Роджер Желязны - Возмездие трёх фурий Страница 8

Оно усыпило его черным сном без сновидений, при полной потере памяти. Так как только на грани смерти его жизнь можно было восстановить, укрепить, возродить. Для того, чтобы достичь царства смерти, необходимо было отождествление с ней.

Поэтому Карго и лежал мертвый в грязи.

Людей, безусловно, притягивают сцены катастрофы. Те, что жили на Ривьере, пришли позже, так как им нужно было время одеть лучший катастрофический наряд. Люди из трущоб не тратили времени на это потому, что их гардероб был гораздо скуднее.

Один из них был уже одет и проходил мимо. Его звали Цим, на это были свои причины. Когда-то у него было другое имя, но он уже забыл его. Он возвращался из приемной, где получил пенсионный чек за сторожевую службу за этот месяц.

Прошло несколько минут прежде, чем он понял, что произошел взрыв. Ворча что-то себе под нос, он остановился и медленно повернулся на шум. Потом он увидел огненные языки. Он поднял голову и увидел летящий ховерглоб. Давние воспоминания отразились на его лице, он продолжал смотреть.

Потом он увидел человека, с фантастической скоростью движущегося по Адовому кругу. Человек упал на улице. Огня больше не было, и ховерглоб улетел.

Увидев все это своими глазами и почувствовав катастрофу, он приблизился к человеку.

Нестираемый синапсис, врезавшийся в его мозг давным-давно, вызвал в памяти страницу за страницей полное Руководство по полевым действиям и немедленной медицинской помощи. Он встал на колено рядом с телом, красным от ожогов, крови и ран, нанесенных огнеметом.

— Капитан, — позвал он, смотря в заострившееся лицо с закрытыми почерневшими веками, — капитан.

Он закрыл свое лицо руками, промокшими от слез.

— Соседи. Здесь. Мы. Не знал... — Он послушал, бьется ли сердце. Но оно молчало. И он ничего не мог определить. Умер. — Здесь лежит мой капитан... мертвый... холодный. Мы. Соседи. Даже...

Он рыдал до тех пор, пока не начал икать. Затем он поправил ему руки и приподнял веко.

Карго сдвинул голову на два дюйма влево от яркого пламени.

Человек засмеялся с облегчением.

— Ты живой, капитан! Жив!

Карго не ответил.

Наклонившись над ним, он с усилием поднял его тело.

Руководство не разрешает двигать жертву.

— Но ты пойдешь со мной, капитан. Я теперь вспомнил. Это случилось после того, как мы расстались. Да... Да... Они все равно убьют тебя, если даже в этот раз ты выживешь. Я знаю это наверняка. Значит мне придется двигать жертву. Придется. Как жаль, что мне так затуманили мозги. Прости, капитан. Ты всегда хорошо относился к людям и ко мне. Управлял опасным кораблем, но ты был добр. Старый «Валлаби», счастливый «Валлаби». Теперь надо уходить отсюда. Как можно скорее. Прежде чем придут морты... Да, я помню тебя. Отличный парень. Итак, корабль «Валлаби» исчез опять, как сообщило ЦМР. А Карго прибывал на границе со смертью. Единственными хранителями его жизни были яйцо и семечки.

Десять дней спустя Линкс и Бенедик все еще были с Сандором. Последний был в восторге от их компании. Он никогда раньше не находился на службе. Ему доставляло огромное удовольствие чувство сотоварищества, сопереживания за совместно сделанную работу. Бенедик проклинал саму мысль уехать от мисс Барбары, одной из очень немногих, с кем он мог разговаривать и которая с охотой отвечала ему. Линксу нравилась пища и климат. Он решил, что его жены и внуки отдохнут от него.

Поэтому они остались вместе.

Возвращение из царства смерти — это мучительно долгий процесс. Реальность — это танец под вуалью. Она продолжительна, пока ты не попытаешься заглянуть под нее (если, вообще, кто-либо пытался).

Когда Карго немного пришел в сознание, он крикнул:

— Мала!

...Тишина.

Потом он увидел лицо из далекого прошлого.

— Сержант Эмиль?

— Да, сэр. Я здесь, капитан.

— А я где?

— В моей хибаре, сэр. Ваша сгорела дотла.

— Каким образом?

— Это сделал ховерглоб раскаленным лучом.

— Что случилось с моей любимицей, обитательницей Дриллена...

— Я нашел только Вас, сэр. Никого больше. Это было почти месяц назад.

Карго попытался сесть. Не смог. Еще раз. Ему удалось немного подняться. Он полулежал, опершись на локоть.

— А что со мной?

— У вас ожоги, разрывы ткани, внутренние раны. Но теперь уж вы поправитесь.

— Удивительно, каким образом они обнаружили меня так быстро опять.

— Не знаю, сэр. Вы хотите немного бульона?

— Позже.

— Он готов и еще теплый.

— О'кей, Эмиль. Неси свой бульон.

Он лег и задумался.

Он слышал ее голос. Он дремал весь день, и сам был частью этого сна.

— Карго, ты здесь? Карго?..

Рука, кольцо.

— Да, я — Карго, — обрадовался он. — Где ты?

— В пещере у моря. Каждый день я пыталась вызвать тебя. Ты жив или отвечаешь мне из Ниоткуда.

— Я жив. Твой ошейник не волшебный. Как ты жила все это время?

— Я выходила по ночам. Воровала еду из большого дома с зелеными окнами, огромными как двери. Еду для Дилки и для себя.

— Щенок? Он тоже жив?

— Да. В тот вечер его загнали во двор... А где ты?

— Я не знаю точно... Недалеко от того места, где мы жили. Всего несколько домов. Я у старого друга.

— Я должна прийти к тебе.

— Подожди до темноты. Я дам тебе указания. Нет. Я пошлю его за тобой, моего друга. Где твоя пещера?

— Вверх по берегу пляжа. Надо пройти красный дом, который ты называл страшным. Там три скалы. Мимо них идет тропинка, она подходит прямо к воде. Затем повернешь за угол. На расстоянии тридцати одного моего шага ты увидишь нависшую над тобой скалу. Тропинка идет мимо. В стене ты увидишь трещину. Она очень мала, но в глубину становится больше. Мы здесь и живем.

— Когда наступит ночь, мой друг придет за тобой.

— Ты ранен?

— Да, был. Но сейчас лучше. До встречи, поговорим потом.

— Да.

В последующие дни силы вернулись к нему. Он играл в шахматы с Эмилем. Они много говорили о прошедшей службе. Он даже смеялся, впервые за многие годы, услышав историю о парике командира в Большом Броле на Сардино-3 около тридцати лет назад...

Мала больше молчала или занималась Дилком. Иногда Карго чувствовал ее взгляд на себе. Но как только он поворачивался к ней, она отводила взгляд в сторону. Он понимал, что она никогда не видела его в таком хорошем настроении раньше. Она недоумевала.

Он пил цимлак с Эмилем.

Как-то однажды он понял.

— Эмиль, откуда ты берешь деньги, чтобы содержать нас.

— Пенсия, капитан.

— О, священное Пламя! Мы тебя объедаем: пища, медикаменты и прочее.

— Я кое-что откладывал на черный день, капитан.

— Отлично, но не надо было тратить это. У меня в ботинке есть кругленькая сумма. Так. Секунду. Вот. Возьми!