Ларри Нивен - Летающие колдуны Страница 80

— Так то же игра слов! Игра слов! Конечно! Конечно! Попался же переводчик, который конструирует двуязычный каламбур. Как цвет оттенка пурпурно-серого. Как розоватого либо лиловый. Нет, как интересно!

Я с недоумением глядел на него.

Пурпурный объяснил:

— Он, должно быть, попытался перевести отдельные слоги моего имени на ваш язык.

— Тогда имя Пурпурный — не настоящее твое имя?

— Нет, конечно, нет. Это просто плохой перевод. Мое же настоящее имя...

Он произнес свое имя на демонском языке. Я почувствовал, как холодный озноб прошел у меня по позвоночнику. Ничего удивительного, что первое проклятие Шуги не получилось — он использовал неправильное имя!

Храпение Шуги позади нас прекратилось. Он лежал на спине, вместо глаз узенькие щелочки.

Интересно, слышал ли он наш разговор?

74

Ветер прекратился совершенно. Пурпурный дал сигнал Вилвилу и Орбуру отдохнуть, пока он снова не замерит в этот раз точное положение солнц.

— Это очень трудно, — признался он, — здесь нет Полярной звезды, и даже магнитный компас мало помогает. Я должен, в основном, полагаться на солнца, чтобы узнать где мы находимся.

Ребята снова перебрались в лодку, жадно глотали пиво и жевали сухари.

— Отдохните, — говорил им Пурпурный, — раз мы попали в штиль, то нечего беспокоиться, что мы отклонимся от курса.

Мальчишки прилегли вздремнуть. Шуга оставался на носу лодки, решив помолиться Маск-Вотцу и попытаться выпросить у него ветер.

А Пурпурный полез на снасти, чтобы проверить свои баллоны. Я тоже прошел на нос. Путешествие начинало становиться скучным. Делать здесь было совершенно нечего, только сидеть и смотреть вокруг и вниз. Шуга покончил со своей молитвой и опустился на скамью. Он принялся распаковывать свое волшебное оборудование.

— Вонючие подонки, — поминал он своих подмастерьев. — Забыли положить мою флейту.

— Ты должен радоваться, что у тебя вообще есть подмастерья, — сказал я. — С недавних пор мало кого на это тянет. Большая часть молодежи деревни желает стать либо ткачами, либо производителями электричества. Немногие стремятся следовать старым обычаям.

— Хм! — фыркнул Шуга. Он поглядел на меня, — и что они будут делать теперь, когда воздушная лодка закончена, а? Спроса на воздушную ткань больше нет, генераторы крутить ни к чему. Вот и получается, что работы у них тоже нет.

— Ну, не знаю, — ответил я. — Недавно я слышал, как Леста и Гортин обсуждали возможность постройки еще одной летающей машины. Больше этой. Чтобы доставлять из деревни товары на материк и обратно.

— Это вполне вероятно, — пробурчал Шуга. — Но у меня пока что есть дураки-помощники. И они забыли положить в мой мешок саранчу и мои трубы...

— Значит ты плохо учил их, — сказал я. — Со своими у меня неприятностей не было.

— Хм, не так это легко, как ты думаешь, Лэнт, научить стать волшебником. Как вспомню свою учебу...

И он замолчал.

— В чем дело? — спросил я.

— Лэнт, ты прав. Я мало их бил.

— Не понимаю.

— Конечно. Учить волшебника это совсем не то, что учить резчика или ткача. Ученика надо бить три раза в день, чтобы он не стал самодовольным. Затем ты должен бить его еще три раза, чтобы он захотел слушать, и еще три раза, чтобы внушить к себе страх — пусть они будут недовольны своей жизнью, пусть даже восстанут разок против тебя.

— Что-то слишком много битья, — заметил я.

Шуга кивнул.

— Это необходимо. Вечное величие волшебника прямо пропорционально количеству побоев, которые он перенес.

— Твои годы учебы, должно быть, были ужасными...

— Так и было. Мне повезло остаться в живых. Старик Алгер не шел отдыхать, пока не выбивал из меня все недовольство. Мы смастерили на него около сотни различных волшебных ловушек, и ни одна не сработала — он все их разгадал.

— Ты хочешь сказать, что ученик волшебника должен стараться убить своего учителя?

Шуга кивнул.

— Конечно. А как же ты узнаешь, что ты лучше, чем он. Это необходимо, ученики всегда стараются так поступить. Потому что это самый короткий путь к величию. И это проще, чем ждать нормального посвящения.

— Но Шуга, — забормотал я. — Значит твои ученики тоже постараются убить тебя.

— Конечно. И я этого жду. Но я умнее и искуснее, чем любой из них, чем оба вместе взятые. Насчет их я не беспокоюсь. Они до сих пор даже не выучили, как проклясть родных. Каждый раз, когда покушение у них срывается, я их сурово наказываю. Таким образом, они получают очередную порцию вдохновения. И в следующий раз все стараются сделать лучше. А значит, учатся планировать более тщательно. Но, конечно, у них опять не получается. Они очень стараются, и вот такое состязание приносит много радости волшебнику. Кто кого перехитрит.

Я покачал головой. Я много не мог понять в жизни, в том числе и этого.

Я пошел на корму, немного вздремнуть. Лодка, подвешенная на раздувающихся баллонах, мягко покачивалась, и через мгновение все заботы волшебников уплыли прочь.

75

Мы провели час темноты в дрейфе, собравшись все пятеро на дне лодки. Вести наблюдение смысла не было — почти ничего не было видно, кроме черной воды. Немного погодя Пурпурный поднялся и завернулся в одеяло. Мы слышали, как он бродит взад-вперед по корме, ощущали сквозь тонкие доски палубы его шаги.

— Он беспокоен и нетерпелив, — прошептал Орбур.

— Будем надеяться, что ветер повременит немного, — сказал Вилвил. — Слишком холодно, чтобы влезать и крутить педали.

Я высунулся из-под одеяла. Пурпурный глядел вверх, на баллоны. Они были пугающе высвечены и ярко сверкали в темноте. Пурпурный что-то бормотал об утечке водорода. Орбур и Вилвил переглянулись.

— Он не хочет приземляться, — сказал один.

— Придется, — ответил другой. — Если надо будет подкачать баллоны. Но без этого не обойтись.

Я содрогнулся. Под нами слышался плеск волн, случайные всплески и стоны пещерной рыбы. Лучше бы нам совсем не приземляться, подумал я. Хотя, если водород утекает, то выбора тут не осталось.

Я тосковал по огню, благословенному теплу. Но Пурпурный ничего такого не позволит — ни пламени, ни делающего искры устройства любого вида. Ничего, что могло бы угрожать неистово взрывающему водороду. Если бы мы не прихватили с собой солидный запас пива, то были бы теперь вдвойне более несчастными и вдвойне промерзшими. Мы с Шугой то и дело передавали друг другу кувшин. А когда немного погодя появилось солнце, то мы уже вообще ни о чем не тревожились.

Пурпурный вновь высмотрел наш ориентир. Вилвил и Орбур забрались на велосипеды. Они развернули «Ястреб» в нужном направлении и начали крутить педали. Пурпурный вернулся на свое место на носу лодки и захрапел, как пробудившаяся гора.