Джин!

Да, так оно и есть. Ему не донести Джин живой. Он должен идти туда, куда ему велят, или они обдерут ее, как и Хьюго.

- Ладно! - закричал он кружащим над ним демонам - Оставьте ее в покое! Я пойду, куда вы хотите.

Он повернулся с Джин на руках и медленно пошел вслед за рабами, которых гнали по каньону.

Их вели целый день вдоль ручья, вокруг базальтового утеса и по голой выжженной солнцем лаве. Некоторые люди упали и так и остались лежать, несмотря на все усилия соколов заставить их идти дальше. Большую часть времени Тревер нес Джин, но иногда просто волочил ее за собой. А какое-то время он вообще не знал, что делал.

Он был как в бреду. Ненависть его ожила, когда он почувствовал, что Джин вырывают из его рук. Он пытался удержать ее - и тут увидел вокруг себя всадников. Корины на своих зверях, с солнечными камнями между бровями.

Они оглядывали Тревера с любопытством и враждебностью. Их обычно невыразительные лица казались странно злыми и инопланетными из-за мерцающих во лбу камней.

- Пойдешь с нами в город, - коротко сказал один из них. - Женщина пойдет с другими рабами.

Тревер с удивлением уставился на него:

- Зачем мне в город?

Корин угрожающе поднял шипастый хлыст:

- Делай, как приказано! Садись!

Раб подвел к нему оседланное животное и держал на поводу, не глядя ни на Тревера, ни на Коринов.

- Ладно, - согласился Тревер, - поеду.

Он сел в седло и ждал. Глаза его горели точно раскаленные угли от сжигавшей его ненависти. Корины сомкнулись вокруг него. Предводитель отдал приказ, и они поскакали к далекому городу.

Тревер, видимо, по дороге задремал, потому что вдруг оказалось, что солнце уже село, и они подъезжают к городу.

Когда он впервые видел этот город издалека и не мог соразмерить его ни с чем за исключением высоченных горных ликов, он решил, что это просто город, выстроенный из камня... Теперь же он видел его вблизи... Черные тени легли на город и на долину, но на противоположной горной стене на половине ее высоты был еще свет и бросал отблески на темное небо, так что все, казалось, плыло в каком-то странном измерении между ночью и днем. Тревер смотрел, закрывал глаза и снова смотрел. С размерами было что-то не так.

Он быстро взглянул на Коринов с жутким ощущением, что он съежился до размеров ребенка. Но Корины не изменились, по крайней мере по сравнению с ним. Он снова повернулся к городу, стараясь представить в перспективе его картину.

Город поднимался прямо из развалин. Не было ни постепенного перехода к предместьям, ни окруженных садами вилл, ни рядов коттеджей. Город поднялся, как утес, и возник торжественный, массивный, приземистый и безобразный. Дома были квадратные и стояли плотным строем, невысокие, в основном одноэтажные. Но Тревер чувствовал себя перед ними карликом, хотя никогда не испытывал такого перед земными небоскребами. Это ощущение было странным и почему-то пугающим.

Не было ни оград, ни ворот, ни дорог, ведущих в город, верховые животные только что шли по траве равнины, и вот уже их когти стучат по каменной мостовой, и здания окружают их, неуклюжие, неизящные, кажущиеся печальными и одинокими в призрачном свете.

В домах стояла тишина, не было света в черных амбразурах дверей. Последний свет заходящего солнца просочился через высокие пики и лизнул верхнюю часть стен домов - они были древними. "Почти такими же древними, подумал Тревер, - как сами пики".