Андрей Ливадный - Форма жизни Страница 9

Казалось бы, при существующих на Земле проблемах тотального перенаселения такая архитектура неуместна, но тут вступали в игру реальные факторы, которые как раз и определяли преобразование марсианских пустынь, придавая им тот или иной вид.

В силу ряда экономических причин у красной планеты появились хозяева, а это, в свою очередь, в корне изменило изначальную колониальную политику.

Спустя двести лет после начала работ по планетному преобразованию Марса в колониальном проекте осталось пять участников: Россия, Европейский Союз, Объединенная Америка, концерн «Новая Азия» и корпорация «Дитрих фон Браун», причем последней принадлежало более шестидесяти процентов всех преобразованных площадей и, соответственно, планетарной техники.

Политика «Фон Брауна» являлась на сегодняшний день определяющей силой марсианских преобразований и была ориентирована прежде всего на получение прибыли, основным источником которой, помимо добычи полезных ископаемых, должны были стать комфортабельные поселения, возведенные на терраформированных площадях Марса. Естественно, что, продавая застроенные участки преобразованных марсианских пустынь, сотрудники корпорации опирались на те слои земного общества, которые могли заплатить реальные деньги за переселение из урбанизированных городов-муравейников на простор «Новой Земли», как все чаще именовали Марс в дорогостоящих рекламны акциях.

Реальность Марса сегодняшнего, нарисованная специалистами «Фон Брауна», демонстрировала потенциальным покупателям оживающий на глазах, обеспеченный всеми удобствами мир, разделенный на обширные, отстроенные «под ключ» усадьбы с полным комплексом робототехники, включая андроидов, в качестве домашней прислуги и броскими, умело обыгранными в рекламе надписями «private» на табличках у входа во владения будущих колонистов.

На фоне этого блекли и казались незначительными усилия по тотальному переселению, предпринимаемые странами и союзами государств, — проект «Колония» в течение столетия ненавязчиво перешел в категорию дорогостоящих коммерческих предприятий, и главным игроком на марсианском поле сегодня являлась корпорация «Дитрих фон Браун», монополизировавшая не только шестьдесят процентов освоенных территорий, но и львиную долю добычи полезных ископаемых.

...До рассвета оставалось еще два часа.

Андрей Зыбов проснулся от непонятного шума.

Открыв глаза, он некоторое время лежал, напряженно вслушиваясь в тишину. Ровное дыхание спящей жены не успокоило его, а, наоборот, сделало предрассветные сумерки еще более настороженными и какими-то недобрыми. Разбудивший его шум не повторялся, но уснуть снова Зыбов не смог.

Встав с постели, он подошел к окну.

Над городом висели хмурые, свинцово-серые облака. Накрапывал мелкий дождь. У горизонта несколько раз вспыхнула и погасла оранжевая зарница, но это не удивило Зыбова — он знал, что в той стороне расположен один из атмосферных процессоров — усеченная, похожая на вулкан пирамида, периодически выбрасывающая к облакам столбы призрачного пламени.

В общем-то жизнь на Марсе Зыбову нравилась. К пятидесяти годам он успел многое сделать на старушке Земле: рано поседел, научился ценить покой и не доверять людям. Заработав приличные деньги на торговле недвижимостью, он в определенный момент осознал, что ритм земной жизни в конце концов доконает его, и билет на Марс в такой ситуации показался ему вполне разумным выходом. Не в привычке Зыбова было слепо доверять рекламе, и сначала он прилетел сюда с ознакомительной экскурсией, которая сама по себе стоила немалых денег, но поездка имела смысл — ознакомившись с конкретными предложениями, Зыбов подписал контракт, в результате которого корпорация «Дитрих фон Браун» получила его агентство со всеми активами, а он — полностью автоматизированную усадьбу на красной планете.

Размышляя здраво, Зыбов еще ни разу не пожалел о принятом решении. Жизнь тут текла спокойно, размеренно, в окружении привычного ему общества состоятельных людей, но без нервотрепки и прочих неприятных аспектов земного бизнеса. Жизнь на Марсе являлась не чем иным, как вполне нормальным, заслуженным отдыхом после многих лет борьбы за выживание в обществе, где плотность населения в городах уже вплотную подошла к цифре сто человек на один квадратный метр урбанизированной площади, а самое приземистое здание насчитывало не менее пятидесяти этажей.

Он закурил и вдруг поймал себя на мысли, что за два года, прожитых на Марсе, он в первый раз стоит у окна полутемной комнаты и нервно курит. Такое состояние, привычное для земных будней, явилось неприятным напоминанием о прошлом.

Непонятно, чем было вызвано такое состояние — не то предчувствием, не то...

Он вздрогнул, потому что в конце просматриваемой из окна аллеи вдруг резко качнулась ветка кустарника и вновь послышался шум.

Некоторое время Зыбов пытливо вглядывался в сумрак.

Чертовы роботы, — неприязненно подумал он, глубоко затягиваясь сигаретой.

Мысль не была случайной, она основывалась на стойкой фобии — Зыбов никогда не приветствовал излишней «человекоподобности» некоторых серийных моделей бытовых автоматов, а в последнее время производящие этот тип техники новоазиаты совсем рехнулись — приспособились вживлять в свои машины искусственно выращенную нервную ткань... «Конечно, иметь в доме прислугу необходимо, но хорошо, что нам не достались эти новинки...» — подумал он, щелчком отправляя окурок за окно. Проследив за полетом мерцающего уголька, который, ударившись о покрытие садовой дорожки, разлетелся гаснущими брызгами искр, Зыбов собирался вернуться в постель, но в этот момент в сумерках опять промелькнула какая-то тень, едва заметная в бледном спектре дневного света, проникающего сквозь остекленные стены расположенных неподалеку оранжерей.

Он напрягся, непроизвольно подумав, что рано решил избавиться от привычки хранить в спальне огнестрельное оружие, — судя по дрожи, которая предательски прокралась от спины к затылку, вес автоматического пистолета в руке был бы сейчас лучшим успокоительным.

— Эй, кто там?! — хрипло осведомился Зыбов.

На улице стояла мертвая предрассветная тишь.

В конце садовой дорожки, которая вела от крыльца дома к воротам, опять показалась тень. Зыбов невнятно выругался. На этот раз силуэт оказался вполне узнаваемым — по дорожке к брошенному окурку шел дройд...

Кэтрин как-то умудрялась различать их, даже придумала каждому имя, но он не снисходил до подобного рода дурацкой привязанности к металлическим истуканам, ограничившись светящимися в темноте цифрами, которыми пометил свои машины...