Антон Краснов - Душеприказчик Страница 87

— То есть вы хотите сказать, что для борьбы с мифическими даггонами эти асахи убивали друг друга? — недоверчиво спросил Рэмон Ррай. — Чтобы высвободить… гм… чтобы перейти на новый уровень? И это — люди?!

— Люди — всего лишь наше современное представление о том, какими они должны быть, — сказал Табачников. — Ведь мы до сих пор не можем объяснить, чем люди отличаются от животных. Как же понять, чем нынешние люди отличаются от тех асахи! Кстати, я начинаю понимать, почему арранты так не любят животных…

— Мы отошли в сторону, — проворчал новоиспеченный бретт-эмиссар. — Лично я люблю животных. У меня даже кот есть… Мех, Мех!

— Сейчас дам пожрать, скотина, — добродушно сказал Гендаль Эрккин мгновенно явившемуся на зов животному.

Табачников поднял брови:

— У вас — кот?! Помилуйте, ведь арранты относятся к домашним котам примерно так же, как к слизням или мокрицам? Ну ладно. Мы в самом деле отклонились от темы. Самое главное еще впереди. Времени не так много, поэтому я не буду живописать подробности битвы людей-асахи с даггонами. Это неделю рассказывать придется, если вкратце. Словом, асахи победили. Но уничтожить всех вторгнувшихся даггонов не удалось, так что пришлось пойти на полумеры: тех полевых демонов, которых не удалось отправить в полное небытие, заточили в своеобразные темницы. КАК это делалось, я сам не понял: там, в предании, описан сложнейший астральный ритуал с привлечением энергии ближнего космоса. Разобраться в нем — полжизни потратить! — наконец-то перешел на нормальную разговорную речь Олег Павлович. — Короче, нескольких даггонов заточили глубоко под землей, там, где до них никто бы не смог добраться. Однако победа далась огромной ценой… Одним словом, победители были вынуждены оставить свою планету. Хотя бы на время. На несколько десятков или сотен поколений. Они пересели на корабли и… Там приводится красивейшая и очень печальная баллада, перевод которой я сделал и когда-нибудь вам прочту.

Огонь зачах, и угли выпиты ветрами,Когда мы оторвались от пластовПустой земли…

закатив глаза, процитировал Табачников и тут же оборвал себя: — Нет, не так, какой-то набор слов… Да… В другой раз. Я изрядно подзабыл… Ведь сколько лет прошло… Да. Словом, у тех, кто записывал предание, был удивительный сплав поэтичности со статистически точными, математически выверенными данными. Протокол в стихах, сага о теореме Пифагора. Если коротко…

— Да уж, пожалуйста, — машинально пробормотал Рэмон Ррай.

— Если коротко, то там были указаны координаты точек, где восемнадцать тысячелетий назад были законсервированы УЦЕЛЕВШИЕ ДАГГОНЫ. Сначала я не придал этому значения. Мало ли с какой планеты бежали предки аррантов… Характерно, что в документе с той же завидной пунктуальностью были проставлены точные галактические координаты светила и планеты, с которой они пришли. Позже я с ужасом и восторгом убедился, что они совпадают с галактическими координатами Солнца и Земли в аррантской системе координат. Я, конечно, тогда воспринимал все это как красивую легенду, — продолжал ученый, — и ради забавы определил координаты законсервированных даггонов. Сориентировал и спроецировал на современный ландшафт, насколько это возможно. Даже не столько я, сколько один мой коллега, археолог с мировым именем, разработавший собственный метод… гм… Ну, в общем, одно такое «захоронение» совпало с нынешними координатами Белой рощи, понимаете? Ребята наткнулись на это существо, выдравшееся из ослабленной то ли временем, то ли еще чем — ловушки… Я долго размышлял, — вздохнул Табачников, — и пришел к выводу, что мои бывшие ученики в самом деле наткнулись на даггона. Нефедов сказал, то Ловилль сам пошел туда, как будто его кто-то звал. Потом — этот морозный дым, холод собачий… Идеальная среда обитания даггонов — космическое пространство, мировой эфир. То есть среда при температуре абсолютного нуля по шкале Кельвина[48]… Я не говорю, что они замораживают все вокруг себя. Чтобы это утверждать, нужно знать о них больше, чем я. Просто… — Он сжал кулаки, потряс ими в воздухе, а потом выдохнул: — Просто я убежден, что уцелевшие даггоны до сих пор дремлют в теле нашей планеты, а один… тот самый… уже вырвался на свободу и взял жизнь арранта Лекха Ловилля и рассудок моего ученика Славы Нефедова, который стал этому свидетелем. Я понимаю, — с жаром продолжал ученый, смахивая рукавом выступивший на лбу пот, — я понимаю, что у меня нет доказательной базы… что я… Но я бы, наверное, давно бросил это дело, когда б не одна могущественная персона, оказавшая мне честь… и частично разделив мои убеждения!

— Что за персона?

— Когда-то он работал здесь, на Зиймалле, — понизив голос, сказал Табачников, — но еще до моей встречи с ним его повысили и перевели с Земли…

Рэмон Ррай выпрямился и замер, как обожженный ударом кнута. Он понял, о ком идет речь. Он бы сам назвал имя, но Олег Павлович опередил его:

— Это сам ллерд Вейтарволд, нынешний глава Совета Эмиссаров, командующий Звездным флотом! И он имеет прямое отношение к тому, что сказано в свитке Халлиома!

Гендаль Эрккин взъерошил свои жесткие космы и произнес:

— Вы были знакомы с Предвечным?

— Д-да… представьте. Я познакомился с ним уже на Аррантидо. Когда у меня все-таки возникли серьезные проблемы с Аколитами, он вмешался… Словом, помог мне. Я рассказал ему то, о чем прочел. Он заинтересовался… То есть нет, он ни в какой форме не выразил этого напрямую, но я увидел, что его это заинтересовало. Тем более что речь шла… о его… гм. Конечно, это необыкновенный человек!.. — вырвалось у Табачникова. — Нет, я говорю об этом не потому, что вы…

— Что — я?..

— …бретт-эмиссар Высшего Надзора, а просто я на самом деле так думаю. Необыкновенный человек, великий!

— О Предвечных не следует говорить понапрасну, — скупо уронил Рэмон Ррай и отвернулся.

— Да, да… конечно.

— Мне кажется, что мы сможем помочь друг другу, — выговорил Рэмон Ррай. — Значит, когда асахи умирал, он… он… возрождался в новом качестве, и… Олег Павлович, выйдите, пожалуйста!.. Гьелловер, Гьелловер!..

Последнее он выкрикнул тогда, когда Табачников, легонько подталкиваемый в спину расторопным Гендалем Эрккином, уже ретировался. Ррай пробежал вдоль стены, едва не наступив на кота Меха, произвел вторую пробежку, уже в обратном направлении. Ллерд Вейтарволд! А что он, Рэмон, хочет? Ведь с самого начала было понятно, что причины, по которым отец выдворил его с Аррантидо после этих злополучных похорон князя Гьелловера, слишком серьезны. Получается, Гьелловер — асахи, и он, Рэмон, случайно открыл это всем?..