Филип Фармер - Сказочный корабль (перевод М. Ахманова) Страница 8

Лотар засмеялся и сказал:

— Спросите любого китайского или индийского кули, и он заверит вас, что этот мир неизмеримо лучше ада, в котором подобный человек жил на Земле. Только наши избалованные современники, европейцы и американцы, недовольно ворчат и пытаются доискаться до первопричин произошедшего с нами чуда. Но ведь мы понятия не имеем, что происходит в космосе вблизи Земли, тем более — в отдаленных областях пространства. Однако, поскольку мы находимся здесь, мы можем обнаружить — при известных обстоятельствах — кто и зачем поместил нас сюда. Тем временем, пока тут есть прекрасные и желанные женщины — а они здесь есть — а также сигары, вино, Жвачка Сновидений и возможность завязать добрую потасовку, будем наслаждаться жизнью.

Летчик замолчал, и вскоре Сэм услышал его ровное сонное дыхание и похрапывание Джо. Вскоре он тоже уснул, согревшись под большим тяжелым покрывалом, защищавшим его от накрапывающего дождя. Он пробудился перед рассветом: огромная рука Джо осторожно похлопывала его по спине. Быстро спустившись с камня на землю, он отошел вместе со своими спутниками на безопасное расстояние. Пятью минутами позже камень выбросил вверх столб голубого пламени и воздух наполнился грохотом, похожим на рев чудовищной величины льва.

В тот же момент заревели камни на другой стороне Реки. Клеменс бросил многозначительный взгляд на Лотара:

— Кто-то уже устранил поломку, барон.

— Кого вы имеете в виду? — поднял брови фон Ритгофен. Внезапно смысл слов Клеменса дошел до его сознания; он нахмурился и замолчал. Однако, когда они подошли к берегу, где их ждал в челноке Токе Крокссон, молодой летчик уже улыбался и болтал подобно гостю, приглашенному на коктейль. Слишком весел и беззаботен, подумал Клеменс, поглядывая на своего спутника. Он коснулся его руки и сказал:

— Раньше Их незримое присутствие в этом мире не ощущалось. Но на сей раз, я полагаю, они были вынуждены принять срочные меры.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Пять следующих дней были заняты спуском корабля на воду. Еще две недели ушли на восстановление «Дрейрага». Все это время поддерживалось тщательное наблюдение за окружающей местностью, но вокруг не было ни одной живой души. Наконец, корабль, еще лишенный мачт и парусов, был готов к плаванию и двинулся на веслах вниз по Реке.

Команда, привыкшая видеть множество мужчин и женщин на простиравшихся вдоль Реки равнинах, заметно приуныла. Мертвое молчание вокруг нервировало норвежцев. В этом Мире не было животных, кроме рыбы в Реке и земляных червей в почве, но люди и без того подымали достаточно шума.

— Скоро сюда соберутся шакалы за тысячи миль, — сказал Клеменс конунгу. — На этой планете железо гораздо большая редкость, чем золото на Земле. Ты хотел сражений? Скоро ты будешь сыт ими по горло.

Эрик взмахнул топором и сморщился от боли; синяки и царапины, покрывавшие его торс, еще не зажили.

— Пусть они приходят, я готов! — прорычал викинг. — Сражение — жизнь воина и вопли умирающих врагов веселят его сердце!

— Твинья! — сказал Джо Миллер. Сэм примиряюще улыбнулся и занял на всякий случай позицию между ними. Кровавый Топор боялся только одного существа в мире, но он легко терял контроль над собой и впадал в ярость берсерка. Однако конунг нуждался в Джо, который один стоил двадцати воинов. Злобно сплюнув за борт, Кровавый Топор отправился в трюм, где он коротал время за картами. Прошло два дня. Корабль плыл только в дневное время. Ночью уставшие от гребли люди спали на берегу, выставив надежную охрану. На третий день ранним вечером гигантопитек, Клеменс и фон Ритгофен сидели на палубе, покуривая сигары и угощаясь виски из своих чаш. Этой благодатью их одарили синтезаторы во время последней остановки.

— Почему вы назвали нашего волосатого друга Джо Миллером? — спросил Лотар.

— Его настоящее имя длиннее научных терминов немецких философов, — сказал Клеменс. — Я не мог произнести даже его первую половину, когда мы впервые встретились. Вскоре он достаточно овладел английским, чтобы рассказать мне анекдот — причем он ждал этого с огромным нетерпением. Тогда я и решил назвать его Джо Миллером. Он поведал мне историю настолько древнюю, что я с трудом мог в это поверить. Я слышал ее много раз; впервые, в несколько измененном виде, еще когда я мальчишкой жил в Ганнибале, на Миссури. И с тех пор, к моему великому отвращению, мне рассказывали ее тысячу раз, пока я не достиг старости. Но мог ли я предположить, что услышу эту историю от существа, которое умерло за сто тысяч лет до моего рождения!

— Что же это за история?

— Ну, там идет речь об охотнике, который весь день выслеживал раненого оленя и очень устал. Наступила ночь, и разразилась страшная буря. Охотник заметил свет от костра и вскоре подошел к уютной пещере. Он попросил старого колдуна, который жил в ней со своим семейством, приютить его на ночь. И старик ответил: «С большим удовольствием, юноша. Однако у нас тут довольно тесно, тебе придется лечь спать с моей дочерью». Нужно ли продолжать дальше?

— Тэму не тмешно, — пробасил Джо. — Кое-когда я думаю, что он лишен чутва юмора.

Сэм легонько щелкнул Джо по огромному носу и сказал:

— Кое-когда я думаю, что ты прав. Но в действительности я — лучший юморист в мире, потому, что я очень печальный человек. Смех уходит корнями в горе.

Он затянулся сигарой и бросил взгляд на берег, который уже начала окутывать легкая дымка сумерек. В этот день корабль оказался в районе, где тепловой удар, возникший при падении метеорита, был особенно силен. Все здесь, кроме немногочисленных железных деревьев, превратилось в пепелище. Огонь уничтожил листву железных деревьев, и даже их непроницаемая кора уступила пламени; древесина под ней, прочностью не уступавшая граниту, почернела. Опаленная цепь грейлстоунов тянулась по-прежнему вдоль Реки; некоторые камни наклонились, но Сэм знал, что эта волшебная скатерть-самобранка уже действует.

Он перевел глаза на своих спутников и произнес:

— Лотар, сейчас подходящее время, чтобы подробнее поведать вам о цели наших поисков. Джо расскажет свою историю, а я попытаюсь объяснить то, что будет в ней непонятно. Это удивительная история, но не более странная, чем все, что случилось с нами после смерти на Земле.

— В моем горле тсухо, — сказал Джо, — дай мне выпить.

Темно-голубые глаза, утопленные под нависшими дугами бровей, пристально уставились в пустую деревянную чашку. Казалось, что гигант всматривается куда-то, пытаясь восстановить в памяти события и сцены, которые ему предстояло описать. Он глубоко вздохнул и начал свой рассказ о Туманном Замке.