Борис Зубков - Игра Страница 8

Впрочем, не старомодная приятность привлекла внимание Прайса: ему было не до нее; другое удивило и обрадовало — вместо овальной дыры, предназначенной для пальца правой руки, в Груше имелась тоже очень старомодная узкая щель для обычной звонкой монеты.

Прайс со стоном опустился в кресло Красной Груши. Пневматический подзатыльник тихо зашелестел, наполняясь сжатым воздухом, и, приняв форму прайсовского затылка, удовлетворенно смолк. Подлокотники упруго выгнулись, подставляя под ладони мягкие подушечки. Подножка кресла медленно поползла вверх, чуть поднимая ноги и тем самым придавая человеку позу идеального отдыха. Чувство умиротворенности разлилось по телу коммивояжера, и ему захотелось навечно успокоиться в объятиях Гигиенического Кресла. Он пошарил в кармане, нашел несколько монет и протянул руку, чтобы опустить их в щель гостеприимного автомата — за все надо платить. Ему, в сущности, безразлично, что сделает автомат — побреет, выстрелит струей освежающего газа или подарит детскую погремушку.

Видимо, его рука пересекла стерегущий луч фотоэлемента, и автомат заговорил:

— Нет, нет, сэр! Прежде чем опустить монету, следует обратить свой взор к тому, кто один имеет право отнять или даровать жизнь. Нажмите кнопку номер два, и преподобный Патрик О'Коннори найдет вам слова утешения и напутствия. Рекомендуем вам также нажать кнопку номер один: она соединит вас с дежурным психологом, который сумеет убедить вас, что на этой грешной земле вы оставляете массу разнообразных удовольствий. Сэр! Фирма «Пупс» гарантирует вам эти удовольствия, если вы раздумаете кончить свои счеты с жизнью…

Прайс отдернул руку с монетой. Идиот! Он уселся в кресло-автомат для самоубийц!

5

Он брел среди автоматов, уже уверенный в том, что не выпросит у них ни глотка воды, ни унции лекарств. Если бы кто-нибудь в этот час рассматривал Пеструю Ярмарку сверху, хотя бы с высоты полицейского геликоптера, ему показалось бы, что по черной бумаге ползет, вспыхивая и затухая, мерцающая искра. Это автоматы-книготорговцы, автоматы-лекари, автоматы-гадалки, автоматы-адвокаты, автоматы, торгующие бумажными однодневными костюмами, наркотиками, контрабандой, и сотни других расторопных Жестяных Джеков зажигали перед Прайсом рекламные огни и тушили их, когда он проходил мимо. Он брел без цели, просто боясь упасть, держась на ногах только затем, чтобы не признаться самому себе — силы оставляют его. Он не чувствовал больше ни жажды, ни боли. Он слился с ними и весь был одной жаждой и болью.

Когда дорогу преградил низкий и очень широкий автомат, Прайс остановился и, чтобы не упасть, ухватился левой рукой за решетку, вделанную в ящик автомата.

За решеткой стоял Золотой Жбан! Жбан для имбирного пива. Из семи фунтов чистого золота.

Крышка Жбана также из золота. «Все части, могущие быть отделенными от Жбана — крышка, ручки и четыре накладных медальона, — имеют отдельное клеймение Федерального надзора по драгоценным металлам и эквивалентным ценностям» — это из рекламы, он читал ее не раз.

Приз красовался за перекрытием стальных решеток, прикрывающих полукруглую впадину в теле автомата. Ромбическая решетка должна была с мелодичным звоном и под звуки электронных фанфар подняться, освобождая золотой клад для счастливца. Все та же игра! Заманчивая случайность, коммерческий трюк. Многие приезжали на Пеструю Ярмарку только затем, чтобы попытать счастья. Седовласые джентльмены и бродяги в бумажных ботинках «носи-нас-один-раз»; дети, измазанные кленовым сиропом; перезрелые дамочки, мечтающие на золото Жбана основать приют для престарелых попугаев, — все они останавливались перед сюрпризом-автоматом и выжидательно замирали, пока семнадцать телеобъективов изучали их: лицо исследовали три телеобъектива, бюст — восемь телеобъективов, общее телосложение — шесть телеобъективов.

Но мало кто удовлетворял неведомым и придирчивым требованиям автомата. Жбан оставался стоять за надежной решеткой, сюрприз-автомат гудел ровно, как нерастревоженный улей.

Прайс опустился на колени, ноги уже не держали его.

«Какая нелепость! — подумал Кен. — Я стою на коленях перед автоматом».

Он поднял глаза и увидел, как все семнадцать телеобъективов автомата разглядывают его, медленно поворачиваясь в тугих шарнирах. И вдруг — о чудо! — внутри автомата что-то дрогнуло, зазвенело, стальные решетки неожиданно поползли влево и вправо, освобождая из плена Золотой Жбан.

— Удача! Какая удача! — прошептал Прайс. — Наконец мне повезло!

Он протянул руку, чтобы ухватить жбан за массивную золотую подставку… Но рука наткнулась на невидимую преграду — кроме решеток, жбан охранялся непробиваемым стеклом.

— Малюсенькая формальность! — пропел медоточивым голосом сюрприз-автомат. — Необходимо внести вас в список счастливчиков. Каждый сезон мы публикуем список счастливчиков! Вложите контрольный палец в отверстие под зеленой чертой, и вас внесут в список счастливчиков! Малюсенькая формальность!

Палец!.. Злобная ирония судьбы… Он проиграл.

Боль в груди мягко повалила Прайса на землю.

Пронзительно звучали фанфары, приветствуя «счастливца».