Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 13 Страница 88

Предварительное заключение появилось почти мгновенно. Сбои в работе де Калбов должны быть отнесены на счет ошибок рабочих, которые обслуживают эти приборы. Усталые, переутомленные и обеспокоенные рабочие каким-то, пока неизвестным, способом поражали, или заражали, приемники своими тревогами. Попросту говоря, в приемниках случилось короткое замыкание в Ином Мире. Нелепая терминология, однако способная помочь нарисовать общую картину происшедшего.

Гипотеза Граймса! «Усталость, переутомление, беспокойство». Доказательства пока не было, но он уже чувствовал уверенность. Эпидемия аварий стала материальным выражением общей миастении, вызванной ультракоротковолновым излучением.

Если это правда…

Уолдо включил видеосвязь с Землей и заказал разговор со Стивенсом.

— Доктор Стивенс, — начал он сразу, — необходимо немедленно принять кое-какие предварительные меры предосторожности.

— Какие именно?

— Сперва ответьте мне: у вас было много отказов приемников де Калба на личном транспорте? Каков процент подобных аварий?

— Я не могу с ходу назвать точные цифры, — ответил несколько заинтригованный Стивенс, — но думаю, что процент очень небольшой. Поломки в основном происходят на коммерческих линиях.

— Как я и предполагал. Владелец личной машины не станет отправляться в путь, если почувствует, что не в состоянии лететь. А наемный пилот должен работать в любом состоянии. Организуйте специальный медицинский осмотр пилотов коммерческих кораблей, на которых стоят приемники де Калба. Отстраните от полетов всех, кто находится не в лучшей форме. Позвоните доктору Граймсу, он скажет, на что необходимо обратить внимание в первую очередь.

— Вы ставите перед нами слишком сложную задачу, мистер Джонс. Дело в том, что большинство таких пилотов — да практически все — не являются сотрудниками фирмы. Мы не имеем возможности контролировать их работу.

— Это ваши проблемы, — пожал плечами Уолдо. — Мое дело — объяснить, как снизить количество аварий до тех пор, пока я не найду окончательного решения.

— Но…

Уолдо не услышал продолжения фразы, поскольку выключил связь, посчитав, что разговор окончен. Он уже слышал вызов на специально арендованной линии, которая держала постоянную связь с его наземным административным отделом — «дрессированными тюленями». Те получили довольно странные инструкции — достать книги по магии. Старинные книги, редкие книги.

Прежде чем начать действовать, Стивенс решил посоветоваться с Глисоном. Тот пришел в замешательство.

— Он не объяснил, зачем это нужно?

— Ни одним словом. Велел только обратиться к доктору Граймсу за указанием, на что специально обратить внимание.

— Доктору Граймсу?

— Это врач, который познакомил меня с Уолдо. Наш общий друг.

— Да, припоминаю. М-м-м… Трудная задача — отстранить от полетов людей, которые работают на другие фирмы. Впрочем, думаю, что кое-кто из наших крупных клиентов согласится сотрудничать с ними в случае, если мы сможем представить разумное обоснование. Тебя что-то смущает?

Стивенс рассказал о последней, необъяснимой выходке Уолдо.

— Что если это задание повлияло на него точно так же, как и на доктора Рамбо?

— М-м-м. Вполне возможно. И в этом случае нам бы не стоило следовать его совету. Ты можешь предложить что-нибудь другое?

— Нет, не могу.

— Тогда нам не остается ничего иного, как выполнять его указания. Это наша последняя надежда. Пустая, может быть, но другой у нас нет.

Стивенс слегка оживился.

— Я могу поговорить с доком Граймсом. Он знает об Уолдо больше других.

— Тебе в любом случае придется с ним консультироваться, не так ли? Вот и не откладывай разговор.

Граймс выслушал рассказ о происшедшем, не проронив ни слова, а затем сказал:

— Похоже, Уолдо имеет в виду симптомы, которые я наблюдал в связи с коротковолновым облучением. Это просто. Все доказательства содержатся в подготовленной мною монографии. Сейчас я тебе расскажу.

Информация не убедила Стивенса. В нем еще более утвердилось подозрение, что Уолдо потерял контроль над собой. Однако вслух он ничего не сказал. Граймс продолжал:

— Во всех других отношениях, Джим, я не смог заметить признаков умственного расстройства.

— Он никогда не казался мне уравновешенным человеком.

— Понимаю. Однако его параноидальный синдром так же похож на болезнь Рамбо, как ветряная оспа на свинку. Дело в том, что, имея один психоз, можно не бояться никакого другого. Но я проверю.

— Правда? Это было бы хорошо.

— Но только не сегодня. На мне еще висит сломанная нога и несколько детских простуд, которые нужно проверить: снова появились случаи полиомиелита. Но думаю, что в конце недели мне удастся освободиться.

— Док, почему ты не бросишь работу терапевта? Это, должно быть, каторга.

— Я тоже так думал, когда был помоложе. Но лет сорок назад я перестал лечить болезни и начал лечить людей. С тех пор получаю удовольствие.

Уолдо с головой ушел в чтение, глотая трактаты по магии и смежным дисциплинам так быстро, как только возможно. Раньше у него не возникало интереса к такого рода предметам. Теперь же мысль о том, что в этих книгах, возможно, находится нечто полезное — почти наверняка находится, — разбудила в нем острейший интерес.

Ему часто встречались ссылки на Иной Мир. Иногда он так и назывался — «Иной Мир», иногда — «Малый Мир». Усматривая в этом термине конкретное указание на реальный дополнительный континуум, Уолдо понял, что большинство практиков, проникавших в запретные области знания, придерживались той же точки зрения. Они давали прямые указания о том, как использовать этот другой мир. Иногда причудливые указания, иногда — вполне реальные.

На поверку выходило, что по крайней мере 90 процентов всей магии было чистейшей воды мистификацией. Мистификацией порой грешили даже практики. Они не обладали научным методом; они пользовались однозначной логикой так же недурно, как устаревший детерминизм Спенсера пользовался двузначной; они не имели ни малейшего представления о современной расширенной многозначной логике.

Тем не менее законы близости, симпатии и подобия давали хоть и искривленную, но вполне верную картину, если рассматривать их с точки зрения существования иного, непривычного, но доступного мира. Человек, имевший доступ в иное пространство, легко может поверить в логику, в которой один и тот же предмет одновременно существует, не существует и существует в качестве чего-то другого.