Бернард Вербер - День Муравья Страница 9

12. ЛЕТИЦИЯ ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ

После того как Жак Мелье блистательно раскрыл дело братьев Сальта, он был приглашен к префекту Шарлю Дюпейрону. Высокий полицейский чиновник непременно хотел поздравить комиссара лично.

В богато обставленной гостиной префект сразу сообщил, что «дело братьев Сальта» оценили «в высших сферах». Кое-кто из видных политических деятелей назвал это расследование «образцом эффективности по-французски».

Потом префект поинтересовался у комиссара, есть ли у него жена. Удивленный Мелье ответил, что нет, но префект продолжал допытываться, пока комиссар не признался, что ведет себя как все: перебегает от одной к другой, стараясь не подцепить ничего венерического.

Шарль Дюпейрон посоветовал ему подумать о женитьбе. Таким образом Жак Мелье обретет необходимый социальный облик, который и позволит заняться политикой. Для начала ему вполне подойдет роль депутата или мэра. Нации, подчеркнул он, любой нации, нужны люди, способные решать сложные проблемы. Если он, Жак Мелье, смог разгадать, как были убиты три человека при закрытых дверях, то ему по силам и более сложные вопросы, например: устранить безработицу, обеспечить безопасность окраин, повысить социальную защиту, уравновесить баланс бюджета. Словом, все те маленькие задачи, с которыми каждый день сталкиваются люди, управляющие страной.

— Нам нужны люди, способные думать головой, а по нынешним временам такие встречаются все реже, — пожаловался префект. — Так что имейте в виду: если пожелаете впутаться в авантюру под названием политика, я первый окажу вам всяческую поддержку.

Жак Мелье ответил, что в загадке его привлекают непредсказуемость и бескорыстие. А тратить силы ради достижения власти он никогда не станет. Возвышаться над окружающими слишком утомительно. Что же касается его личной жизни, там все не так уж и плохо, и он предпочитает, чтобы она оставалась его личной.

Префект Дюпейрон искренне рассмеялся, похлопывая его по плечу, и сказал, что в его возрасте он думал точно так же. А потом изменился. Им двигало не столько стремление быть выше других, сколько желание, чтобы сверху над ним никого не было.

— Чтобы презирать деньги, надо быть богатым, а чтобы презирать власть, надо ее иметь!

В молодости Дюпейрон поставил перед собой цель подняться на вершину общественной иерархии. Теперь, по его словам, он не боится завтрашнего дня, он произвел на свет двух наследников, которых отправил в одну из самых дорогих частных школ города, у него роскошная машина, куча свободного времени, он окружен сотнями куртизанок. Чего еще желать?

«Оставаться мальчишкой и увлекаться детективами», — подумал Мелье, но оставил эту мысль при себе.

Время встречи истекло, и комиссар покинул префектуру; возле забора он заметил большой щит с предвыборными плакатами, всевозможными слоганами: «За демократию и истинные ценности, голосуйте за партию социал-демократов!», «Нет кризису! Хватит пустых обещаний. Присоединяйтесь к движению радикальных республиканцев!», «Спасите планету — поддержите Национально-экологическое возрождение!», «Восстаньте против несправедливости! Вступайте в Независимый народный фронт!».

Везде одни и те же откормленные типы: в любовницах у них секретарша, а себя они считают выдающимися личностями! Префект предлагал ему стать таким же. Важным лицом!

Для Мелье сомнений нет. К черту почести — лучше свободная жизнь, телевизор и расследования. «Не хочешь разочарований — откажись от амбиций», — говаривал его отец. Нет желаний — нет страданий. Возможно, сегодня Мелье добавил бы: «Не имей амбиций, как у всех этих кретинов, отыщи себе путь за пределами обывательской жизни».

Жак Мелье дважды был женат и оба раза развелся. Он с увлечением раскрыл полтора десятка дел. У него приличная квартира, хорошая библиотека, есть друзья. Он вполне доволен. Во всяком случае, ему этого хватает.

Вокруг куда-то спешили прохожие, сигналили издерганные автомобилисты, прямо из открытых окон женщины с шумом вытрясали пыль из ковров. Бегали дети, стреляя друг в друга из водных пистолетов. «Пиф-паф, паф, вы трое мертвы!» — вопил один из них. Жака Мелье сильно раздражали сопляки, играющие в жандармов и воров.

Он добрался до своего дома. Это было большое здание в форме правильного прямоугольника: пятьдесят метров в высоту и столько же в ширину. Вокруг телевизионных антенн кружили вороны.

Всегда бдительная, консьержка высунулась из окошка каморки. Она окликнула его:

— Добрый день, мсье Мелье! Знаете, я прочла в газете, что там о вас понаписали. Это все завистники!

Он удивился:

— Простите?

— Все равно я уверена, что вы правы.

Перешагивая через четыре ступеньки, он поднялся к себе в квартиру. Там его, как всегда, ждала Мария-Шарлотта. Она страстно любила его и всегда приносила газету. Когда он открыл дверь, Мария-Шарлотта держала газету в зубах. Он потребовал:

— Отдай, Мария-Шарлотта!

Она безропотно повиновалась, и Мелье лихорадочно схватил «Воскресное эхо». И под большим заголовком увидел свою фотографию:

КОГДА ПОЛИЦИЯ ТЕРЯЕТ СЛЕД

Редакционная статья Летиции Уэллс

«Демократия дает нам много прав. В том числе право требовать уважения к умершим. Однако покойной семье Сальта в этом праве было отказано. Тайна тройного убийства не только не была раскрыта, но и в довершение всего погибшего Себастьена Сальта, который уже не может защитить себя, обвиняют не только в самоубийстве, но и убийстве двух братьев.

Над кем они насмехаются, и до чего же удобно обвинять мертвых: ведь они не могут прибегнуть к помощи адвоката! Однако тройное убийство на улице Фезандри, по крайней мере, дает нам возможность поближе познакомиться с личностью комиссара Жака Мелье. Этот человек уверен в своей непогрешимости, потому и позволяет себе бесстыдно спускать на тормозах расследование. В Центральном агентстве прессы господин Мелье заявил, будто бы братья Сальта умерли от отравления, он не только делает поспешные выводы о деле, которое гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, но и оскорбляет мертвых!

Самоубийство? Могу вас уверить, достаточно мельком взглянуть на Себастьена Сальта, чтобы понять, что он скончался от ужаса. На его лице был только ужас!

Проще всего предположить, что виновник двойного братоубийства испытывал сильные угрызения совести и поэтому у него такое лицо. Но для того, кто имеет хоть какое-то представление о человеческой психологии — а это, как мне кажется, не относится к господину комиссару Мелье, — человек, способный подмешать смертельный яд в семейную трапезу, уже прошел стадию переживаний. На его лице скорее отразится обретенное наконец спокойствие.