Дэвид Лэнгфорд - «Если», 2000 № 06 Страница 83

С началом перестройки наша детская фантастика стушевалась, спряталась в огромной тени хлынувшего на отечественный рынок потока западной книгопродукции. Однако повести Малова из цикла «Зачет по натуральной истории» умудрялись довольно регулярно появляться на страницах журналов «Пионер» и «Юный техник». И вот наконец, когда издатели вновь стали проявлять интерес к жанру в исполнении наших авторов, появилась книга, куда вошли первые три повести цикла: «Зачет по натуральной истории», «Девятнадцать мест в машине времени» и «Царские книги». Ожидаются вскоре и продолжения.

Сюжет прост. Два школьника из XXIII века из-за поломки машины времени, на которой они выполняли учебное задание, случайно попадают в школу начала 90-х годов. После многочисленных забавных приключений они находят в нашем времени двух закадычных друзей. Дружба оказывается настолько крепкой, что в дальнейшем на все задания по «натуральной истории» мальчишки из будущего берут с собой отроков из настоящего, а иногда примкнувших к ним учителей. Как «хороших», так и «плохих».

Очень сильно чувствуется, что первые повести цикла писались больше десяти лет назад. Система ценностей, стиль поведения современных школьников серьезно отличаются от описанных в книге. И сегодня сатирические вставки о школьных порядках кажутся, скорее, не смешными, а грустными. Например, мало кто, зная нищенское положение системы образования в России конца тысячелетия, станет смеяться над тем, что учителя берут с собой в будущее огромные баулы, дабы «затариться шмотками»… И прекрасные иллюстрации В. Кривенко, явно подражающего манере известного детского иллюстратора Е. Мигунова, только подчеркивают некоторый анахронизм происходящих событий. Но будем надеяться, что последующие книги серии будут более близки современному школьнику.

Томаш КОЛОДЗЕЙЧАК

ЦВЕТА ШТАНДАРТОВ

Москва: ACT, 2000. — 416 с.

Пер. с польск. Е. Вайсброта —

(Серия «Координаты чудес»). 11 000 экз. (п)

Еще один польский автор представлен отечественному читателю, не избалованному частыми знакомствами с произведениями современных восточноевропейских писателей-фантастов. На сей раз подарок сделан большим любителям галактических войн и сражений, ибо жанр, в котором написана книга Томаша Колодзейчака — старая добрая «космическая опера». А значит, на страницах романа с легкостью преодолеваются космические пространства и используются потрясающие воображение достижения техники будущего, преимущественно военной. Батальные сцены выписаны любовно и тщательно, да и кровь льется с присущим фантастическим боевикам размахом. Конечно, нашлось место в книге и мужественным героям, противостоящим всем угрозам, откуда бы они ни исходили, и всегда готовым пожертвовать собственной жизнью. А разве может быть иначе, когда речь идет о жизни и смерти населения целой планеты?

Война началась с вторжения на Гладиус, родину главного героя, таинственных захватчиков — коргардов, разрушающих города и похищающих людей с неизвестной целью. Вскоре в конфликте появляется и еще один участник: Солярная Доминия — могучая империя, которая стремится подчинить себе все миры, до сих пор сохранившие независимость. Противники превосходят обороняющихся числом и технологиями, однако ситуация осложняется еще и действующей внутри страны «пятой колонной». В таких условиях военное командование Гладиуса и решает провести сверхсекретную операцию, из которой герой возвращается пусть и не целым и невредимым, но, по крайней мере, живым. Книга заставляет вспомнить аналогичные опусы Уильямсона или «Дока» Смита, с которыми она вполне сопоставима не только по увлекательности, но, увы, и по «художественным достоинствам». И если настойчивое декларирование героем своих политических взглядов (естественно, крайне правых) явно навеяно временем, то не терпящая полутонов ни в расстановке сил, ни в характеристике персонажей прямолинейность вполне традиционна для «космической оперы». Впрочем, нельзя сомневаться и в знании автором современной фантастики: ряд эпизодов и образов в романе вызывают вполне определенные ассоциации. А открытая концовка не оставляет сомнений в скором появлении продолжения.

Роман ЗЛОТНИКОВ

ОБРЕЧЕННЫЙ НА БОЙ

Москва: Армада — Альфа-книга, 2000. — 477 с.

(Серия «Фантастический боевик»).

Доп. тираж 6000 экз. (п)

Новая книга Романа Злотникова не претендует на то, чтобы нести потаенный «message». Никаких философских глубин в романе отыскать невозможно. Новый клон Саймона Трегарта, полковник в отставке Казимир Пушкевич, ветеран тайных операций, гибнет и оживает в виртуальном мире. Там он медленно поднимается от самого дна, от рабской колодки до вершин власти. По дороге Пушкевич борется с тайным средоточием тьмы, злобы и реакции — Орденом хранителей. Два или три раза экс-полковник высказывает желание переделать мир, но что именно он хочет переменить, не совсем понятно. Кажется, покончить с рабством и повсюду распространить научное знание. Но даже об этом нельзя утверждать со всей определенностью, поскольку незамысловатый сюжет без конца срывается в драки, погони, потасовки, битвы, бои и сражения. На то и боевик. Через слово — в зубы. Через два — по черепу. Думается, даже для любителей незамысловатого чтения этот роман слишком примитивен. Главный герой косит «плохих» тоннами, как кегли сшибает. Автор играет с ним в поддавки (особенно во второй половине романа).

Враги трусливы, самонадеянны, толком не умеют владеть оружием, не знают ровным счетом ничего о навыках агентурной разведки и даже не представляют себе, как целоваться. Испытанный боевик Пушкевич на их фоне — супер-супер-супермен, да еще и сексуальный гигант…

Казалось бы, после такой характеристики продолжать разговор о книге не имеет смысла. Но нет, несмотря на убийственную простоту авторского стиля, в книге есть свой шарм. Это — очарование торжествующего мачо. Ярко выраженная сущность Пушкевича, его единственно возможное предназначение — быть Воином. А это значит, свято придерживаться нескольких генеральных принципов. Воин обязан «драться со всем миром за женщину, которую сегодня ночью держал в объятиях». Воин не прощает врагов, не предает друзей, не испытывает сожалений о том, что сделано, врет как можно меньше, умирает достойно.