Джоан Виндж - Брандер Страница 8

Его глаза на некоторое время присосались к моему лицу, как холодные скользкие пиявки, затем он кивнул.

— Я верю вам. Я также уверен, что вы поможете нам выяснить это, ведь так, мистер Ринг? Вы же не откажетесь помочь нам разоблачить шантажистов, не правда ли? Вы только направите их ко мне, а уж тогда мы сами все выясним.

— Помочь? Я? — Двое громил у двери начали приближаться ко мне. — Каким образом?

— Вы расскажете им, что вход находится в моем офисе, а завтра вечером, когда вы увидите меня на одном из верхних этажей казино, вы скажете, что настал удобный момент для операции. И мы их арестуем.

Присутствие двух крепких парней у меня за спиной отнюдь не способствовало ясности мысли.

— Зачем вам это? Почему бы их просто не схватить? Зачем втягивать в это дело меня?..

Он снова улыбнулся; мне не нравилась эта его дурная привычка.

— В отличие от вас, у них есть влиятельные друзья, имеющие вес здесь, в нейтральной зоне. Мы не можем себе позволить просто схватить их: сначала нужно все тщательно подготовить. Вторжение в частное владение — со взломом — как раз то, что нужно.

А ЗАТЕМ ИХ НАЧНУТ РАСКАЛЫВАТЬ… Неужели я не найду выхода из этой дурацкой передряги…

— Подумайте, мистер Ринг. Ваша искусственная почка — очень хрупкий аппарат. У меня есть предчувствие, что если вы попытаетесь преждевременно покинуть отель, с вами может произойти ужасное несчастье. Ужасное…

— Понимаю. — Или будут «ломать» их, или эта участь постигнет меня.

— Я рад, что нам удалось достичь взаимопонимания в таком щекотливом деле. — По крайней мере, один из нас остался доволен результатом диалога. Он прекратил играть щипцами и поднял телефонную трубку. — Сейчас я дам распоряжение о переводе денег на ваш счет, мистер Ринг…

Несмотря ни на что, я сохранил способность следить за происходящим и снова запомнил последовательность сигналов телефона. На этот раз вызов содержал больше цифр; Салад, несомненно, связывался с компьютером. Я не испытывал ни малейшей радости от того, что успешно выполнил свою задачу. Я поднялся со стула, не чуя ног, как лунатик.

Салад набрал код и повесил трубку, повернувшись ко мне:

— Спасибо за готовность сотрудничать с нами, мистер Ринг. Я уверен, господин Хабир оценит вашу добрую волю. — Он протянул мне руку.

Я чувствовал себя чересчур подавленным, чтобы удивиться, и автоматически подал свою.

Все же я люблю Ярроу. По-настоящему люблю, он для меня как родной брат: когда кто-то ломает ему руку, я готов кричать от боли.

Когда я вернулся в номер, на туалетном столике обнаружилась короткая шифрованная записка — номер в отеле. Я предположил, что таким образом Хана приглашает меня присоединиться к ее компании, но вместо этого растянулся на кровати, засунув свою багровую руку в холодильник. Пытаясь любым способом вернуть способность трезво мыслить, я включил телевизор. Улыбающийся диктор весело заявил мне в лицо: «Что бы там ни было, а это — ваши похороны…»

БУДЬ ОНИ ПРОКЛЯТЫ СО СВОИМИ РАЗВЛЕКАТЕЛЬНЫМИ ШОУ! Я с яростью переключил канал и попробовал обдумать положение, в котором оказался. Но выхода не было: никто из нас троих не предложил решения, удовлетворяющего остальных. «Этанак» был непоколебимо убежден в правильности чисто логического метода путем последовательного анализа невероятного хитросплетения всевозможных вариантов; Ярроу готов был пожертвовать всем на свете ради Ханы Такаси. А я? Я переживал смертельную обиду, возмущенный тем, что никто во всей солнечной системе, включая Хану, не хочет считаться с фактом существования Этана Ринга.

В дверь постучали.

— Войдите, — хмуро отозвался я, ожидая появления очередной банды вымогателей.

— Нет ничего глупее, чем прятаться в собственной комнате. — Это была Хана. И к тому же одна. — Что вы делаете? — спросила она, щелкнув выключателем.

НЕУЖЕЛИ УЖЕ СТЕМНЕЛО? О, ГОСПОДИ…

— Хандрю, — я неохотно принял сидячее положение.

— Ну что ж, продолжайте в том же духе, — сказала она с улыбкой, видимо, решив включиться в предложенную игру, — от этого не умирают.

О, ЖЕНЩИНА МОЕЙ МЕЧТЫ, ЕСЛИ БЫ ТЫ ТОЛЬКО ЗНАЛА!

Я представил ее в лапах маркиза де Салада. А затем представил в них самого себя… Вытянул руку из холодильника, поднес к лицу и принялся задумчиво разглядывать.

— О, Боже, что у вас с рукой, Ярроу? — она быстро пересекла комнату. В ее глазах было искреннее сочувствие, что застало меня врасплох.

— Прищемил… дверью.

— Как это ужасно, — она осторожно потрогала синяк теплыми пальцами. — Вот уж, поистине, не ваш день, верно? — И она улыбнулась своей ироничной улыбкой. Я отвел взгляд в сторону, но это не помогло: уж очень соблазнительно была расстегнута ее шелковая рубашка с рисунком в виде цветов лотоса…

— Вы не знаете даже половины правды, — я резко встал и подошел к окну. Ледяные воротники, укрывшие карнизы «Занаду», все еще таяли; падавшие капли, пролетая мимо окон, в электрическом свете на мгновение превращались в серебряные блестки, тут же исчезавшие в бездне непроницаемого мрака. — Как там Нтебе и Краус?

— Вот-вот должны подойти, — ее голос снова стал холодным и равнодушным. Она вынула из кармана портативный глушитель и поставила его на стол рядом с телефоном. — Вам удалось узнать код входа в компьютер «Занаду»?

— Кое-что я узнал. Но…

И тут я принял решение: все равно надо попытаться проникнуть в компьютер отеля.

Этим я убью сразу двух зайцев: во-первых, произведу впечатление на Хану и ее коллег, чтобы потом при случае (если меня, конечно, прижмут к стенке) выполнить требование Салада; и во-вторых, выудить из машины какую-нибудь полезную информацию и с ее помощью попробовать спастись самому и одновременно спасти всю эту безумную компанию.

Я вытащил бутылку виски из бара и плеснул в бокал себе и ей.

— Странный вы все же человек, Майкл Ярроу…

— Этан Ринг.

— Мне все время кажется, что вы словно боретесь с самим собой, — продолжала она, стараясь заглянуть мне в глаза. — Я права?

— Вы же знаете, почему так происходит.

— Вчера в казино я обратила на вас внимание не только из-за вашей блестящей игры, — она внезапно поднялась, и мы оказались лицом к лицу.

— Расскажите мне, — вдруг спросил я, — чем занимаются профессиональные штрейкбрехеры в свободное время?

Я отлично сознавал, что несу несусветную чушь, но ничего не мог с собой поделать. Но она не обиделась и, снова сев на кровать, со вздохом сказала:

— О, мы обычно собираемся все вместе и упражняемся в остроумии.

К моему счастью, в дверь опять постучали. Я открыл: на пороге стояли Краус и Нтебе.